спасительного подъезда, нетерпеливо оглянулась, поманила рукой Камышева. Тот двинулся следом, сразу настраивая дыхание на режим кросса. Судя по всему, если рядом «Волга», размеренная прогулка им точно не светит.
Крысы по-прежнему скакали к одному из соседних домов, следователь и ведьма неотступно следовали за ними. Девушка бежала легко и непринужденно, словно у нее был разряд по легкой атлетике. Насколько помнил Валерий, Вика занималась аэробикой — неужели это так развивает выносливость? Хотя сколько лет прошло, он ведь не знал, чем его бывшая девушка занималась все это время. Может, и на кандидата в мастера спорта сдала норматив. Или все дело в способностях ведьмы? В любом случае теперь Камышев понимал, почему она не была с ним до конца откровенна.
— Стой! — когда они добрались вслед за крысами до черного провала очередного подъезда, Вика остановилась как вкопанная.
Глава 43. Очищающее пламя
Камышев ожидал чего угодно, в том числе появления людей в плащах и шляпах из показаний свидетелей, но все оказалось еще более неожиданным. К счастью, в хорошем смысле.
— Валера! — громким шепотом позвали его.
Из окна второго этажа очередной серой панельки выглядывала курчавая голова. Камышев, напрягшийся было, выдохнул с облегчением, узнав Апшилаву — вполне себе цветного, не серого. И глаза не красные. Тот махал им рукой в приглашающем жесте, и Валерий, взглянув на Вику, вошел в подъезд. Девушка последовала за ним.
— Уходить нужно быстро, — выдохнула она. — Забирай своего напарника…
— Быстро уйти не получится, — оказывается, Апшилава уже вышел из квартиры, где до этого прятался, и теперь стоял на ступеньках между этажами. — Со мной еще один, без сознания.
— Кто? — быстро поинтересовался Камышев, уже, впрочем, догадываясь.
— Парень, лет тридцать, — ответил Эдик. — Хорошо одетый. Не твой ли это журналист?
Они обменялись крепким рукопожатием, а потом так же крепко, по-мужски, обнялись, похлопав друг друга по спинам.
— Как же я рад, что ты живой, Эдик, — сказал Камышев. — Ты помнишь, что произошло?
— Нас затянуло в эту дыру, — тут же ответил курчавый сыщик. — Я очнулся, тебя нет. Пошел искать, тут эти черти непонятные бродят… Стреляю, а им все по барабану. Хорошо, хоть не нападают… Потом гляжу — крысы куда-то идут, причем так уверенно. Я за ними. Они меня сюда в итоге и привели. Этот парень в подъезде лежал, а крысы вокруг него уже стаей собрались. Я уж думал, все — труп. Но, сам понимаешь, Валер, надо было проверить. Я крыс разогнал, нащупал у журналиста пульс. Выяснил, что он живой, дышит, просто без сознания. И тут как раз «Волга» едет… Я его подхватил — и на второй этаж.
Он покосился на Вику, потом вновь посмотрел на Камышева и как-то сразу осунулся.
— Валер, мы с тобой где очутились? — спросил он глухим голосом. — Это мир, что ли, загробный? Может, мы умерли там, в подвале?
— Вы не умерли, — вмешалась Вика. — Во всяком случае пока. Так что, если хотите выбраться, поспешите.
— Не забудь, ты обещала все объяснить, — напомнил ей Камышев. — Тем более что мы все равно, как ты говоришь, ничего не запомним.
— Берите журналиста, — сказала ведьма. — Пока мы здесь, расскажу, что знаю. Потом не до разговоров будет.
Они поднялись в квартиру, где Апшилава прятался вместе с бессознательным Лапиным. Почему его понесло именно на второй этаж, Эдик так и не смог ответить. Махнул рукой, сказал, что в этот момент не особо соображал. Главное, не на первый, думал он тогда, а повыше.
Борис Лапин лежал на полу, очки он где-то потерял. Судя по вздымающейся груди, он действительно был жив. Одежда и кожа не потеряли цвет, Валерий теперь обращал на это внимание. Он оглянулся по сторонам — в квартире не было ничего из убранства. Только голые стены и черные провалы окон. Как будто бы это муляж квартиры, как и все остальное — дома, улицы, город. Все словно искусственное и неживое.
— На пол! — громким шепотом скомандовал Камышев, едва услышав доносящийся с улицы мерный шум двигателя.
Ведьму и Эдика не пришлось уговаривать, они среагировали мгновенно. Легли на холодный цементный пол без линолеума и ковров, застыли. Валерий с замиранием сердца увидел в оконном проеме красный луч света, еще более пугающий в окружающей серости. «Волга», похоже, рыскала в поисках жертв. Или же патрулировала улицы, кто ж ее знает…
Рокот мотора начал постепенно удаляться, и все трое немного расслабились. Теперь надо немного выждать, подумал Камышев. И потом поскорее бежать отсюда к спасительному выходу.
— Так вот, — тихонько заговорила Вика. — Это анти-Андроповск. А точнее, анти-Любгород, если по традиции.
— По традиции? — эхом переспросил Апшилава.
— Старые названия городов более правильные, — пояснила девушка. — Их придумывали не просто так. А именно это место — это Мээр, он находится в изнанке.
— Дядька из города Мэр… — пробормотал Камышев. — Если это сон, то довольно предсказуемый.
— Но это не сон, Валера, — вздохнул Апшилава, усиливая их общую уверенность в реальности происходящего. — Я не знаю, что это за чертовщина, но это не сон…
— Это разлом, ребята, — сказала Вика, и калининский следователь тут же вспомнил рассказ Регины. Той самой странной женщины, встреченной им с Верой Терентьевой в очереди к «магистру». — Все, что сейчас вокруг нас — это изнанка сущего. Если попробовать объяснить по-простому, то это как… Как одежда — есть лицевая сторона, а есть изнанка. Только в изнанке мира обитает Зло. Зло в чистом виде и с большой буквы. А черная «Волга» — одно из его проявлений. Настолько сильное, что может порой существовать не только тут, но и в нашем мире, обычном.
— Такое же, как черный троллейбус? — спросил Камышев, вспомнив рассказы Лапина.
— Оно может быть чем угодно, — ответила девушка, сверкнув глазами. — Раньше это были черные всадники, просто бесплотное нечто…
— А почему оно преследует тех, кто из Андроповска… то есть Любгорода? — уточнил Валерий.
— Ты сам это понял? — пожалуй, впервые за все это время Вика посмотрела на него с удивлением. А еще, кажется, с уважением.
— Не сам, — честно ответил Камышев. — Это раскопал он, Лапин. И поделился со мной.
Апшилава с интересом прислушивался к их разговору, не вмешиваясь и не перебивая.
— Не знаю, как вы к этому отнесетесь, — девушка обратилась сразу к обоим, — но раньше это принято было называть проклятьем. Понимаю, звучит запутанно… Сейчас попробую объяснить. Иногда в ткани мироздания возникают подобные дыры, их называют разломами. Но они, как правило, очень быстро закрываются. Скажем, выплеснулись эманации Зла в обычный мир, кого-то даже, может, убило, и буквально сразу же все
