она выпала? – спросила Анна-Мария.
– Нет, – ответил менеджер. – Я смотрел телевизор, когда это случилось. Потом запер дверь. Разумеется, обмотался рукавом, чтобы ничего не запачкать.
– Дверь была открыта, когда вы пришли?
– Да.
– Мы поставим оцепление и вызовем криминалистов.
– Хорошо, но как быть нам? Сегодня вечером приедут новые постояльцы, а отель переполнен.
Анна-Мария развела руками.
– Ладно, что-нибудь придумаем… – Менеджер вздохнул. – Но что все-таки случилось, как вы думаете? Она сама выпрыгнула?
Анна-Мария не ответила. Подошла к окну и посмотрела на тело, к которому приближались непонятно откуда взявшиеся мальчик и девочка подросткового возраста.
– Эй! – закричала Мелла. – Немедленно отойдите!
Томми тоже выглянул. Предупредил подростков, чтобы держались подальше.
Парень покосился на полицейских и толкнул девочку в бок. Та быстро приподняла одеяло, и он сделал несколько снимков на свой мобильник.
– Ну это уже слишком… – Мелла выругалась и побежала вниз по лестнице. Томми за ней.
«Я их задушу», – думала она.
Но пока полицейские заворачивали за угол дома, подростков и след простыл. Томми помчался в погоню. Мелла пыталась отдышаться, наклонившись вперед и уперев руки в колени. Накрыла тело одеялом, услышала крики из-за угла и поспешила вслед за Томми.
Перед отелем Томми Рантакюрё висел на спине у парня. Он сорвал с него куртку и вытащил телефон из внутреннего кармана.
– Прекратите немедленно! – вопила девчонка. – Вы что, ненормальный?
– Это вы ненормальные, – ответил Томми Рантакюрё. – Фотографировать мертвого человека!.. Что вы думали делать с этими снимками? Выложить в «Фейсбуке»?
– Томми! – Анна-Мария схватила коллегу за рукав.
– У меня нет «Фейсбука», – завыл мальчишка, поднимаясь на ноги. – Немедленно отдайте мне телефон.
Томми бросил аппарат в каменную стену, а потом поднял, разбитый вдребезги, и зашвырнул куда подальше. Телефон приземлился в сугробе между березками.
– Вон, возьми.
– Ты ненормальный, – продолжал хныкать парень. – Это же был «Айфон 6S плюс»…
– Немедленно садись в машину. – Анне-Марии пришлось повторить это несколько раз, прежде чем Томми подчинился.
– Я заявлю на тебя! – закричал ему вдогонку мальчишка. – Не думай, что это сойдет тебе с рук.
Томми Рантакюрё, не оборачиваясь, выставил средний палец.
– Хочешь жаловаться? – переспросила парня Мелла.
– Да! А он полицейский?
– Полицейский. Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– Тогда ты сможешь сделать это только через родителей. Они здесь?
Оба – и парень, и девчонка – сразу присмирели.
– На склонах, – шепотом ответила она.
Только теперь Анна-Мария увидела, что это брат и сестра. Возможно, двойняшки.
– Вам придется рассказать им все.
– А это противозаконно, что мы сделали? – спросила девочка.
– Ну, не то чтобы противозаконно… но жутко аморально и отвратительно. Даже представить себе не могу, кем надо быть, чтобы решиться на такое. Обязательно расспрошу ваших родителей, что они об этом думают. Хотя это не противозаконно.
Оба подростка уставились на нее с недоумением. Такой взгляд бывал у Йенни, когда ей не удавалось добиться от матери своего. Наконец парень пожал плечами, развернулся и ушел. Девчонка побежала следом.
Анна-Мария направилась в машине. Внутри у нее все клокотало.
Первые несколько миль ехали молча. Томми на пассажирском сиденье – с поднятым воротником и надвинутой на глаза шапкой. «Щенок, – подумала, глядя на него, Мелла. – Он всегда был таким».
Как она радовалась, когда Томми сошелся с Миллой! Анне-Марии тогда показалось, что Милла – именно то, что ему нужно. Девушка-подушка. Таких в школе сажают с самыми шумными мальчиками, чтобы те вели себя тише. Мелла и сама когда-то была такой.
Ее с головой захлестнуло осознание собственной беспомощности. В мозговом центре, откуда обычно поступали инструкции и направляющие приказы, явно взяли выходной.
«И все-таки когда-нибудь нужно научиться, наконец, управляться с собственной жизнью, – подумала она. – Разводы, болезни, смерти. Ни в коем случае нельзя отдаваться на волю течения обстоятельств. Или зарываться где-нибудь в пещере, свернувшись калачиком».
Она должна поговорить с ним, прямо сейчас. Потому что дальше так продолжаться не может. Но в таких делах важна осторожность. Выслушать, чтобы Томми не ушел в оборону.
Анна-Мария покосилась в окно на болото Турнетреск. Теперь это было сверкающее на солнце бескрайнее снежное поле. Мелла залюбовалась и почувствовала, что успокаивается. А Томми все еще молчал, и это выглядело совсем по-детски. «Извинись хотя бы, – мысленно посоветовала ему Анна-Мария. – Неужели это так трудно? Это тоже приходит с возрастом – осознание, что не только другие бывают не правы».
Жалоба на одного из ее людей – последнее, что было сейчас нужно инспектору Мелле. Она надеялась, что парень все-таки не решится. И это, конечно, тоже было неправильно.
Анна-Мария вдохнула и сосчитала до пяти. Потом такой же медленный выдох. Роберт шутил, что она так делает, потому что у них пятеро детей.
– Вдохни, – советовал он, – и считай: один идиот, второй идиот, третий… И так до пяти.
– Черт, как же все-таки глупо получилось, – подал, наконец, голос Томми.
– Ты о молодежи? – спросила Мария. – Парню семнадцать, Томми.
На это он ничего не ответил, только поглубже зарылся в воротник. И Анна-Мария продолжила:
– То, что ты сделал, не выдерживает никакой критики. О чем ты только думал, Томми? Я поговорила с ними. Ты везунчик, если парень не подаст на тебя жалобу. Но дальше так продолжаться не может.
Мелла остановилась. Так тоже не годится. Обвинительная речь – не совсем то, что здесь нужно.
– Я беспокоюсь за тебя, Томми. Страшно беспокоюсь.
И далее потоком – о том, что он слишком часто берет больничный, что появляется на работе с явными признаками похмелья, что ему надо собраться, взять волю в кулак, переговорить с кем-нибудь, наконец…
– Со специалистом, я имею в виду. Потому что даже не представляю себе, что здесь можно сказать. Я тебе не мать.
– А рассуждаешь совсем как она, – ответил Томми из-за воротника.
Мелла уже жалела, что сорвалась, и замолчала. Заговорила только спустя две мили:
– Отвезу тебя домой, и сиди там до конца недели.
