— Ты делаешь из меня дуру.
— Напротив, — он сделал глоток виски и наклонился вперед. — Когда мы смотрим волшебное представление, то активно желаем, чтобы нас одурачили. Сценические фокусы… Это вроде добровольного мошенничества. Ты не так глупа, чтобы повестись на это. Если ты не поведешься на это, фокусник сделает что-нибудь неправильно.
Я посмотрела на сцену. Я считала, что меня отвлекал шейный платок ассистентки, — она привлекала внимание к нему за считаные секунды до фокуса с кроликом. На мгновение эта узкая алая полоса заставляла меня думать, что ее белая шея была разрезана, а лента была кровью.
— Мы жаждем обмана, — продолжал Мартин. — Нам хочется видеть мир чуточку более фантастическим и поразительным, чем на самом деле. Поэтому мы посещаем театр, ходим в кино или читаем книги. Фокусник во многом похож на рассказчика; это плут, который пользуется неверными указаниями и ловкостью рук, чтобы манипулировать человеческим представлением о реальности. И мы повсюду видим рассказчиков и продавцов историй — в маркетинге, в политике, в религии и за садовой оградой.
Я окинула взглядом Мартина. В его глазах и голосе появлялось странное рвение, когда он говорил о «волшебстве». Мне показалось, что он слишком много выпил. Погода была жаркой, и солнце палило немилосердно, когда он некоторое время сидел рядом со мной у бассейна.
— Еще один коктейль, мэм? — Я вздрогнула от неожиданного вмешательства в мои мысли. Официант, словно по волшебству возникший из ниоткуда, держал в руках поднос с бокалом розового шампанского и еще одной порцией виски со льдом.
— Я пожалею об этом, — пробормотала я, глядя на шампанское.
— Да ладно, это последняя порция, — сказал Мартин. — И это наш последний вечер здесь.
— Ну, хорошо.
Официант поставил передо мной высокий фужер с шампанским.
— А вам, мистер Тайлер? — официант обратился к Мартину. — Освежить?
— Не Тайлер, а Крессуэлл-Смит, — холодно ответил Мартин и выпрямился. Он допил свой бокал и со стуком поставил на стол, как будто у него вдруг испортилось настроение.
Официант собрал пустые бокалы и молча удалился, оставив новую порцию виски на столе.
— Что это было? — тихо спросила я, наблюдая за тем, как официант исчез за темной дверью в задней стене.
— Должно быть, он решил, что мы женаты, когда ты сообщила ему твое имя, — ответил Мартин.
— Я ему ничего не сообщала!
— Сообщила, когда бронировала эти места на сегодняшний вечер.
— Но это ты забронировал места.
— Значит, это произошло где-то еще, и твое имя стало кому-то известно. Не понимаю, почему они предположили, что я ношу твою фамилию. Почему бы не исходить из обратного — что ты носишь мою фамилию?
Я нахмурилась, глядя на него.
— Мартин, я никому не сообщала свое имя. Уверена, что я этого не делала. Кроме того, что за тема…
— Ты не пользовалась кредитной карточкой за последние несколько дней? Не звонила с регистрационной стойки, где могла назвать свое имя? Не бронировала места в бассейне, на оздоровительных процедурах?
— Я… возможно, — мысли с трудом ворочались в голове. — Но я не пойму, отчего такой переполох. Официант просто ошибся.
— Эти люди следят за всем, Элли. Чем больше они знают о клиентах, тем проще им продать тебе что-нибудь, о чем ты даже не задумывалась. Любые мелочи имеют значение для них.
Я икнула, закрыла рот ладонью и хихикнула.
— Что тут смешного, черт побери?
Он смотрел на меня с нервирующей сосредоточенностью, похожей на кота, который подкрадывается к птичке. Внезапно я поняла, что его гложет. Да, он слишком много выпил, но причина его излишеств и раздражительности, по моему убеждению, заключалась в том состоянии, в котором он вернулся в отель после очередной деловой встречи. Что-то расстроило его. Дело обернулось не так, как он надеялся, но когда я начала настаивать, он заявил, что это пустяки. Если подумать, дурное настроение незримо преследовало его весь вечер, несмотря на наши развлечения и приятное времяпрепровождение. Но теперь алкоголь проделал трещину в его фасаде.
