– И что, вот как они договорятся, так и будет? – не поверил Антон.
– Не всегда. Иногда случается, что Федерации все утрясли между собой, все довольны раскладом, а ИСУ или оргкомитет той страны, где проводится конкретный этап, могут заявить: нет, нас не устраивает кандидатура вашего спортсмена на данном этапе Гран-при, у нас уже есть первый номер от этой страны, и нам по качеству соревнований нужен ваш второй или третий номер. Я понятно объясняю?
– Нет, – честно признался Антон. – Я ничего не понял насчет качества и первых-вторых-третьих номеров.
Волынец вздохнула.
– Ну смотрите. Первое место все равно только одно. Это понятно?
– Да.
– За каждое место начисляются баллы, чем место выше – тем баллов больше, у первого места баллы наивысшие. Это тоже понятно?
– Да, – засмеялся Антон. – Вы очень хорошо объясняете. Вы, наверное, могли бы быть прекрасным преподавателем.
– Почему «могла бы»? Я и есть преподаватель, я много лет была тренером, да и сейчас у меня есть ученики. Идем дальше. Если на одном этапе столкнутся все самые сильные номера от стран, то есть самые сильные спортсмены, то первым все равно станет только кто-то один, а кто-то окажется шестым или восьмым, соответственно баллов у него будет мало за этот этап. А на другом этапе соберутся потом самые слабые, но все равно кто-то из них окажется первым, как бы плохо он ни катался, и получит высшие баллы. В результате по сумме баллов за все этапы он опередит того сильного спортсмена, который неудачно посеялся и стал восьмым или даже четвертым. Сильный спортсмен реально катается в сто раз лучше того, кто стал первым на «слабом» этапе, но из-за недостаточной суммы баллов он не попадает в финал турнира. Это несправедливо и неправильно. Поэтому участников надо так распределить, чтобы на каждом этапе были и топовые спортсмены, и послабее. Вот тогда в финал Гран-при попадают действительно самые сильные фигуристы. И все это решают Федерация, тренеры, ИСУ.
– Понял. То есть они заранее договариваются, кого куда заявляют, так?
– Совершенно верно.
– И за какое время до соревнований это нужно решать? За месяц? За два?
– Да ну что вы, – рассмеялась Волынец, – это решается уже сейчас, хотя соревнования начнутся только осенью. Брожение в массах уже началось.
– А еще каким-то образом Федерация может влиять на спортсменов?
– Сколько угодно. Например, деньги. Это очень болезненный вопрос, наш вид спорта достаточно дорогой. Вы знаете, сколько стоят хорошие коньки? Не знаете? Так вот, комплект хороших ботинок с коньками стоит около полутора тысяч евро. Откуда у подростка такие деньги? Если состоятельные родители – другой вопрос. Но ведь талантливые фигуристы не все сплошь из состоятельных семей. Членам сборной ботинки с коньками положены бесплатные, их оплачивает Федерация, а остальным как быть? Костюмы тоже весьма недешевы, один костюм стоит от семисот до тысячи евро, а их на сезон нужно не меньше трех-четырех, на каждую программу, на каждый показательный номер. Так что за год набегает очень прилично. Топ-спортсменам положены деньги на костюмы, они их получают в Федерации и расплачиваются ими в ателье или у частных портних, кто где шьется. Но положены – не значит выделены, вы же понимаете. Денег у Федерации всегда не хватает на то, чтобы сразу и вовремя выплатить их всем, кому положено. И начинается борьба за деньги. Тут очень важно, как Федерация относится либо к самому спортсмену, либо к его тренеру. Ведь на то, чтобы пошить костюм, нужно время, если портниха не очень загружена – то все равно не меньше двух недель, а если загружена – то и месяц, и два. И вот что спортсмену делать, если у него через три недели соревнования, а Федерация ему до сих пор не выделила деньги? Кого она любит – тот денежки давно уже получил и костюмчик пошил, а кого не любит – тот решает вопрос самостоятельно. Как именно – никого не волнует. То есть если тебе положены деньги – ты их рано или поздно, конечно, получишь, но иногда это бывает, к сожалению, поздно.
– Понятно. А еще какие есть варианты?
– Есть еще очень распространенный и неприятный конфликт талантливых юниоров и лидеров взрослой сборной. Дело в том, что девочки тринадцати-четырнадцати лет лучше технически оснащены, чем взрослые спортсменки.
– Это как? – удивился Антон. – С трудом верится.
