Бэнкс молчал, Энни казалось, что ему слышно, как колотится ее сердце.
— Да я в общем-то пришел не для выяснения отношений, — задумчиво произнес он, — хотя, признаться, отчасти поэтому.
— Я что-то плохо тебя понимаю. Объясни же, наконец.
— Ведь между нами давно все кончено, — старательно подбирая слова, начал Бэнкс, — поэтому, не буду отрицать, я был, как бы это сказать, потрясен, когда ты… Понимаешь… Ты знаешь, что для меня ты всегда желанна, а когда ты ведешь себя так… Хотя ты, конечно, права… Я имею в виду, что в моей жизни не так много хорошего, чтобы отвергать настолько щедрое предложение. Только… только все изменилось… Хорошо бы мы остались друзьями — хотя это будет нелегко, — и тогда ты сможешь рассказывать мне обо всем, что тебя беспокоит.
— Что, например?
— Ну… ведь не каждую ночь ты напиваешься, а потом набрасываешься на меня. У тебя, очевидно, неприятности.
— Почему это обязательно неприятности? — вызывающе спросила Энни. — Я же объяснила, что была пьяна и сильно устала. Работы выше головы. И нечего делать из мухи слона.
— Ты вчера сказала много странного и непонятного.
— Вот как? — Энни откинулась на спинку кресла. — Я, правда, не помню, но на всякий случай извини.
Она отлично помнила, что наговорила Бэнксу: Энни была не настолько пьяна, как в тот злополучный вечер с Эриком, — но сейчас ни за что на свете в этом не признается.
— Ты говорила о молодых любовниках.
Энни прикрыла ладонью рот:
— Не может быть! Какой ужас! С чего это я вдруг расфантазировалась, как взбалмошная школьница? Давай выпьем еще!
— Я, пожалуй, не буду. Я ведь за рулем.
— А я выпью.
— Тебе можно. Ты же дома.
Энни торопливо прошла на кухню, чтобы наполнить свой стакан, а заодно подумать и успокоиться. Меньше всего она хотела снова пускать Бэнкса — этого рыцаря в сияющих доспехах — в свою личную жизнь и разрешать ему в ней копаться. С Эриком она разберется сама, так что большое спасибо за участие. Ей не нужен защитник, который пойдет и отлупит его… в крайнем случае, отпугнет.
Она вернулась в гостиную, села в кресло и сказала:
— То, что я наговорила прошлым вечером… Не знаю, нужно ли тебе это знать… но я поругалась со своим бойфрендом и…
— Ты же ужинала с Уинсом.
— До этого. Я была расстроена и зла — вот и все. Наболтала лишнего. А теперь сожалею об этом.
Бэнкс медленно потягивал вино; брови сошлись на переносице, морщины прочертили лоб — он задумался.
— Когда ты говорила о молодом любовнике, ты имела в виду своего бойфренда? — спросил он, подняв на нее глаза.
— Да. Он совсем мальчик. Двадцать два года.
— Понятно.
— Мы поругались, только и всего.
— А я и не знал, что у тебя кто-то есть.
— Да мы недавно познакомились.
— И уже разругались?
— Да…
— Может, сказалась разница в возрасте?
Энни выпрямилась в кресле и сердито посмотрела на Бэнкса:
— Алан, ну при чем тут разница в возрасте? И о какой разнице ты говоришь: между мной и Эриком или между мной и тобой? Не надо лицемерить. Тебе это не идет.
— Сдаюсь! — Бэнкс поставил на стол бокал — вина в нем оставалось еще на добрый глоток. — Выходит, у тебя все в порядке?
— Да. Конечно, в порядке. С чего ты взял, что у меня неприятности?
— Значит, все хорошо? Никто не беспокоит? Не преследует? Не угрожает тебе?
— Да нет же! Все нормально. Мне совсем не нужен старший брат, который будет за мной присматривать. Я способна управиться со своей жизнью, так что большое спасибо. Теперь только бойфренды.
— Вот и отлично, — сказал Бэнкс и встал. — Я, пожалуй, пойду. Завтра тяжелый день.
Энни поднялась с кресла и проводила его до двери. Она двигалась словно в каком-то забытьи. Зачем было врать ему, сбивать с толку? Зачем она так грубо и жестоко говорила с ним?
— Может быть, побудешь еще? — спросила она. — Полстакана вина тебе не повредит.
— Да нет, не стоит, — ответил Бэнкс, открывая дверь. — Да и мы сказали друг другу все, что хотели, верно? Ты, Энни, береги себя. Ну пока, до встречи.
Он наклонился, коснулся губами ее щеки и вышел.
Слушая рокот мотора отъезжающей машины, Энни спросила себя, почему ей так грустно, почему она чуть не плачет. Он не захотел остаться. Из сиди-плеера все еще доносилась мелодия Элис Колтрейн, но теперь она уже не успокаивала. Энни ударила кулаком по двери, крикнула: «К черту!» — и продолжала колотить и повторять ругательство, пока не расплакалась в голос.
