– Дамы и господа, я постановил, что доказательство номер шесть неприемлемо, и прошу вас не принимать во внимание все, что было ранее показано в связи с этим письмом. Совершенно исключить из обсуждения. – Затем он опять повернулся к Джеку: – Можете продолжать.
– Спасибо, ваша честь. Мисс Лопес, теперь перенесемся в год 1988-й. Какое положение вы занимали в полицейском управлении в то время?
– Я была по-прежнему секретарем приемной.
– С теми же служебными обязанностями?
– По большей части так.
– Получало ли в 1988 году полицейское управление письмо из полицейского управления города Дель-Рио, штат Техас?
– Да. Я не помню точной даты, но, поскольку в мои обязанности входило вскрывать корреспонденцию, знаю его содержание. В Дель-Рио арестовали Джеронимо Круза по обвинению в изнасиловании и убийстве женщины. У него обнаружили водительские права штата Флориды, в которых значился адрес в Бэсс-Крике. Полицейские направили письмо в наше управление, желая узнать, не состоял ли Круз на учете в полиции или не разыскивали ли этого человека в нашем округе. Типичная ситуация – мы постоянно получали подобные запросы.
– Если письмо представляло собой типичный запрос, почему вы его запомнили?
– Оно касалось дела Руди Келли, а это было самое крупное расследование, которое нам приходилось вести.
– Почему вы решили, что письмо касалось дела Руди Келли?
– Потому что Джеронимо Круз был свидетелем, который исчез сразу же после убийства Люси Очоа. Многие в латиноамериканском квартале считали, что настоящий убийца – именно он. Поэтому письмо показалось мне важным. – Подобный вывод был слишком далеко идущим. Джек пожалел, что не успел проинструктировать Марию, иначе она бы не совершила такой ошибки.
Реакция Джимми Дикарло не заставила себя ждать.
– Выражаю протест, ваша честь! Я вынужден требовать исключения последнего ответа. В нем содержится точка зрения, и он представляет собой показание с чужих слов. Нам можно подойти?
– Прошу вас, – устало кивнул судья.
Джимми бросился к кафедре чуть не бегом.
– Это из ряда вон, ваша честь! Эта женщина свидетельствует за целый квартал! Я настаиваю на том, что судебное разбирательство противоречит нормам правосудия.
Судья посмотрел на Джека.
– Согласен, что последнее утверждение свидетеля было неуместным, – ответил тот. – Считаю вполне достаточным, чтобы вы проинструктировали присяжных не принимать его во внимание. Говорить о нарушении норм правосудия в ходе разбирательства – это слишком.
– У меня такое же мнение, – сказал судья. – Однако будьте осторожнее, мистер Тобин. Вы ведь не хотите, чтобы процесс провалился?
– Приму во внимание, ваша честь.
Но Джимми на этом не успокоился:
– Судья, но присяжные слышали ее заявление. Вы не в состоянии вычеркнуть слов свидетеля из их памяти!
– Я вынес постановление. Мы можем продолжать. Я проинструктирую присяжных.
– Но, судья… – попытался настаивать адвокат.
– Еще одно слово, мистер Дикарло, и я вас накажу за неуважение к суду. Вы меня поняли?
– Да, ваша честь.
Представители сторон вернулись на свои места, и Стэнтон дал указание присяжным не принимать во внимание последнее утверждение свидетеля. А затем обратился к Марии:
– Мисс Лопес, вы должны свидетельствовать только о том, что знаете сами, а не пересказывать услышанные в квартале или где-либо еще сплетни. Вы поняли?
– Да, ваша честь.
– Продолжайте, мистер Тобин.
– Что вы сделали с этим письмом?
– Сразу же сообщила о нем детективу Брюму.
– И как поступил он?
– Велел соединить его по телефону с канцелярией прокурора штата. Я слышала, как он информировал мистера Эванса об этом письме, а затем сказал, что немедленно прибудет. И бросился вон из кабинета, как я полагаю, в канцелярию мистера Эванса.
– Что случилось с самим письмом?
– Он взял его с собой.
– Вы подшивали подобные письма в обычных обстоятельствах? Если да, то в какие папки?
– Подшивали. Я бы поместила его в папку с делом Руди Келли.
– Вы так и поступили?
– Нет. Этого запроса я больше не видела.
По залу вновь пробежал шепоток. Судья Стэнтон ударил молотком по столу.
– Тишина в зале! – Он грозно посмотрел на публику.
– Ваша честь, вопросов больше не имею, – сказал Джек.