– И тем не менее. Взрослые девушки и молодые женщины в силу веса и форм уже не могут так много, как легкие и худенькие девочки-подростки. С прошлого года запретили девочкам до определенного возраста участвовать во взрослых соревнованиях, а раньше это разрешалось. И вот представьте: девочка-юниорка настолько сильная, что на чемпионате России обыгрывает первые-вторые номера взрослой сборной. Стране и Федерации от этого ни холодно ни горячо, потому что участвовать в международных соревнованиях она по правилам не может в силу возраста. А тем фактом, что она обошла лидеров сборной, она сильно понизила их рейтинг и статус. Спортсмены недовольны, их тренеры тоже, само собой, злятся. И вот в этой ситуации очень опасно, если лидеры сборной катаются у тренера, имеющего хорошие завязки в Федерации или в Спорткомитете, а тренер талантливого юниора административно слабее. Самое ужасное, что страдать от сведения счетов будут не только спортсменка и ее тренер, но и вся группа, в которой девочка катается. С группой можно сводить счеты при помощи, например, информационного вакуума.
– То есть?
– Не сообщить, что можно получить форму. Или премию. Всем спортшколам полагаются бесплатно какие-то спортивные вещи. Членам сборной, конечно, полагается намного больше, но и то, что дают школам, тоже довольно существенно. Можно льдом ущемлять, это самый действенный и самый широко распространенный способ влияния. Вообще у Федерации много возможностей изгадить человеку жизнь, начиная с расстановки мест на соревнованиях и заканчивая вообще всей последующей судьбой. Именно поэтому спортсмены часто при выборе тренера ориентируются не столько на тренерский талант, сколько на наличие покровителей в Федерации.
– Даже судьбой? – не поверил Сташис. – Это в каком же смысле?
– Да в самом прямом! Например, выдача разрешения на выступление за другую страну. Это же страшно доходная штука! Вы не знали?
– Нет, – признался Антон, – в первый раз слышу.
– Я вам расскажу конкретную историю, но таких историй – десятки, если не сотни, и все одинаковые, как под копирку. У меня был много лет назад ученик, хороший мальчик, парник, остался без партнерши, мыкался на тренировках один, и вдруг ему предложили уехать в другую страну и встать в пару с девочкой, которая искала партнера. Парень пришел в Федерацию и попросил его отпустить. А ему ответили: «Никуда ты не поедешь. А если ты уедешь самовольно, мы тебя дисквалифицируем на два года». Вы представляете, что такое для фигуриста два года не участвовать в соревнованиях? Два сезона – это очень много, ты просто уходишь на дно. А по правилам – все верно, если нет разрешения Федерации, то ты должен пропустить два сезона.
– Но почему? Почему не отпустить, если парень все равно не выступает за Россию, у него же нет партнерши!
– Почему? Да потому! Федерация хочет денег. И вымогает их всеми доступными способами. Либо у Федерации той страны, которая приглашает спортсмена, либо у родителей девочки, если они богатые и готовы купить партнера своей дочке. Это тоже сплошь и рядом. Либо сам спортсмен может откупиться. А бывает, что и просто откровенно вредничают, демагогию разводят: «Я тебя не отпускаю – и все!» Спортсмен возмущается: «Да зачем я вам? Я все равно в России только четвертый-пятый, я вам золотые медали не принесу». – «Ну и что? Ты – наш спортсмен, российский. Зачем мы будем способствовать конкуренции? Мы тебя вырастили, вложили в тебя деньги, а ты теперь выйдешь на лед за другую страну и будешь конкурировать с нашими фигуристами. Нет и нет!» И что спортсменам делать? Если они находят деньги или Федерация приглашающей страны платит за них, то все в порядке. А если нет, то и нет. Зачем другой стране нужен спортсмен, который вынужден будет пропустить два сезона? Да и девочка ждать два сезона не будет.
– Вашему ученику именно так и сказали? «Не пускаю – и все!»?
– Да нет, с моим парнем как раз вышло совсем по-дурацки. Федерация готова была его отпустить, видно, он попал под хорошее настроение того, кто принимал решение. Но этот человек имел тесные дружеские связи с одной дамой из Москомспорта, жадной до темноты в глазах. Видно, он с ней постоянно делился доходами, а может, они и еще какие-то дела вместе проворачивали. Одним словом, он ей рассказал, что к нему приходил мой ученик и просил отпустить его. Диалог между ними состоялся весьма примечательный, их встреча имела место во время соревнований, когда кругом была масса журналистов, и один из них, мой хороший знакомый, все слышал и мне пересказал. Звучало это примерно так: «И что нам за него дают?» – «Да ничего, я его так отпускаю, пусть едет. Я думал отдать его так, чтобы не ссориться, голоса этой страны нам при решении вопросов в ИСУ очень пригодятся». – «Да ты что, с ума сошел? Да никогда в жизни не нужно этого делать! Это же прецедент! Одного отпустишь просто так – потом ни с кого больше ни копейки взять не сможешь». – «Ну ладно, ладно, не кипятись, не пущу я его, раз ты против». Вроде бы шуточный разговор, трудно себе представить, чтобы взрослые серьезные люди вот так, походя, на пути между трибунами могли за несколько секунд решить судьбу человека.
