— Поезжай на угол Восемьдесят второй и Хувер-стрит, — сказал Рой.
— О'кей, Рой. А зачем?
— Хочу воспользоваться тамошним служебным телефоном.
— Будешь звонить в участок? Я думал, мы так или иначе туда заглянем, чтобы оформить рапорт по той краже.
— Хочу звякнуть в следственный отдел. И пока что не хочу возвращаться в участок. Давай немного покатаемся по улицам. Будем патрулировать.
— О'кей. Чуть дальше по этой улице есть телефонная будка.
— Она не работает.
— Еще как работает. Прошлой ночью я оттуда звонил.
— Послушай, Дьюгэн. Вези меня на угол Восемьдесят второй и Хуверовской.
Тебе известно, что я всегда звоню из тамошней будки. Она работает постоянно, без сбоев, мне нравится пользоваться ею.
— О'кей, Рой, — Дьюгэн рассмеялся. — Сдается мне, я тоже начну совершенствовать свои привычки, только вот приобрету немного опыта.
Стоя за открытой металлической дверцей телефонной будки, с надеждой припав к бутылке, Рой слушал свое шумное и гулкое сердце. Может, мне только нужно сделать звонок в отдел криминальных расследований, подумал он мрачно. С этим новичком Дьюгэном надо бы держать ухо востро. Глотка и желудок еще не остыли от жара, но Рой пил снова и снова. Сегодня он слишком нервничает. Порой с ним такое случается. Руки делаются влажными и липкими, слегка кружится голова, он должен расслабиться. Он закрутил крышку на бурбоне и поставил бутылку обратно в будку. Минуту постоял, посасывая разом три мятных леденца и жуя огромный кусок резинки. Потом вернулся к машине. Дьюгэн в нетерпении барабанил пальцами по рулю.
— Давай-ка поедем в участок, Дьюгэн, мой мальчик, — сказал Рой, ощущая, как спадает напряжение, и зная наверняка, что вслед за этим исчезнет и прежнее уныние.
— Сейчас? О'кей, Рой. А я подумал, ты сказал «попозже».
— Мне надо попасть на стульчак, и как можно скорее, — ухмыльнулся тот, закуривая сигарету, и, пока Дьюгэн набирал скорость, Рой все насвистывал невпопад какую-то мелодию.
Оставив Дьюгэна в комнате для сбора донесений испрашивать порядковый номер для их рапорта, Рой двинулся было, запнулся, но потом все же зашагал к автостоянке. Стоя у дверцы своего желтого «шевроле», какое-то время он о чем-то спорил сам с собой, пока не понял — пока не смог себя убедить, — что лишний глоток позволит ему расслабиться чуть сильнее и окончательно уничтожит предчувствие надвигающейся депрессии. Бороться с этим предчувствием без всякой подмоги — пустое занятие. Оглядевшись и никого на темной стоянке не заметив, он отпер «шевроле», вытащил из «бардачка» бутылку и сделал огромный, жадный, обжигающий нутро глоток. Потом вставил пробку обратно, поколебался, снова вытащил ее и выпил еще и еще раз и лишь затем спрятал бутылку.
Когда он вернулся в участок, Дьюгэн уже был Готов.
— Поехали, Рой? — улыбнулся он.
— Едем, малыш, — хихикнул тот, но не успели они пропатрулировать и получаса, как ему вновь понадобилось «звякнуть» в отдел криминальных расследований из будки, что на углу Восемьдесят второй и Хувер-стрит.
В 11:00 Рой, чувствуя уже себя просто дивно и замечательно, начал подумывать о той девушке. О ее бутылке он думал тоже, гадая, так ли ей, девчонке, хорошо сейчас, как ему. Думал он и о ее гладкой коже и гибком теле.
— Большая симпатяга эта Лаура Хант, — сказал он.
— Кто? — переспросил Дьюгэн.
— Та баба. Рапорт об ограблении. Ну!..
— Ах да, очень даже милая, — сказал Дьюгэн. — Жаль, что я не смог выписать штрафного талона. В этом месяце еще не подцепил ни одного лихача.
Беда в том, что я до сих пор не выучился их определять. Разве что когда кому-то из них вздумается рвануть на красный свет через три секунды после того, как он зажегся, ну или когда нарушает так же явно…
— Прямо как литая, — сказал Рой. — Мне это понравилось, а тебе?
— Да. А ты не знаешь какого-нибудь местечка, где можно их «подсидеть»?
Где бы мы могли наверняка выписать талончик?
— Яблоневый сад, а? Да, конечно, езжай по Бродвею, и я покажу тебе целый яблоневый сад, стоп-сигнал, на который все просто терпеть не могут останавливаться. Если пожелаешь, мы выпишем там хоть десяток талонов.
— Одного достаточно. Думаю, мне следует ежедневно оформлять по одному лихачу. Как считаешь?
