До тех пор, пока не позвонил Олли Уикс.
— Эй, Стиви, малыш, ну как вы там? — пророкотал он в трубку.
— Да ничего, — ответил Карелла, — а ты?
— Все в порядке, все в порядке, все та же бодяга. Слушай, приятель, я всерьез подумываю о том, чтобы перевестись в Восемьдесят седьмой. С вами, парни, хорошо работать.
Карелла промолчал.
— Видел сегодняшние газеты? — спросил Олли.
— Нет еще.
— Там полно всякого про Дорожного Убийцу. Крик подняли не слабый, одни заголовки чего стоят: «Молния бьет дважды». Похоже, он добился, чего хотел, а? Он снова знаменит.
— Если это можно назвать славой, — сказал Карелла.
— Да, конечно, но разве этих полоумных когда поймешь? — откликнулся Олли и совершенно между прочим добавил: — Да, я слышал, что Клингову девчонку трахнули вчера вечером.
Наступило ледяное молчание.
Наконец Карелла сказал:
— Олли, никогда не повторяй этого.
— Что-что?
— Никогда не повторяй того, что ты только что сказал. Чтобы и словечка у тебя с губ не слетело, ясно? Чтобы никому ни слова, ты меня понял, Олли? Даже матери своей ни слова. Ясно?
— Моя мать умерла.
— Ясно, спрашиваю?
— А что за шум, в чем дело-то?
— Дело в том, что она — одна из нас.
— Ну да, она полицейский — великое дело. Ну и...
— Нет, Олли. Она одна из нас. Это тебе понятно, Олли?
— Понятно, понятно, успокойся. Мой рот на замке.
— Надеюсь.
— Да, парень, ты сегодня что-то не в себе. Позвони, когда оклемаешься, ладно?
— Непременно.
— Чао, малыш, — Олли повесил трубку.
И Карелла тоже осторожно положил трубку на рычаг.
«Если Клингу плохо, — размышлял он, — то и всем нам тоже плохо. Вот и вся премудрость».
— Если что мне и нравится в Молнии, — сказал Хейз, — так это что он не Глухой.
Появился Мисколо из канцелярии. Миновав турникет, он направился прямо к Карелле.
— Вот ты-то нам и нужен, — сказал Мейер. — У вас там в канцелярии кофеварка работает?
— А я думал, вам не нравится наш кофе, — удивился Мисколо.
— Ну что ты, мы обожаем ваш кофе, — ответил Браун.
— Если хотите кофе, идите на улицу, в кофейню, — проворчал Мисколо.
— Холодно там, — сказал Браун.
— Ну, а мне не нужны любители кофе и любители хорошей погоды, — отрезал Мисколо. — Это тебе, Стив. Сержант велел отнести. — Он швырнул на стол обыкновенный белый конверт. — Обратного адреса нет.
Карелла посмотрел на лицевую сторону послания. Оно было адресовано на его имя. На конверте штемпель Айсолы.
— Открывай, — сказал Мисколо, — я умираю от любопытства.
— А Тедди знает, что тебе девушки письма присылают? — Хейз подмигнул Мейеру.
Карелла открыл конверт.
— Да, слушай, а как там твой паричок? — повернулся Браун к Мейеру. — В такую погоду он как раз сгодился бы.
Карелла вынул из конверта сложенный вдвое листок бумаги и развернул его. Посмотрел. Мейер увидел, что лицо его внезапно побледнело.
— Что там?
В инспекторской разом наступила тишина. Полицейские сгрудились вокруг стола Кареллы. Хейзу показалось, что рука товарища, в которой был зажат небольшой листок бумаги, слегка дрожит. Все всмотрелись в послание.
— Восемь черных лошадей, — констатировал Мейер.
— Глухой, — произнес Браун.
Он вернулся.
