Калдеша, но в остальном — да.
Он никогда не устраивал званых ужинов. Да и званый ли это ужин — овощное карри в воскресенье днем?
— Убавь огонь, — подсказывает Патрис Крису, прежде чем налить Джойс бокал вина.
Крис предпочитает думать, что это званый ужин. В каком-то смысле. Донна и Богдан. Джойс и Ибрагим. Крис и Патрис. Героин нашли, ну конечно же, нашли, почему Крис вообще в этом раньше сомневался, и теперь все, что нужно сделать, — использовать его для поимки убийцы. Очень просто.
— Я создал группу в «Ватсапе» под названием «Кто убил Калдеша?» — говорит Ибрагим. — Вы, естественно, все включены. Я выкладываю для вас электронную таблицу, поскольку окончательно отказался от бумаги.
— А вы знали, что для изготовления телефонов добывают кобальт? — спрашивает Патрис.
— Прошу, не надо, — отзывается Ибрагим. — Я могу только по одному шагу за раз.
Разные телефоны издают разные звуковые сигналы.
— Рон и Элизабет также включены в группу, — продолжает Ибрагим. — Но, наверное, прямо сейчас от Элизабет не стоит ожидать слишком многого? Как вы думаете, Богдан?
— Я думаю, да, — говорит тот.
— Рон же упорно отказывается понять, как работает «Ватсап».
Донна открывает вложение Ибрагима на своем телефоне и принимается читать.
— «Кто мертв?» Смелое начало.
— Спасибо, — отвечает Ибрагим. — Кто мертв? Калдеш мертв. Доминик Холт мертв. Саманта Барнс мертва. По словам Донны, человек по имени Ленни тоже мертв.
— Он работал на Митча, — поясняет Донна. — Убит в Амстердаме. Я узнала это вчера у кофемашины. Кое-кто из Национального агентства по борьбе с преступностью пытался произвести на меня впечатление.
— Как его зовут? — немедленно спрашивает Богдан.
— Ее, — отвечает Донна. — Перестань быть таким ревнивым.
— Позвольте, я внесу в список новое имя, — говорит Ибрагим. — Карри пахнет восхитительно, Крис.
— Вы уверены, что я ничем не смогу помочь? — интересуется Джойс.
— Все нарезано, почищено и тушится на медленном огне, — отвечает Крис, стоящий у плиты. — Просто пейте вино и беседуйте об убийствах, связанных с наркотиками, и о флирте Донны.
— Окей, я добавил Ленни в таблицу «Кто мертв?», — сообщает Ибрагим.
— Ну а кто еще жив? — спрашивает Богдан, читая с экранчика своего телефона.
Ибрагим начинает перечислять:
— Митч Максвелл еще жив. Лука Буттачи и, наверное, Гарт, хотя никто не видел его с тех пор, как убили его жену. Могу предположить, что одно из имен в нашем списке «Кто жив?» принадлежит убийце по крайней мере некоторых людей из списка «Кто мертв?». Нам также стоит добавить Нину Мишру и Джонджо Меллора в «Кто жив?», поскольку они втянуты с самого начала. Джойс, почему ты не смотришь в свой телефон?
— Я не смогла открыть электронную таблицу, — признается та. — Но уверяю, я слушаю очень внимательно. Из Нины Мишры получилась бы весьма эффектная женщина-убийца. Хотя Джонджо Меллор, наверное, больше смахивает на мокрушника. Так еще говорят — «мокрушник»?
— Может, добавим еще женщину средних лет, которая продолжает навещать в тюрьме Конни Джонсон? — предлагает Донна.
— Кушать подано! — объявляет Крис, поднося к столу дымящуюся кастрюлю с карри.
Стол столько лет стоял неприкаянно — заваленный меню ресторанов с доставкой, старыми газетами, а порой и фотографиями с мест преступлений. А теперь — вы только посмотрите! Люди сидят вокруг него с ножами и вилками, раскладывая по тарелкам рис. Какую метаморфозу ему довелось совершить! Тем не менее Крис замечает рядом с гибискусом большую фотографию мертвого тела Саманты Барнс. Что ни говори, а некоторые вещи никогда не меняются.
— Очень вкусно, учитывая, что это овощи, — говорит Донна.
— В самом деле вкусно, — соглашается Джойс. — Рону бы точно не понравилось.
— А где он сегодня? — интересуется Патрис.
— Пошел на ароматерапию вместе с Полин, — отвечает Ибрагим.
— Значит, они снова сошлись? Эти двое будто участники реалити-шоу «Остров любви».
— В Польше «Остров любви» иногда называют «Горой любви», — вспоминает Богдан. — Там однажды кто-то замерз насмерть.
— Накладывайте еще, — говорит Крис.
Ему всегда хотелось сказать что-либо подобное. Беседа течет своим чередом, и еда в самом деле очень даже неплоха. Донна была права: догадаться, что это баклажаны, довольно трудно.
— Как продвигается дело о краже лошадей? — спрашивает Джойс.
— На сегодняшний день оно оказалось для нас самым сложным, — отвечает Донна. — Мы побывали уже буквально везде. Лошадей нигде нет.
— А где сейчас героин? Просто интересно, — говорит Крис.
— В одном безопасном месте.
— Обычно это означает ваш чайник, Джойс, — напоминает Донна.
— Для чайника героина оказалось слишком много, — признаётся Джойс. — Пришлось положить в микроволновку.
— В той же самой шкатулочке? — удивляется Богдан. — Она же грязная.
— Нет, я хорошенько ее вымыла, и она идеально подошла для разных мелочей, которые я держу под раковиной.
— Доброму вору всё впору, — говорит Ибрагим. — Крис, а вы знали, что баклажан на самом деле фрукт? А американцы называют его «яичное растение», потому что первые сорта были белого цвета и овальной формы?
— Нет, я этого не знал, — признаётся Крис.
— Я пришлю вам статью. Донна, еще мне нужно проинформировать вас о нашей схеме с Татьяной. Мне кажется, у нас произошел прорыв.
Телефоны опять издают разнообразные звуки. Пришло групповое сообщение. Крис бросает взгляд на экран. Сообщение от Рона — это картинка, на которой по непонятной причине изображена панда в шляпе. Все видят, как Ибрагим пишет ответ: «Спасибо тебе, Рон».
— А как вы сообщите всем, что героин у вас? Как установите ловушку? — спрашивает Патрис.
«Кажется, всем действительно понравилось», — думает Крис, пока течет интересная беседа. Можно ли назвать это успехом? Он считает, что можно.
— Очень просто, — отвечает Ибрагим. — Завтра я опять навещу Конни Джонсон. Расскажу ей, что мы нашли наркотики, и попрошу, чтобы она ни в коем случае не говорила этого ни одной живой душе.
— После чего мы спокойно ждем, когда она расскажет всем, — заключает Джойс. — Я бы не отказалась от еще одного глотка того вина, Патрис. Ждем и смотрим, не попытается ли кто-нибудь нас убить.
В этот раз Ибрагим повел себя несколько более профессионально. Он добросовестно отработал свой час с Конни — на все, как говорится, деньги. Они беседовали о боли. И о тех формах, в которых мы пытаемся ее избежать.
Перед тем как уйти, Ибрагим роняет сенсационную новость,
