В Интерполе работали, видимо, добросовестные люди: к ответу были приложены краткие биографии преступников.
Мартинес де ла Сиерва родился в 1953 году в Москве, в семье эмигрантов из Испании. Закончил московскую среднюю школу. В 1970 году семья вернулась на родину, в Каталонию. В том же году отец Мартинеса умер, а спустя некоторое время мать вышла замуж за ливийского бизнесмена, работавшего в Испании. Семья переехала в Триполи. Здесь Мартинес быстро попал под влияние пропагандистов исламского фундаментализма крайнего, экстремистского толка. Есть сведения, что в числе добровольцев принимал участие в военных действиях в Бейруте на стороне Организации освобождения Палестины. Прошел курс обучения в одном из лагерей для подготовки боевиков ООП к террористической деятельности. В поле зрения Интерпола попал в начале 80-х годов, а в 82-м году был арестован испанской полицией и отсидел пять лет в мадридской тюрьме за участие в убийстве видного политического деятеля. После освобождения выполнял разовые поручения крупных международных преступных синдикатов и ливийских спецслужб. Свободно владеет русским, испанским и английским языками, в меньшей степени — арабским. Очень осторожен и чрезвычайно опасен.
Сильвано Церс, латыш. Родился в 1957 году в Риге. В 1975 году поступил в Латвийский государственный университет на факультет журналистики. Еще будучи студентом первого курса, организовал ряд дерзких ограблений сельских сберегательных касс. Был задержан милицией и привлечен к суду. Однако улики против него показались суду неубедительными, уголовное дело было прекращено. Через год, выехав в составе молодежной туристской группы в Англию, в Лондоне отстал от группы и попросил политического убежища. Когда об этом стало известно, в Риге было срочно возобновлено уголовное дело против Церса, и Латвия потребовала у правительства Великобритании выдачи его как уголовного преступника. Однако Лондон, усмотрев в этом требовании попытку латвийского КГБ свести счеты с политическим противником, требование об экстрадиции Церса отклонил.
Через год Церс предпринял, без сообщников, в одиночку, попытку ограбить небольшой сельский банк неподалеку от Лондона. Попытка оказалась неудачной, и Церс попадает на три года в тюрьму, где и знакомится с боевиками Ирландской республиканской армии, отбывающими разные сроки за участие в террористической деятельности ИРА. После освобождения переезжает в Ольстер, где принимает активное участие в деятельности экстремистов ИРА. Очевидно, там он проходит и курс специальной подготовки. После очередной диверсии ИРА на одной из пригородных лондонских железных дорог, в которой, как подозревала английская полиция (но не смогла получить убедительных доказательств), принимал участие Церс, Лондон лишает неудобного «эмигранта» вида на жительство. Церса высылают из Англии, он переезжает в Испанию и на некоторое время исчезает из поля зрения Интерпола. Затем его имя вновь появляется в сводках в связи со взрывом израильского парома.
Беспринципен, работает только ради денег. Хорошо знает латышский, русский и английский языки, достаточно свободно говорит по-немецки и по-испански. При подготовке преступлений осторожен и изобретателен, при попытке задержания может оказать активное сопротивление.
— Крупные птицы! — заметил начальник Национального бюро Интерпола, ознакомившись с переводом. — Такие к нам еще не залетали!
— Может, и залетали, но мы просто об этом не знали, — предположил Грошев.
— Как вам удалось их вычислить?
В ответ Грошев лишь снисходительно усмехнулся:
— Работаем.
— Нужно их немедленно брать. Сегодня же, — решительно вмешался в их разговор Марат.
Начальник вопросительно взглянул на Грошева:
— Вы нас не познакомили.
— Это наш негласный сотрудник, — уклонился от прямого ответа Грошев.
Начальник понимающе покивал:
— Ясно… все ясно…
— Нужно их брать. Немедленно, — повторил Марат. — Это будет — что надо: совместная акция Российского национального бюро Интерпола и управления по борьбе с организованной преступностью. На операцию пригласить телевидение, пусть снимут и сегодня же покажут в ночном выпуске новостей. Они клюнут на это — сенсация: захват международных террористов в Москве.
— Ну, телевидение пока раскачается, — с сомнением проговорил директор, хотя сама идея ему явно понравилась.
— Я потороплю, — успокоил его Марат.
— Вы и это можете? — удивился директор.
— У меня есть там связи, — ответил Марат и повернулся к Грошеву: — Вызывайте группу захвата!..
