руками девушка. — Я ведь с работы ненадолго отпросилась. Вы просто запишите фамилию. Я ночью вспомнила её: Малявин. Зубной техник Малявин.
Сергей схватил авторучку.
— Так… Записываю.
— Мне о нём Ирина рассказывала. Жаловалась, что зуб ей плохо сделал. Болит, мол, не переставая. А технику рекомендовала Ирину его племянница. У нас работает — Лиза Мотылькова. Вот вы с ней ещё раз и поговорите. А я уж пойду… До свидания.
Сергей был готов расцеловать эту милую толстушку за её сообщение. Он почтительно проводил девушку до двери. Как только Катя вышла, Сергей подошел к окну. Было уже за полдень. Жара на улице спала. От реки тянуло прохладным ветерком. На потемневшее небо наползали тучи, одна за другой сверкали молнии. Вот-вот мог хлынуть дождь. Но Ракитину уже не сиделось в кабинете. Его вновь охватило рабочее возбуждение. Натягивая па плечи пиджак, он торопливо прикидывал план действий: «Сначала в сберкассу к Лизе Мотыльковой, потом — к Малявину…».
6.
Комната, где работал Малявин, была большая, с высоким потолком, плотными шторами на окнах и огромной бормашиной с креслом. В воздухе стоял запах эфира, что ещё больше усиливало сходство комнаты с врачебным кабинетом.
Заинтересовал Ракитина и хозяин квартиры: узкоплечий коротышка. Водянистые глазки на продолговатом лице тоже маленькие, масляные. И голос тихий, елейный. Мол, ничего не знает, и сказать ничего не может. Этакий седенький благообразный старичок. Но за его елейностью Ракитин разглядел тревожную настороженность.
Сергей уселся в кресло бормашины и не собирался покинуть его раньше, чем получил бы исчерпывающие ответы на все вопросы.
Малявин растерянно прошёлся по комнате, потом остановился рядом с креслом и мягко повторил:
— Клянусь вам, молодой человек, я не знаю никакую Тимошкову.
— Не может быть. Её к вам Мотылькова приводила, ваша племянница. Составила, так сказать, протекцию. Ну, вспомнили?
Малявин пожал плечами.
— Зубы я лечу, это правда… А вот протезами, извините, не занимаюсь… Тут какое-то недоразумение вышло.
— Что же, очную ставку с племянницей устраивать? Я ведь только от неё.
— О, это ничего не даст. Как, вы говорите, фамилия? Тимошкова? Не припоминаю. Может быть, и встречались. Камни, например, снимал. Вот если бы с ней самой повидаться.
— А фотокарточка вас устроит?
— Нет-нет. Только не фотокарточка, — крутнул головой Малявин.
Ракитин озадаченно взглянул на него.
— Да, да… Мы, знаете ли, не помним лица, мы помним рот клиента. Вы покажите рот клиентки, и я вам скажу, — Малявин притворно улыбался, сложив на животе маленькие пухлые ладошки.
— Кстати, — вкрадчиво добавил он. — А зачем вам понадобилось знать, была ли у меня Тимошкова? — он явно чего-то боялся.
— Дело в вот в чём, — коротко ответил Ракитин, — её убили.
Малявин испуганно отшатнулся.
— И ваши показания очень важны для нас, — продолжал Сергей.
Малявин растерянно осел на стул. Некоторое время он сидел молча. Наконец поднял голову и через силу выдавил:
— Да… Я знаю Тимошкову.
— Вы лечили её?
— Не её, а зубы. Вернее — зуб. Он у неё совсем выкрошился. Оставался один корень. Ну, я и поставил новый.
— Из какого материала?
— Тимошкова просила сделать золотой зуб. Принесла колечко. Да вам, наверное, всё известно. Каюсь — согрешил. Вместо зуба поставил просто коронку
.— Какую? Из золота?
— Да.