– Перекрестный допрос?
Судья не успел произнести этих слов, как Джимми вскочил со стула.
– Да, ваша честь. – Он ринулся на Марию, только что не сбил ее с ног. – Мисс Лопес, я хочу поговорить о вашем новом назначении. Можно ли утверждать, что вы начали работать на мистера Тобина с его первого дня на посту прокурора штата?
– Да.
– И в тот же день ушли из полицейского управления?
– Да.
– Как долго вы работали в полицейском управлении? Пятнадцать лет?
– Да, пятнадцать.
– И ушли, не уведомив начальство заранее? Не слишком ли это оскорбительно?
– Не понимаю, что вы хотите сказать. – Мария посмотрела в упор на адвоката.
– Справедливо ли утверждение, что вы недолюбливаете мистера Брюма?
– Справедливо. – Она покосилась на коротышку-полицейского.
– И вам не нравилось, как он вел расследование по делу Келли?
– Не нравилось.
– Конкретно вам не понравилось, как обошлись с матерью Руди Келли, когда она явилась в полицейский участок в январе 1986 года?
– Не понравилось.
– Потому что нельзя так неуважительно обращаться с белой женщиной?
Джек мог бы возражать, но не стал. Присяжные имеют право сами судить, что к чему.
– Нельзя. – Мария снова покосилась на Кряхтелку.
– Вам также не нравилась то, как мистер Эванс выступал обвинителем в деле Руди Келли?
– Не нравилось.
– И вы заявили об этом мистеру Тобину?
– Да.
– До того, как он стал прокурором штата?
– Да.
– Обсуждали ваш уход из полицейского управления так же до того, как он стал прокурором штата?
– Да.
– Потому что еще до того, как он стал прокурором штата, он признался, что собирается преследовать в судебном порядке этих двух людей?
– Да.
– Потому что заранее решил, что они виновны?
– Да.
Как многие адвокаты, Джимми, если у него во время перекрестного допроса пошла полоса удач, не знал удержу. Он послал мяч через две базы, его раннер подбегал к третьей, но Джимми настроился совершить круговую пробежку,[30] и его несло.
– Где вы живете в настоящее время?
– На ранчо за городом.
– Вы там живете с мистером Тобином?
Джек не мог поверить, что Дикарло задал подобный вопрос.
– Это не то, на что вы намекаете.
– Мисс Лопес, отвечайте только «да» или «нет». Вы там живете с мистером Тобином?
– Да.
– А также с мистером Хоакином Санчесом, который в свое время был помощником мисс Трейси Джеймс?
– Да. – Голос Марии дрогнул.
– Это правда, что вы поселились с мистером Тобином и мистером Хоакином Санчесом с того дня, как устроились на работу к мистеру Тобину?
– Да.
– Я очень внимательно слушал, когда вы давали показания о письме, полученном в 1988 году из полицейского управления Дель-Рио. Я правильно понял, что мистер Брюм, прочитав это письмо, попросил, чтобы вы связали его с канцелярией прокурора штата?
– Правильно.
– Именно с канцелярией?
– Да-а. – В голосе Марии послышалась неуверенность.
– А не с мистером Эвансом?
– Ну… наверное, он не назвал его фамилии, но я понимала…
Джимми оборвал ее на полуслове:
– Вы слышали, что к телефону подошел мистер Эванс?
– Нет. Я сразу передала трубку мистеру Брюму.
– Вы предположили, что мистер Брюм разговаривал с мистером Эвансом или он произносил его фамилию?
– Предположила, поскольку мистер Эванс единственный прокурор штата, который занимался делом Келли.
– Таким образом, вы не слышали, чтобы мистер Брюм обращался к собеседнику по фамилии?
– Не слышала.
– Когда мистер Брюм попросил вас связать его с канцелярией прокурора штата, он сообщил вам причину?
– Конкретно нет.
– Ваше заключение основывалось на том, что он только что прочитал письмо. Так?
– Так.
– Вы не слышали содержания разговора?
– Я слышала, как мистер Брюм сказал, что он немедленно приедет…
– Вы только слышали, как мистер Брюм сказал, что он немедленно приедет?
– Да.
– Сколько прокуроров штата, помимо мистера Эванса, работали в канцелярии округа Кобб в 1988 году?
– Четверо.
– Справедливо ли утверждать, что полицейское управление регулярно связывалось с каждым из них?
– Справедливо.
– В том числе мистер Брюм? Он обсуждал деловые вопросы с каждым из них. Так?