— По одному через день — и босс будет счастлив. Есть у нас в этом чертовом округе и другие заботы, кроме как выписывать талончики. Ты разве не заметил?
— Да, конечно, — рассмеялся Дьюгэн, — мне кажется, есть здесь дела и посерьезнее.
— Сколько тебе лет, Дьюгэн?
— Двадцать один, а что?
— Так просто.
— Молодо выгляжу, верно?
— На восемнадцать. Понятно, что, если ты поступил на эту работу, тебе должен быть двадцать один, но выглядишь ты на восемнадцать.
— Да, я знаю. А сколько тебе, Рой?
— Двадцать шесть.
— И только-то? Я думал, ты старше. Наверное, это потому, что я новичок, все-то мне кажутся гораздо старше.
— Прежде, чем оформим первый талон, рули-ка на Вермонт.
— А точнее?
— К той квартирке. Рапорт об ограблении.
— Что-то срочное? — спросил Дьюгэн, осторожно взглянув на Роя и показав огромные белки больших, чуть выпученных глаз. Увидев их блеск, Рой расхохотался.
— Дьюгэн, мой мальчик, видишь ли, я собираюсь уделить немного внимания налаживанию связей с общевсенносью. То есть хотел сказать — с общест-вен-ность-ю.
Дьюгэн вел машину молча, а когда они подъехали к дому, свернул в переулок и загасил фары.
— Я все еще на стажировке, Рой. Мне не хочется попадать в беду.
— Не дрейфь, — хихикнул Рой и, выходя из машины, выронил на землю фонарик.
— Что мне делать?
— Жди меня на этом самом месте, чего ж еще? А я тем временем постараюсь уладить кое-какие дела на будущее. Если не вернусь через две минуты, можешь отрезать мне ухо.
— О, да я и не беспокоюсь. Просто я ведь на стажировке… — сказал Дьюгэн, и Рой широкими неверными шагами направился к парадному.
Оступившись на первой же ступеньке, он едва не расхохотался.
— Привет, — усмехнулся он, не дав ей рта раскрыть и не дожидаясь, когда стихнет дверной колокольчик. — Я уже почти закончил дежурство и вот подумал, может, вы и впрямь намерены напиться. Это входит и в мои планы.
Грустный пьяница всегда ищет на стороне другого грустного пьяницу, разве вы не знали?
— Я не очень-то удивлена этой встречей, — сказала она, придерживая у груди белый халат. Особенно приветливой назвать ее было нельзя, впрочем, и неприветливой — тоже.
— А мне правда грустно, — сказал он, по-прежнему стоя в дверном проеме.
— Не так давно я видел печальное лицо, и было в нем печали больше, чем во мне. Я видел его сегодня вечером и подумал, что мы могли бы выпить вместе и посочувствовать друг другу.
— Вы опоздали на старт, — сказала она без улыбки, кивнув на бутылку на обеденном столе. Содержимого в ней значительно поубавилось.
— Я могу догнать, — сказал Рой.
— Завтра мне рано на работу.
— Я вас долго не задержу. Все, что мне требуется, — это пара рюмок да пара дружеских глаз.
— Разве вы не можете обрести это дома?
— Выпивку — да. Но не глаза. Там так же одиноко, как и здесь.
— Когда вы освобождаетесь?
— К часу. Я подъеду к часу.
— Слишком поздно.
— Прошу вас.
— Ну хорошо, — сказала она и впервые чуть улыбнулась, мягко прикрывая дверь. Крепко вцепившись в поручни, он сполз вниз по лестнице.
— Поступил вызов, — сказал Дьюгэн. — Я как раз собирался за тобой подняться.
— Что за вызов?
— "Срочно в участок, код номер два". Интересно, что там у них стряслось?
— Кто его знает! — ответил Рой, закуривая и срывая обертку с жевательной резинки — на случаи, если придется беседовать в участке с сержантом.
Когда они подъехали, сержант Шуманн уже ждал на автостоянке в окружении двух бригад с других дежурных машин. Ступив на асфальт, Рой осторожно зашагал в их сторону и присоединился ко всей компании.
— О'кей, вроде все в сборе, — сказал Шуманн.
Этот молоденький сержант с замашками властолюбца Роя определенно раздражал.
— А в чем дело? — спросил он, заранее зная уже, что Шуманн предпримет какую-то авантюру и что она будет иметь мало общего с выписыванием штрафных талонов.
— Поедем на прогулку по Уоттсу, — ответил Шуманн. — На прошлой неделе нами получено несколько писем из конторы члена муниципального совета Гиббса, получены также и коллективные послания от граждан, жалующихся на шатающихся по Уоттсу пьяных бездельников. Вот мы и наведем там сегодня порядок.
— Тогда тебе лучше нанять пару прицепов, — сказал, смоля сигару, ветеран Беттертон, — в фургончик не воткнешь даже тех алкашей, что поливают там один-единственный угол.