В обеденное время рыночная площадь выглядит совсем иначе, с удивлением отметил Бэнкс, направляясь вместе с Уинсом к «Фонтану». В пятницу, да еще при хорошей погоде, различие особенно бросается в глаза. Девушки с беджами на блузках, все как на подбор хорошенькие, выпорхнув из банков и риелторских контор, стайками вились возле витрин, пили кофе с сэндвичами, болтали с приятелями, небольшими группками по три-четыре человека обедали в пабах и со смехом обсуждали планы на уик-энд. Компании школьников слонялись по площади в рубашках навыпуск, без галстуков, хихикали, толкались, ставили друг другу подножки, ели пирожки и пончики, купленные навынос.
Джейми Мёрдока полицейские нашли на рабочем месте — за стойкой «Фонтана». Дела в пабе шли отлично. В меню, кроме привычных гамбургеров и картофеля фри, рыбы с картошкой, пухлого йоркширского пудинга с мясом или сосисками, имелись тайские и индийские кушанья. Бэнкс проголодался, но решил, что, поскольку сюда они пришли по служебной надобности, поесть лучше будет где-нибудь в другом месте, в «Куинс армс» например. Сегодня у Джейми в баре и на кухне работали помощники, поэтому он ненадолго покинул стойку, когда Бэнкс попросил его подойти к столику в углу. Из музыкального автомата доносилась мелодия «Султаны свинга» группы «Дайэ Стрэйтс», воздух был пропитан густым запахом соуса карри.
— Ну, что на этот раз? — довольно нелюбезно буркнул Джейми, поправляя большим пальцем съехавшие с носа очки. — Разве вы не видите, у нас запарка?
— Всего несколько вопросов, — успокоил его Бэнкс.
— Вопросы, вопросы… Я на днях уже все рассказал вашему коллеге, мистеру Темплтону. К тому же в сегодняшних утренних газетах пишут, что это дело рук кого-то из бывших бойфрендов.
Бэнкс читал эту статью и счел автора безответственным писакой. Наверное, кто-то из сотрудников управления слил информацию о том, что следователи допрашивали двоих бывших приятелей Хейли. Этой утечке приделали ноги, и она пошла гулять по свету.
— На твоем месте я бы не верил всему, что пишут газеты, — посоветовал Бэнкс. — Ты сказал сержанту Темплтону, что Хейли Дэниэлс пришла в паб в шумной компании приятелей…
— Да они не очень шумели.
— Хорошо, будем считать, что они просто были навеселе. К этому времени шпана из Линдгарта забила туалетной бумагой унитазы в общественном туалете.
— Да, это так.
— Пока все сходится. Хейли с приятелями оказались последними посетителями, выходившими из паба, так?
Мёрдок утвердительно кивнул.
— И ушли они примерно в четверть первого?
— Да.
— Что ты делал после этого?
— Закрыл паб.
— Сразу после их ухода?
— Конечно. Бывали случаи, когда грабители врывались в заведение, лишь только его покидали последние посетители.
— Ты поступил разумно, — похвалил Бэнкс. — А ты знал, куда они собирались идти?
— Кто?
— Хейли и ее приятели?
— Кто-то упомянул «Бар Нан». Это единственное заведение, кроме «Тадж-Махала», которое открыто всю ночь.
— Как я понимаю, вы с ней на прощание поцапались.
— Немного повздорили. Ничего серьезного.
— Но она не стеснялась в выражениях, обнаружив, что туалет закрыт?
— Да, мне кажется, ее это огорчило, — подтвердил Джейми, заерзав на стуле. — Ну и что? Я не думал, что это так важно.
— В расследовании важно все, — назидательным тоном произнес Бэнкс. — А что именно она говорила?
— Не помню.
— Она, я слышал, выдала тебе по полной.
— Ну, особого удовольствия от общения с ней я не получил. Заявила: раз туалет закрыт, она помочится прямо на пол.
— Мне говорили, все было немного иначе. Эта заносчивая сучка обозвала тебя уродом и погнала в туалет прочистить унитазы, а то она помочится прямо на пол. И как ты только это стерпел!
— Все было не так, — возразил Джейми.
— Значит, ты совсем не разозлился и не пошел за ней, чтобы задать ей взбучку?
Джейми съехал на край стула:
— Что вы хотите этим сказать? Вы же видели меня на пленке. Все было так, как я рассказывал. Я закрыл паб и два часа убирался в туалете, менял лампочки, подметал битое стекло.
— Нелегко тебе пришлось. Твоей помощницы в субботу здесь не было, — напомнил Бэнкс.
— Да, Джилл сказала, что простудилась.
