В ту ночь я лежала без сна, пока жаркий ветер гнул пальмы на улице, а муслиновые занавески бились и трепетали на террасе. Где-то далеко гремел гром. Я вспоминала полицейский участок на Гавайях. Голос следователя: «Вы умышленно отпустили ее руку? Почему вы завели ее в воду?»
Я резко выпрямилась с сильно бьющимся сердцем и посмотрела на Мартина. Его лицо казалось голубоватым в лунном свете, падавшем через световой люк на крыше. Он спал и ровно, мерно дышал. Тревога холодной рукой стиснула мне горло.
«Я никогда бы не рассказала Мартину про копов… Неужели?…»
Раньше
Элли
Апрель, почти два года назад.
Ванкувер, Британская Колумбия
Мы с Даной сидели на диване в моей квартире, закинув ноги в носках на кофейный столик.
— Как в старые добрые времена, — сказала она, когда мы сдвинули бокалы. Она принесла закуски, мы сделали попкорн, а я обеспечила вино. Сейчас мы смотрели второсортный фильм ужасов. Дана стеснялась приглашать меня к себе; по ее собственному признанию, в ее квартире царил бардак, а у меня с балкона открывался потрясающий вид на город.
Я находилась дома уже больше трех недель, но все еще была не в своей тарелке после нашего путешествия; мне никак не удавалось одолеть нарушение суточного ритма, я испытывала трудности со сном, не могла как следует сосредоточиться на работе и вспоминать разные вещи. Я чувствовала себя немного помешанной. Мартин несколько раз приезжал ко мне и оставался на ночь, но потом вернулся в Торонто. Тем не менее он звонил каждый вечер и говорил, что беспокоится обо мне. Я страдала от его отсутствия, и мне не хватало приливов адреналина, которые я испытывала в его обществе. Глубоко внутри это было нечто большее: меня снедал неотступный страх, что между нами все кончено, что он получил свое, устал от меня и готов завести новый роман. Мой отец всегда так делал.
Ближе к концу фильма, когда мы пребывали в блаженном тумане легкого опьянения, зазвонил мой телефон. Я посмотрела на экран.
Мартин.
Мое сердце дало резкий толчок.
— Мне нужно принять этот вызов, — сказала я и босиком пошла в спальню.
— Кто это? — поинтересовалась Дана, чей рот был набит попкорном.
— Мартин.
— Ты серьезно? — Она прожевала попкорн, взяла пульт дистанционного управления и поставила фильм на паузу. — Скажи, что перезвонишь ему, Элли. Уже почти конец, и это самая лучшая часть.
Я выставила ладонь и сказала в трубку:
— Привет, Мартин. Мы тут с Даной смотрим фильм; можно, я перезвоню попозже?
Он рассмеялся, но я чувствовала его напряженность.
— Ты всегда забываешь о разнице во времени, Элли? Здесь уже за полночь.
Я посмотрела на часы.
— Ох. Тогда, может быть, завтра утром?
— Я буду на борту самолета. Послушай, это срочно. Я на неделю собираюсь в Неваду — в Рино и Лас-Вегас, встретиться с нужными людьми и побеседовать насчет строительства в тех местах. Хочешь туда?
— Я… Когда ты улетаешь?
— Я же сказал, завтра.
Дана подняла бутылку вина и жестом показала на мой опустевший бокал. Я подняла два пальца и выдохнула: «Подожди две минуты». Ее лицо помрачнело. Она повернулась ко мне спиной, налила остатки вина себе и сняла запись с паузы.
Я вышла в соседнюю комнату.
— Можно, я подумаю об этом? У меня есть работа, которая…
— Нет времени, Элли. Да и о чем тут думать? Ты, я и Лас-Вегас. Пара ночей в столице азартных игр. Мне нужен твой ответ прямо сейчас, чтобы Гертруда, которая занимается бронированием, смогла обеспечить нам соседние места в самолете.
— Элли! — крикнула Дана. — Ты хочешь досмотреть фильм до конца или нет?
Напряженность нарастала. Я не любила все решать на лету и предпочитала корпеть над планами.
— Да или нет? — настаивал Мартин. — Я вылетаю рано утром, и тебе нужно приехать в ванкуверский аэропорт на рассвете. Гертруда пока держит нам соседние места для перелета Ванкувер — Вегас. Мне нужно подтверждение прямо сейчас.
Я провела рукой по волосам.
— Ты уже забронировал место для меня?
— Вроде того. Перестраховался. Ты можешь отказаться, и она аннулирует твой билет.