«Вот хлюст! — внутренне негодовал Ракитин. — О рандольфе помалкивает. Ну, ничего, помолчим пока и мы».
Он был убеждён, что ведёт разговор правильно. В тот момент ему важнее всего было не перепугать Малявина, чтобы он, чего доброго, снова не замкнулся, довести до конца опознание трупа. И Сергей сдержанно спросил:
— Можете указать расположение коронки?
— Конечно. Пятый зуб слева в верхней челюсти… Но к смерти Тимошковой, клянусь вам, я не имею никакого отношения. Ведь с тех пор и не видел её.
— Ну, не видели, так не видели.
Ракитин поднялся, пересел к столу, быстро составил протокол допроса и протянул Малявину.
— Ознакомьтесь, пожалуйста. Всё ли правильно записано?
Малявин старательно прочитал протокол.
— Всё верно.
— Тогда подпишите его, и поехали!
— Куда?
— Сначала к следователю в прокуратуру. Потом в морг. Разговор разговором, а нам надо кое-что показать вам.
Малявин суетливо засобирался.
— Да, да… одну секундочку… С собой мне ничего не надо брать?.. Вот и хорошо, вот и хорошо…
В прокуратуре все уже расходились по домам. Оказавшийся ещё на месте Антонов прямо в подъезде перехватил секретаря — пожилую, усталую, но всё понимавшую с полуслова женщину, попросил помочь найти понятых и позвонить в морг, чтобы там немножко задержались. Туда они вскоре и отправились.
В морге Малявин полностью подтвердил предположение Ракитина, что убитая — именно Тимошкова. Теперь опознание можно было считать практически законченным. Оставалось лишь справиться у Малявина о рандольфе, провести в его доме обыск. Сергей коротко объяснил Антонову обстановку, и они, получив согласие прокурора на обыск, поехали с Малявиным в его жилище.
— Так какую коронку вы поставили Тимошковой? — спросил Сергей техника по дороге. — Золотую или из рандольфа?
Малявин изменился в лице. Смотрел на него широко открытыми глазами.
— Как вы узнали?.. Ох, боже мой, боже.
Припрятанного рандольфа и золота оказалось у него немало.
7.
Утро в понедельник выдалось сумрачным. Над домами низко застыли тёмно-серые облака. По блестящему асфальту стучал дождь. Но, направляясь в отдел, Ракитин с удовольствием вдыхал прохладный воздух и запах сырой травы, пришедшие на смену долгой жаре и духоте. Вспоминая разговор с Малявиным, он медленно шёл по улице, и в душе его нарастала радость: всё-таки с одной неувязкой разобрались.
Совсем рядом проскочил оранжевый «Москвич». Ракитин посмотрел ему вслед и невольно подумал о водителе машины: «Ещё один рыжий. Не о нём ли упоминал Гарик?».
Всю дорогу мысли об этом не выходили из головы. И не только потому, что водитель был рыжим. Он показался ему удивительно знакомым.
«Где же видел его?», — мучительно напрягал память Сергей. Но лишь в кабинете вспомнил — В сберкассе! Когда искал заведующего. В дверях попался. И лицо показалось необычным. А это брови и ресницы его красноватым делали…».
Сергей снова задумался. Случайно ли такое совпадение: Тимошкова работала в сберкассе, если поверить Гарику, была знакома с каким-то рыжим владельцем «Москвича», и точно такой же, по приметам, человек, оказывается, бывал в этой сберкассе.
«Интересно, что он там делал? Может, заведующий прояснит ситуацию?».
Ракитин нетерпеливо достал из ящика стола телефонный справочник, отыскал нужный номер, снял трубку:
— Алло!.. Петр Васильевич?.. Здравствуйте. Вас снова беспокоит Ракитин… Да-да, тог самый, вы уж извините… Видите ли, в чём дело, когда мы первый раз встретились, от вас выходил один рыжеватый гражданин. Не подскажете, кто
