Ознакомительная версия.
— Переживает, что не добила ее до конца! Но скоро успокоится: Марша в коме и вряд ли выживет. И кстати, не только я уверен, что это Юлечкиных рук дело. Скажу тебе под большим секретом, что Нелли тоже в этом почти убеждена. Конечно, она мне прямо это не сказала, но я догадался по ее поведению. Мачеха элементарно, чисто по-женски, боится падчерицу! Больше тебе скажу: Никандров тоже дочку подозревает, только сам себе в этом не хочет признаться. Каково отцу одну дочь видеть умирающей, а другую — ее убийцей?! Поэтому глаза и зажмуривает! А меня не уволил, хотя и давно следовало бы… Столько несчастий с детьми произошло, а начальник охраны за все отвечает! Но если всех угрохала сводная сестра, тогда моей вины нет. И хозяева это понимают…
— Подозрительный ты наш и догадливый! — криво усмехнулся Глеб. — Что же ты не догадался обеспечить каждому члену никандровской семьи круглосуточную охрану?! Вот что следовало бы сделать сразу после убийства Никиты! И тогда было ясно, что идет охота и на детей Никандрова, и на него самого. Не зря же Андрей Николаевич все время прячется в Швейцарии! И я уже проявил инициативу — приставил к Юлии охранника, велел не отходить от нее ни на шаг! Распорядись, чтобы Изяслава так же охраняли в особняке, а Маршу в больнице!
— Вот тут я с тобой соглашусь! — воскликнул Новиков. — Прикажу, чтобы с Юльки глаз не спускали и в особняке, и на улице. Маньячка нигде не должна оставаться одна, а всегда и везде находиться под надзором!
— Сам ты маниакальный субъект! — Глеб плюнул, махнул рукой и ушел.
В конце этого сумасшедшего дня следственная группа собралась у Курсакова, чтобы подвести очередные итоги расследования, которые не радовали. То есть подозревали всех и каждого из находившихся в тот злополучный вечер на территории поместья. И тех, кто не находился, подозревали тоже. Но реальных улик не было ни против кого. Новиков с иронической ухмылкой соглашался с любой версией… Мог ударить Маршу кто-то из обслуги? — Мог! Возможно, что покушался кто-нибудь из охранников? — Возможно! Киллер прилетел на воздушном шаре? — Отчего бы ему не прилететь?! Духанский больше хранил молчание, и все сверлили взглядом Глеба. Ну и остальные — кто во что горазд…
Вдруг отворилась дверь, и в комнату вошла Юлия, еще немного бледная, но уже подрумянившаяся и по-прежнему прекрасная, а за ней, как тень, следовал охранник.
— Почему он за мной все время ходит?! — тыкая пальцем в без вины виноватую тень, возмущенно воскликнула девушка. — У себя дома-то я могу ходить без охраны!? Когда поеду к Марфе в больницу, тогда охранника и возьму, так и быть — никого не хочу нервировать. И почему Марфа до сих пор лечит свою шишку на лбу? Или на затылке? И что вы всё обсуждаете, обсуждаете, а убийц Никиты никак не можете отыскать?!
— Да, пока арестовать преступника не удалось, но мы идем по следу, и убийца вашего брата обязательно предстанет перед судом, — заверил девушку Курсаков.
— А присутствие господина Панова на вашем совещании обязательно? Мне необходимо прояснить у него один важный вопрос.
— Ну как же нам без господина Панова обойтись? — не утерпел и встрял со своими ослотами Духанский. И кто его только тянул за язык? — Господин Панов и в огнестрелах прекрасно разбирается, а уж в шишках, особенно на женских головах, он вообще непревзойденный специалист!
Вот ведь мерзкий тип! Не решился прямо сказать, что подозревает Глеба, так надумал шуточкой намекнуть. Юлия, уловив сарказм, сверкнула на остряка глазами, а Курсаков ткнул Духанского ногой под столом и любезно ответил хозяйской доченьке:
— Кончно-конечно, господин виконт… гм, господин капитан может быть совершенно свободен, мы совещание уже закончили.
Все стали расходиться. Глеб с Юлией и охранник только направились в Юлины апартаменты, как вдруг сзади раздался крик… Ах-ах, что случилось?! Это Духанский сверзился с лестницы и пересчитал пятой точкой мраморные ступени! Еще легко отделался: синяками, шишкой на затылке и растяжением связок на другой ноге. А ведь мог ноги и переломать или вовсе свернуть себе шею…
«Нет, Юлия — добрая, незлобивая девушка, — подумал Глеб, — разве такая гуманистка смогла бы кого-нибудь, тем более собственную сестру, огреть вазой по голове. Да никогда в жизни! Этот Новиков совсем помешался из-за своей неразделенной любви к Нелли. Она одна для него ангел небесный, а все остальные — черти болотные!»
