перебила фон Поста Ребекка.
– А может, чтобы сохранить в тайне родственные связи?
Вопрос фон Поста повис в воздухе. Полицейские с подозрением смотрели на Ребекку.
– Это черт знает что, – вырвалось у Анны-Марии Меллы.
– У тебя нет оснований для отстранения меня от дела, – сказала Ребекка. – Я позвоню Бьёрнфуту.
– Пожалуйста, – ответил фон Пост. – Я как раз только что с ним говорил. Он ждет твоего звонка.
Ребекка вскочила и почти побежала к двери:
– Я сделаю это прямо сейчас.
* * *
В комнате сразу стало тихо. Карл фон Пост следил за выражением собственного лица, как коршун за добычей. Хотя самое время было расхохотаться или подать заявку на участие в передаче Let’s Dance [46].
– Расследование будет продолжаться в прежнем режиме, – объявил фон Пост, поглаживая подбородок, что должно было означать полный контроль над ситуацией, которой сам он предпочел бы избежать.
Отныне он руководит работой группы, а результаты незаконной прослушки исключаются из материалов следствия. Он не несет ответственности за ошибки Ребекки. Но теперь они начнут заново, и все сделают правильно. Через час Анна-Мария Мелла будет рапортовать о текущем положении дел.
Фон Пост посмотрел на телефон:
– Итак, встречаемся…
В этот момент в дверь заглянула Соня с ресепшена.
– Всем добрый день. Простите, если помешала, но у меня сообщение о смертельном случае в Риксгренсене. Подозревают самоубийство. – Она заглянула в блокнот. – Это женщина. Директор отеля «Морден» так и не смог вспомнить ее фамилии. Ему, похоже, нужно время прийти в себя. Но зовут ее Галина. Проработала у них три недели на испытательном сроке, как сказал директор. Не гражданка Швеции. И теперь…
Анна-Мария встала – с лицом, белым, как зимнее небо – и достала свой мобильник.
– Галина, – повторила она. – Как же, Свен-Эрик присылал мне сообщение… Одну из трех проституток из автодома звали Галина. И она работала в Риксгренсене. Так ему сообщил его информатор.
– И когда ты собиралась об этом сказать? – спросил фон Пост.
– Сейчас, – ответила Мелла. – Я собиралась упомянуть об этом в рапорте.
«Идиотка, – выругался про себя фон Пост. – Я со всех сторон окружен идиотами – красными, синими, желтыми и зелеными [47]. Включая идиотов государственного уровня».
* * *
Ребекка вбежала в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Она уронила телефон на пол, когда попыталась набрать Альфа Бьёрнфута. Пришлось набирать заново.
«Придурки, – думала Ребекка. – Идите вы к черту, придурки».
Альф Бьёрнфут ответил после первого сигнала. Такое впечатление, что он был где-то совсем рядом.
– А, Ребекка… У тебя и в самом деле проблемы. Возможно, ты этого не видишь, но я отстранил тебя от дела для твоей же пользы.
– Спасибо за заботу.
– Твой сарказм неуместен. Или ты сама не понимаешь, что натворила? Ты санкционировала прослушку, а между тем этот человек даже не подозреваемый. И зачем-то утаила от нас факт родства… Теперь журналисты не спускают с нас глаз.
– Так ты думаешь о журналистах…
– Нет, я думаю о том, что закон распространяется в том числе и на нас, работников судебно-правовой системы.
– Намекаешь, что я этого не понимаю?
– А сама как думаешь? Ты лгала коллегам, манипулировала ими…
– Что?
– Ты отобрала это расследование у Калле совершенно самовольно. Да еще припугнула, что, если он попытается вернуть его себе, я позабочусь о том, чтобы порядок был восстановлен.
– Да, это была ложь, – созналась Ребекка. – Потому что ты никогда не встал бы на мою сторону против фон Поста. Вы, парни, стоите друг за друга спина к спине.
– Прекрати! – рассердился Бьёрнфут. – Мне все равно, что ты там обо мне думаешь. Мы пытаемся свести к минимуму последствия твоих промахов, только и всего.
– Промахи? – переспросила Ребекка. – Ты хочешь увидеть последствия промахов? Ну так я пришлю тебе фотографии двух проституток… Хотя ты, похоже, уже определился с приоритетами.
На том конце стало тихо. Тикали секунды. Когда голос Бьёрнфута вернулся в трубку, он звучал спокойно, почти ласково.
– Ты только что говорила обо мне страшные вещи, Ребекка. Сомневаюсь, что ты сама слышала, что сказала. Но я хочу попросить тебя еще об одном, прежде чем мы завершим разговор.
– «Не ругаться»?
– Не паясничай, Ребекка. И не бери ни больничный, ни отпуск. Ты нужна нам.
– Конечно. Кто-то должен убираться в туалетах и опорожнять мусорные корзины. Ты хоть знаешь, что твой мальчик возложил на меня баланс всех полицейских расследований сразу после того, как ты уехал?
С той стороны Атлантики послышался тяжелый вздох, и Ребекка поняла, что Бьёрнфут впервые об этом слышит.
– Мы еще поговорим об этом, – сказал он. – А сейчас позаботься о себе, Ребекка.
– Разумеется, позабочусь.
Она дала отбой и посмотрела на телефон. В голове мелькнула мысль набрать Марию Тоб, потому что девичник теперь точно придется отменить. Но сил на еще один звонок в себе Ребекка не находила.
Фред Ульссон прислал ссылку на материалы о захвате бельгийской телекоммуникационной компании и интервью с генеральным директором. Ребекка кликнула и прочитала.
Мошенничество международного масштаба. Русская мафия, как утверждал директор, и не было никаких оснований подозревать что-то другое. Оказались вовлечены массы людей – коррумпированные полицейские, судьи, должностные лица из налогового ведомства. Они похитили контрольные документы и электронную печать и заключили договор с захваченной компанией так, что у последней сразу появились гигантские долги. После чего фальшивые кредиторы подали на компанию в суд.
Судьи и другие юристы, не особенно озадачиваясь подлинностью документов, вынесли решение в пользу кредиторов. Поскольку телекоммуникационная компания потеряла из-за всего этого чудовищную сумму, российским налоговым органам пришлось вернуть авансовый налог почти в 200 миллионов долларов. Сумма была переведена на новые банковские счета захваченной компании и осела в карманах ложных кредиторов.
– Это черт знает что… – сказала Ребекка вслух.
Елена Литова – коррумпированный юрист. И, возможно, жена Брусничного Короля. Та самая, которую, согласно реестру народонаселения, зовут Мария Меки. М-да… Нетипичная биография для девушки по вызову.
Но что она здесь