Около девяти вечера, в самое темное время, когда сумерки над Москвой уже сгустились, а уличные фонари еще не зажглись, Вадим подъехал на своем «Запорожце» к перекрестку вблизи тунисского посольства и притормозил, решая: проехать ему мимо посольства или, как днем, объехать посольство по параллельной улочке. Второй вариант показался ему предпочтительнее. Только машину на углу нужно будет поставить не так, как он ставил днем, а на противоположной стороне, чтобы, как только мимо него проедут люди Аббаса, сразу тронуться вслед за ними, не тратя времени на разворот.
Улицы и переулки в этом районе, как и днем, были пустынны, но едва Вадим свернул к знакомому перекрестку, как тотчас почувствовал что-то неладное. Перед перекрестком, как раз на том месте, где Вадим днем оставлял свой «запор», таились пять или шесть машин, без огней, вроде пустые, только три или четыре темные фигуры стояли возле них, а еще одна машина была загнана в подворотню на другой стороне улицы, задом, так что едва заметны были ее передний бампер и фары. Она была тоже без света.
Проезжая мимо этой кавалькады, таящей в себе что-то зловещее, Вадим чуть сбавил скорость, и тотчас же одна из фигур шагнула с тротуара на проезжую часть и властный голос приказал, сопровождая слова выразительным жестом:
— Не останавливаться! Проезжайте!
Это была засада.
Вадим послушно прибавил газу. Минуя улицу, ведущую к посольству, вгляделся: она была пуста, ни одной машины не было заметно на просвет. Значит, рижане еще не приехали.
Он проехал вперед, свернул в первый попавшийся переулок и остановился. Заглушил двигатель, выключил габариты. Машина сразу как бы растворилась в полутьме на фоне высоких заборов и жидкого кустарника перед ними. Поколебавшись, он не стал запирать дверь, чтобы, если понадобится, быстро уехать, не тратить время на возню с ключами. Свернул на улочку, по которой только что проехал, и осторожно, стараясь держаться поближе к кустам, приблизился к зловещему перекрестку на такое расстояние, чтобы не быть замеченным и в то же время чтобы иметь возможность разглядеть то, что там происходит или будет происходить.
Даже в полутьме чувствовалось, что возле машин не три или четыре человека, а гораздо больше: какое-то движение все время происходило позади машин, под их прикрытием, то одна тень появлялась над крышами, то другая. Там было человек десять или даже больше. Но уж никак не меньше.
Да, это была засада. Причем профессиональная, тщательно подготовленная. И целью ее мог быть только один объект: «бээмвуха» с Сильвио и Родригесом. Трудно было даже допустить, что ФСБ или еще кто-то наметил здесь какую-то другую операцию — именно в этом месте и в это время. И замысел был очевиден: как только «бээмвуха» свернет за угол, тотчас из подворотни вылетает спрятанная там машина и преграждает им путь, а из-за других машин появляются люди с автоматами и берут рижан на прицел.
И все, финиш.
Но как они могли предугадать их маршрут?
Вадим вспомнил голубую «восьмерку» и другие машины, следившие за рижанами. Да, только Марат мог это сделать.
Но в засаде были явно не люди Марата. Он никогда бы не решился в открытую пойти против Аббаса. И даже если бы вдруг решился, и именно здесь и в это время, а не с помощью взрывчатки или еще чего, то засада выглядела бы совсем не так. Достаточно было всего двух машин. Одна выскакивает из подворотни, а из-за другой двое или трое с автоматами в упор расстреливают рижан. И тут же уходят по темным запутанным переулкам — намного раньше, чем на звуки перестрелки подоспеет милиция.
Нет, это явно не Марат, а что-то гораздо серьезнее: ФСБ или даже знаменитая «Альфа». Но как, как они все узнали?
И до Вадима дошло: да это же Марат их сдал! Точно, он, больше некому. «Вот гад!» — подумал он и почувствовал, как горячая волна ненависти полоснула ему по сердцу. Он не испытывал никаких симпатий к этим посланцам Аббаса, но мысль о том, что Марат и на этот раз выкрутится, была для него нестерпимой. В этом была какая-то высшая несправедливость, злорадствующая победа черной дьявольщины над силами мира и света. «Нужно их предупредить!» — пришло спасительное озарение, и Вадим метнулся назад, к машине, высматривая по сторонам будку телефона-автомата. Он обнаружил таксофон на соседней улочке, в квартале от своего «Запорожца». К счастью, в кармане завалялся жетон. Вадим набрал телефон 352-го номера гостиницы «Украина». Гудок, второй, третий, четвертый. Еще раз набрал: никто не ответил. Дозвонился до дежурной по этажу.