— Поговори со мной, Мартин, — мягко предложила я. — Ты не в настроении из-за плохих новостей на твоей деловой встрече, да? Что-то пошло не так, как ожидалось?
— Ничего особенного, — он смотрел в сторону, когда отхлебнул из нового бокала. Я видела, как он выставил челюсть и как напряжены его шейные мышцы.
Я взяла его за руку.
— Эй, я кое-что хочу тебе сказать. Если мы собираемся вести командную игру, тебе следует доверять мне, особенно в трудные моменты.
Он впился в меня взглядом.
— Командную игру?
Меня пронзило беспокойство. Когда Мартин поднимал забрало и сосредоточивал на чем-то свое полное внимание, ситуация становилась слишком напряженной. Почти опасной. Как солнце, если слишком приблизиться к нему. Но именно эта напряженность привлекала меня, словно пчелу к яркому цветку, чья живительная пыльца обещала утолить все желания. Я удержала его взгляд, стараясь не моргать.
Он разорвал зрительный контакт и какое-то время смотрел на певицу; его профиль резко обозначился в свете свечей.
— Пожалуйста, Мартин.
— Я не хочу, чтобы это совещание повлияло на наш последний вечер в Вегасе, Элли, — монотонно произнес он, не глядя на меня. — Я пытаюсь, Элли, но ты расковыриваешь это, как проклятый фурункул. Это не конец света, понятно? Один из моих потенциальных спонсоров отошел в сторону.
— Который из них? Какой проект?
Он прищурился и отхлебнул из бокала.
— Мартин, — настаивала я. — Который из них?
Он тихо выругался, одним глотком допил свой виски и уставился на меня слезящимися глазами. Я лихорадочно шарила в своей памяти, пытаясь вспомнить, кто должен был присутствовать на этой встрече. Потом до меня дошло.
— Тот бизнесмен из Марбельи? — тихо спросила я. — Это был он, верно? Ты встретился с ним для более подробного обсуждения финансирования речного вокзала в Австралии?
Он сидел в неподвижном молчании. На сцене запели: «Ты накинула пелену на мои глаза…»
Я прикоснулась к его руке. Он вздрогнул, потом глубоко вздохнул и сказал:
— Все было уже почти сделано. Одна последняя подпись от члена его совета директоров, но этот человек обладал правом вето. Сегодня утром она заблокировала проект.
— Но почему?
— Она посчитала австралийский проект слишком рискованным для них. Это не соответствовало предписаниям их компании.
— Теперь у тебя будут неприятности?
— Нет! Слава богу, нет. Просто… ты же знаешь, это был личный проект.
— Потому что там ты проводил семейные каникулы в детстве? Потому что твой брат не смог ничего построить на этой земле и завалил свой проект?
Он кивнул.
— Стало быть, это гробит твой проект? Целиком и полностью?
Он раздраженно пожал плечами:
— Это уже второй кредитор, который вышел из игры после того, как дело было практически в шляпе. Так можно отпугнуть всех остальных. В таких делах восприятие и расчет времени иногда имеют решающее значение.
— Значит, это рискованная перспектива?
— Да нет же, Элли. Это может быть один из лучших курортов и жилых комплексов со стоянкой для яхт к югу от Сиднея. Там будет все необходимое. Конечно, потребуются хорошие капиталовложения, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, но глобальная экономика плюс текущее положение дел с недвижимостью в Австралии делает инвесторов слишком нервными. Но это может окупиться с громадной лихвой.
Он махнул рукой, подзывая официанта, и жестом велел ему принести еще виски. Тот появился через несколько секунд и поставил бокал перед ним, звякнув льдом о стекло. Мартин сделал еще глоток. Скорость, с которой он поглощал выпивку, была просто убийственной. Я еще не видела Мартина в таком состоянии, и это нервировало меня. Мне нужно было что-то сделать, чтобы он почувствовал себя лучше.
— Эй, все будет в порядке, — сказала я. — Ты найдешь другого…
— Ох, Элли. Лучше заткнись, пожалуйста.
