Ознакомительная версия.
— Значит, скандал все-таки разразился?
— И да и нет. Нам удалось скрыть, что все произошло в мотеле и что это на самом деле за мотель. И самое главное — премьер-министр ни при чем. Теперь надо подумать о других вещах. Журналисты уже начали звонить сюда, в посольство, и спрашивать, почему им раньше не сказали, что посла убили.
— И что вы отвечаете?
— А что я могу ответить, черт возьми? Что возникли языковые проблемы, недопонимание, что полиция Таиланда сперва послала нам неполные сведения, и все в том же духе.
— И они поверили?
— Нет, конечно. Но по крайней мере нас не могут упрекнуть в том, что мы их дезинформируем. В пресс-релизе говорилось, что посол найден убитым в гостиничном номере, а это соответствует действительности. Как вы говорили, Холе, ну, насчет того, где вы нашли его дочь и Клипру?
— Я не говорил об этом. — Харри затаил дыхание. — Послушайте, Торхус, я нашел дома у Клипры порножурналы, доказывающие, что он был педофилом. Но об этом не написано в полицейских отчетах.
— Вот как? Понятно, — не дрогнув, ответил Торхус. — В любом случае вам больше нечего делать в Таиланде, и Мёллер сказал, что ждет вашего скорейшего возвращения домой.
Официант принес горячий суп из кокосового молока, и Торхус скептически воззрился на свою миску. Его очки запотели.
— Журналисты из «Верденс Ганг» сделают отличный снимок, когда вы приземлитесь в Форнебю, — мрачно произнес он.
— Попробуйте вот эти, красненькие, — показал Харри.
Супавади, по словам Лиз, раскрыл убийств больше всех в Таиланде. Его главными орудиями были микроскоп, несколько стеклянных колбочек и лакмусовая бумажка. Сидя перед Харри, он сиял как солнце.
— Все верно, Халли.У кусочков известки, которые ты нам дал, тот же самый цвет, что и у известковой пыли из багажника посольской машины.
Вместо «да» или «нет» в ответ на вопросы Харри он отвечал развернутыми предложениями, во избежание недоразумений. Причина заключалась в том, что Супавади обладал известными языковыми способностями и знал, что в английском языке по каким-то причинам иногда употребляется двойное отрицание. Если бы Харри по ошибке сел не в тот автобус в Таиланде и спросил бы пассажира: «Скажите, а этот автобус в Хуалампхонг не идет?» — то таец наверняка ответил бы ему: «Yes», в смысле: «Да, ты прав, этот автобус туда не идет». Фаранги,немного говорящие по-тайски, знают об этом, но, когда таец, продвинутый в английском, отвечает: «No», возникают сложности. По опыту Супавади, фарангине понимают таких вещей, поэтому лучше отвечать им как неразумным детям.
— Это верно, Халли.Содержание мешка из пылесоса Клипры тоже весьма интересно. В нем оказались волокна коврика из машины посла, а также волокна с костюма посла и с пиджака Клипры.
Харри с возрастающим нетерпением записывал за ним.
— А что с теми двумя пленками? Ты послал их в Сидней?
Супавади еще больше расплылся в улыбке, потому что этой частью работы он был в самом деле доволен.
— Мы живем в двадцатом веке, инспектор, мы не посылаемпленок, ведь они придут только через четыре дня. Мы переводим их в цифру, и вот они уже у нас в компьютере: остается только послать файлы по электронной почте твоему эксперту-акустику.
— Неужели такое возможно? — изумился Харри, отчасти чтобы сделать приятное Супавади, а отчасти смиряясь перед чудесами техники. Рядом с чудаками, помешанными на компьютерах, он всегда ощущал себя стариком. — И что говорит Хесус Маргес?
— Я сказал ему, что совершенно невозможно определить, из какого помещения звонит человек, исходя только из данных автоответчика. Но твой друг меня переубедил, он наговорил мне кучу всего про частоты, герцы и прочие вещи. К примеру, ты знаешь, что человеческое ухо за одну микросекунду может различить миллион самых разных звуков? Думаю, он мог бы…
— Какие выводы, Супавади?
— Вывод его таков, что голоса на записи принадлежат двум разным лицам, но очень вероятно, что записаны они в одной и той же комнате.
Харри почувствовал, как забилось сердце.
— Теперь про мясо в морозильнике. Это была свинина?
— Верно говоришь, Халли.Мясо из морозильника оказалось свининой.
Супавади моргнул и счастливо хихикнул. Харри понял, что это еще не все.
— И?
— Но кровь была не свиная. Это была кровь человека.