Мои мысли снова вращались по кругу. Я могу заниматься своими концептуальными эскизами и в Лас-Вегасе. А если поработать еще несколько часов после возвращения… Пожалуй, я уложусь в сроки.
— Да или нет? У меня входящий звонок из офиса продаж в Индонезии, и мне нужно ответить. Если…
— Да.
Короткая пауза.
— Да?
— Да, я приеду.
Меня охватил восторг. Он ожидал, что я откажусь; я поняла это по его голосу. Я удивила его, и это мне нравилось. Собственное поведение пугало меня, и в то же время я нуждалась в его обществе, как в наркотике. Я наслаждалась ощущением бесшабашности, как в тот раз, когда мы занимались сексом в лифте.
— Боже, девочка, я люблю тебя, — сказал он. — Надень что-нибудь модное и сексуальное. Герти свяжется с тобой насчет билетов. Не дождусь, когда увижу тебя.
Вызов погас. Я посмотрела на телефон, испытывая легкое головокружение, потом вернулась в гостиную. На экране телевизора шли финальные титры. Я опустилась на диван рядом с Даной и потянулась к тарелке с попкорном.
Дана отодвинулась от меня и допила свое вино. Она выключила телевизор, бросила пульт на кофейный столик, потом встала и отряхнула с брюк крошки от попкорна.
— Мне завтра на работу, так что я ухожу, — она подхватила сумочку, лежавшую на табурете, и в носках прошлепала в коридор, где висело ее пальто.
— Дана…
— Даже не начинай, — она продела руки в рукава пальто и занялась сапогами. — Не нужно мне этого… Ты что, не могла перезвонить ему? — Она уселась на скамью и стала натягивать сапоги. — Хотя бы один раз, Элли? Неужели этот Мартин имеет такую власть над тобой, что ты не можешь посидеть со своей подругой? Со своей самой старой подругой? С той, кто всегда была рядом, когда тебе было хуже всего?
Она поднялась на ноги и потянулась за шляпой.
— Да ладно тебе, Дана. С какой стати тебя возмущают мои отношения с ним? После всего, что я вынесла с Дугом, и…
— Меня возмущает, когда со мной обращаются, как с половой тряпкой, и отодвигают в сторону ради какого-то богатого придурка!
— Господи, он не придурок!
Ее взгляд встретился с моим. Я заметила секундную нерешительность на ее лице. Потом ее взгляд смягчился, но ненамного.
— Элли, сейчас ты крайне уязвима. Ты только начала подниматься на ноги. Тебе нельзя брать на себя серьезные обязательства.
— Это не обязательства.
Она окинула меня взглядом.
— Чего он захотел на этот раз, что это не могло подождать?
Я почувствовала, что начинаю краснеть.
— Он хотел узнать, полечу ли я с ним в Лас-Вегас.
— И это не могло ждать ни секунды?
— Он вылетает завтра, рано утром.
Дана заморгала.
— Он что, забронировал тебе билет, прежде чем спросить?
Мои щеки пылали. В груди шевельнулся росток гнева.
— Ты только что вернулась из Европы и с островов Кука. Как насчет твоего нового контракта?
— Я как-нибудь выкручусь.
Она застегнула пальто.
— Ты заметила, что делаешь все на его условиях? При этом он изолирует тебя от всех, включая меня. Он монополизирует твое время. Он выкладывается по полной и проводит с тобой каждую минуту, а потом дает задний ход, исчезает, и ты тоскуешь по нему. Потом, когда тебе становится реально плохо без него, он щелкает пальцами, — она неуклюже щелкнула, — и ты бросаешь все и бежишь к нему. Словно комнатная собачка. Он заставляет тебя принимать внезапное решение и обещать, что ты улетишь с ним к черту на рога, не давая тебе времени подумать или хотя бы перезвонить.
— Это я решаю, быть с ним или нет, Дана. Он меня ни к чему не принуждает.
Она уставилась на меня.
— В самом деле? Значит, это ты решила поговорить с ним, пока мы смотрели кино, — в то самое время, которое мне удалось выкроить, чтобы побыть с тобой? Кто я такая? Какая-то… какая-то старая игрушка, которую ты вынимаешь из коробки для развлечения, а потом бросаешь, когда видишь что-то новенькое и блестящее? — Она потянулась к дверной ручке, но потом развернулась ко мне: — Ты знаешь, что я отменила предыдущую договоренность ради встречи с тобой? Разве ты не понимаешь… Ладно, не обращай внимания. Я не ищу сочувствия. Просто… просто не трудись снова приглашать меня, если ты действительно не хочешь провести время со мной, хорошо? У меня тоже есть личная жизнь. Я не кусок дерьма, на который можно наплевать и растереть.