В апартаментах Юлии все еще дежурили оба врача. Они не одобрили Юлино манкирование постельным режимом, настаивали, что больной следует бережней относиться к своему здоровью… Но Юлия возразила им, что уже чувствует себя гораздо лучше, и всеми правдами и неправдами выпроводила эскулапов из своего приватного помещения. Уходя, врачи все же деликатно напомнили Глебу, что болезненной девушке сейчас противопоказаны сильные нервные переживания, даже связанные с… гм, приятными, но волнующими эмоциями. Глеб намек понял, да он и сам не собирался сегодня вновь предаваться с Юлией сильным приятным эмоциям… Девушка ведь оставалась в неведении об истинном состоянии здоровья сестры. А Марша до сих пор находилась в коме, и врачи не исключали скорого летального исхода. Юлия рано или поздно обо всем узнает, и если возлюбленный, который, в отличие от нее, в курсе всего происходящего, уговорит ее заняться любовью в такой трагический момент, в будущем она ему этого не простит! Но когда врачи ушли и влюбленные остались наедине, соблазн был так велик, что остановить их смог только звонок Викентьева, срочно вызывавшего Глеба в Москву.
Может, и лучше было от греха сейчас уехать, размышлял Глеб по дороге в столицу, чтобы будущую огромную бочку меда сегодня не испортить даже чайной ложечкой дегтя! Что и говорить, чудесно, когда твоя любимая девушка прекрасна не только телом, но и душой! Но ее тонкая и ранимая натура требует особо бережного и тактичного отношения. Тут уж и душа возлюбленного должна соответствовать высоким нормам, а потому обязана трудиться и трудиться! Не зря влюбленный поэт назвал самый счастливый день в своей жизни «благословенным днем забот».
Хотя Глеб нежно распрощался с возлюбленной, но уехал с сердцем, исполненным тревоги. Как там Марша? Удастся ли доброй и незлобивой девушке (именно такой воспринимал ее Глеб) выжить? И как переживет Юлии страшную правду, когда ее узнает, особенно если, не дай бог, кома Марши завершится летальным исходом?
Викентьев встретил Глеба в приподнятом боевом настроении. Дональд Табунов наконец-то встретился с Серым. Оба фигуранта, замеченные в общении с Дэном в Разнесенске, теперь собрались вместе. Если только их тогдашняя встреча с пасынком Никандрова действительно произошла после исчезновения проблемного подростка из отчимовского дома, а не до этого трагического происшествия. И если юный разнесенский наркоман ничего не перепутал, есть реальная возможность найти похищенного. И получив обещанный Никандровым гонорар, поделить его по справедливости, как, радостно потирая руки, заранее предвкушал Викентьев. Плохо только, что в квартире Серого качественную прослушку установить не получилось, так как хозяин никуда не отлучался. Подсунуть жучок удалось только в прихожую — агент «Следопыта», представившись посланцем правления ТСЖ, проник в квартиру, но дальше прихожей хозяин его не пустил. Тем не менее часть разговора Серого с Дональдом прослушали — подельниками имя никандровского отпрыска упоминалось. Можно, конечно, было бы задержать обоих и трясти, пока не вытрясешь адрес, где содержится похищенный. Но такой способ принесет плоды, если задержание произведут сотрудники «Следопыта» или никандровской службы безопасности в неофициальном порядке. Лежа где-нибудь в лесу, на дне вырытой ямы, да еще присыпанный слегка сверху землицей, любой самый опытный рецидивист развяжет язык. Ну а при задержании в установленном законом порядке из фигурантов можно вытрясти только сразу двух их адвокатов, поднаторевших в отмазывании клиентов. Закончив свой краткий отчет, Викентьев вздохнул и задумался…
— Так что, Горюнов отказался использовать незаконные методы следствия? — спросил Глеб и сам подумал: наконец-то Пригорюныч сошел с узкой, ухабистой противоправной дорожки и встал на широкую, гладкую стезю закона!
— Как тебе сказать? — затруднился с прямым ответом Викентьев. — Шеф объяснил мне, что если с коммерчески выгодным, но несколько ущербным с точки зрения УК предложением к нему обратится очень значительный человек, он скорее всего даст ему положительный ответ.
— Тогда у меня сразу два вопроса, — одновременно удивился и не удивился Глеб. Не удивился тому, что убедился: черного кобеля (то есть Горюныча) не отмоешь добела. А удивился его оценке статуса Никандрова. — Значит, то словам твоего шефа, Никандров — не очень значительный человек?
Ознакомительная версия.