— Чья, не знаешь?
— Окончательный ответ даст только анализ ДНК через пару дней, так что сейчас могу тебе ответить с уверенностью лишь на девяносто процентов.
Харри подумал, что, будь у Супавади в этот момент труба, он бы теперь сыграл фанфары.
— Это кровь нашего друга Клипры.
Наконец Харри оказался в офисе Йенса.
— Как дела, Йенс?
— Дела идут.
— Ты уверен?
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя голос… — Харри замялся, подбирая слова… — голос немного грустный.
— Да. Нет. Все не так-то просто. Она потеряла всю свою семью, и я…
Он умолк.
— И ты?
— Забудь.
— Да нет, говори же, Йенс.
— Я хотел только сказать, что если я когда-то и хотел уклониться от этого брака, то теперь это совсем невозможно.
— Почему это?
— Господи, да у нее же больше никого нет, кроме меня, Харри. Я знаю, что должен подумать о ней, позаботиться о ней. Но вместо этого я думаю о себе, о том, во что я вляпался. Я наверняка плохой человек, но все случившееся пугает меня до смерти, понимаешь?
— Думаю, что да.
— Вот черт! Если бы речь шла только о деньгах. В них я еще кое-как разбираюсь. Но все эти… — Он замолчал, подбирая слово.
— Чувства? — подсказал Харри.
— Именно. Дерьмо собачье, — безрадостно рассмеялся он. — Не важно. Я обещал себе, что я хотя бы раз в жизни сделаю что-то не для себя, а для других. И я хочу, чтобы ты был на нашей свадьбе и дал мне по шее, если заметишь, что я собираюсь слинять. Хильде нужно переключиться, мы уже назначили дату. Четвертое апреля. Пасха в Бангкоке, как тебе? Хильде немного успокоилась, почти уже бросила пить. Вышлю тебе авиабилет по почте, Харри. Помни, я рассчитываю на тебя, и тебе не отвертеться.
— Если я лучший кандидат в свидетели на свадьбе, то даже не смею спросить о том, как у тебя с кругом общения, Йенс.
— Все, кого я знаю, это мимолетные знакомства. Подобные истории не рассказывают на свадьбах, не так ли?
Харри засмеялся:
— Хорошо, только дай мне несколько дней на размышления. Но я-то позвонил тебе, чтобы попросить об одной услуге. Я пытаюсь найти кое-кого из владельцев «Пхуриделла», а именно фирму под названием «Эллем Лимитед», но в реестре компаний обнаружил только адрес абонентского ящика в Бангкоке и подтверждение уплаты уставного капитала.
— Это, видимо, совсем новый владелец, я не слышал такого названия. Разумеется, я позвоню куда надо и узнаю. Я тебе перезвоню.
— Нет, Йенс. Это строго конфиденциально. Об этом знают только Лиз, Лёкен и я, так что ты не должен сообщать об этом никому другому. В полиции тоже об этом не знают. Мы втроем встретимся сегодня вечером в укромном месте, и будет здорово, если ты к этому времени что-нибудь разузнаешь. Я звякну тебе оттуда, идет?
— Идет. Звучит очень серьезно, а я-то думал, дело закрыто!
— Оно будет закрыто сегодня вечером.
Оглушительно ревел компрессор, вгрызаясь в камень.
— Это вы Джордж Уолтерс?! — прокричал Харри в ухо человеку в желтом защитном шлеме, на которого ему указали люди в рабочих комбинезонах.
Тот повернулся к Харри:
— А кто вы?
Они стояли на высоте десяти метров над шоссе, по которому медленно двигались машины. Снова послеобеденные пробки на дорогах.
— Инспектор Холе. Норвежская полиция.
Уолтере свернул чертеж и отдал его одному из людей, стоявших рядом.
— Ах да! Клипра?
Он подал знак остановить бурение, рев умолк, и тишина, словно фильтр, легла на барабанные перепонки.
— Компрессорный бур «Ваккер», — сказал Харри. — Модель «LHV-5».
— Вы в этом разбираетесь?
— Я года два работал летом на стройке. Чуть почки из себя не вытряс этим буром.
Уолтерс кивнул. У него были выцветшие на солнце брови и усталый вид. Морщины глубоко прорезали лицо, выдавая средний возраст.
Харри махнул рукой в сторону надземки, пролегающей, будто древнеримский акведук, над каменной пустыней домов и небоскребов.
— Это и есть BERTS, спасение Бангкока?
— Да, — ответил Уолтерс, глядя туда, куда показывал Харри. — Вы сейчас на ней и стоите.
Ознакомительная версия.
