– Я не уверена, что поняла правильно. Мне нужно знать точно. В конце концов, вы сами должны быть заинтересованы в том, чтобы все поняли вас правильно, иначе все бессмысленно. Шесть человек погибли напрасно.
– Вы правы. Я должен быть уверен, что докричался до всех вас. Я хотел, чтобы вы все задумались о своей смерти. Я хотел, чтобы не только каждый отдельный человек задумался о том, где, как и при каких обстоятельствах он будет умирать, но чтобы и государство задумалось об этом. Если государство считает себя обязанным заботиться о жизни своих граждан, то оно точно так же обязано заботиться и об их смерти. О том, чтобы облегчить ее. О том, чтобы сделать ее достойной. Легкой, безболезненной, своевременной. Человек должен иметь право уйти из жизни тогда, когда пожелает, и таким образом, каким пожелает, и государство обязано предоставить ему возможность это право осуществить. Не упекать в психушку тех, кто неудачно попытался покончить с собой. Разрешить врачам делать специальные уколы тем, кто уже не в состоянии самостоятельно решить свою судьбу. Обеспечить достойные похороны даже неимущим и ничтожным. Я хотел, чтобы вы все задумались и вникли в существующую в других цивилизациях науку умирания. Я еще не умирал, поэтому не могу на собственном опыте оценить результаты научных изысканий тех, кто занимался этой проблемой долгие десятилетия. Может быть, смерть – это конец.
Но, может быть, и нет. Как знать? А вдруг смерть – это действительно не точка, а только запятая? Я слишком давно имел дело с физикой и техникой и могу заявить вам со всей ответственностью, что ортодоксальный материализм не в состоянии объяснить абсолютно все, с чем я сталкивался. Это доказывает, что наше знание несовершенно и далеко не полно. А коль это так, ни за что прочее ручаться нельзя. Я имею в виду наши представления о процессе умирания.
– Правильно ли я поняла вас? Вы хотите сказать, что человек должен иметь право и возможность избежать страданий, связанных с физической и душевной болью. Старость, тяжкие, неизлечимые болезни, психические травмы – все это делает жизнь невыносимой, и людям должно быть предоставлено право от этого уйти в любой момент по собственному желанию. Верно?
– Верно. Вы поняли меня абсолютно правильно. Это было главным, с чего начались мои размышления о смерти. Все остальное пришло позже.
– А почему вы решили, что человек не должен страдать? Кто вам это сказал?
– Но это же естественно! Конечно, если человек живет не правильно, недостойно, грешит, совершает преступления, тогда пусть страдает, он должен заплатить за свою жизнь. Но когда человек живет достойно и честно, добросовестно трудится, никого не обманывает, то почему он должен страдать?
За что? Это несправедливо!
– Вы не правы, Илья Андреевич.
– Почему? Докажите мне это.
– Вряд ли я смогу вам что-то доказать. Я могу только предложить вам свою точку зрения.
– Я вас слушаю.
– Если следовать вашей логике, то страдания – это плата за недостойную жизнь, а легкая и приятная смерть – награда за жизнь достойную. Здесь кроется ошибка и формально-логическая, и смысловая. У жизни есть только одна цена – смерть. Смертью можно расплатиться только за жизнь, так устроена природа. Тот, кто имеет счастье родиться, будет иметь несчастье умереть.
Нельзя родиться и не умереть, так же как и нельзя умереть, не родившись. С такой посылкой вы согласны?
– С такой – да. Что дальше?
– А дальше – следующий ход в рассуждениях. Страдания – это плата за удовольствие. Понимаете? Смерть – за жизнь, страдания – за счастье. Не имеет значения, какую жизнь прожил человек, праведную или нет. Он творил добро и был этим счастлив, он убивал невинных и получал от этого удовольствие. Он трудился и радовался, он воровал и радовался. Что бы человек ни делал, как бы ни жил, он получал в жизни радость, не от одного, так от другого. Одни люди – больше, другие – меньше, одни – чаще, другие – реже, одни – только в детстве, другие – на протяжении всей жизни. Но счастливыми и довольными бывали все. И вот за это они должны расплатиться страданием. А вы хотите, чтобы человек ушел из жизни не расплатившись. Этим нарушается гармония мироздания. Вы не находите?
– В ваших рассуждениях есть слабые звенья, Анастасия Павловна, и я вам с легкостью это докажу. Есть люди, которые были счастливы всего три минуты за всю жизнь, а судьба обрушивает на них бесконечные и непереносимые страдания.
Разве это соразмерная плата? Есть и другие, те, кто получал удовольствие от жизни много и щедро, а страданий ему судьба не уготовила. Разве это проявление гармонии мироздания? Такой гармонии нет, вы не можете этого не признать.
– Могу. Гармония есть. Все зависит от индивидуального восприятия. Вы говорите, есть люди, которые были счастливы только три минуты за всю жизнь?
Я вам с такой же легкостью докажу, что таких людей нет. Разве такой человек ни разу не ощутил на своей щеке поцелуй собственного ребенка? Разве такой человек ни разу в жизни не получал подарков? Разве он ни разу не слышал слов если не любви, то хотя бы признательности, дружбы, нежности, тепла? Разве ему ни разу в жизни никто не помог, не выручил? Разве сам он никогда не сделал ничего полезного, от чего мог бы испытать чувство удовлетворения?
Разве он ни разу не прочел книгу, которая принесла бы ему удовольствие?
Разве ему не знакомо чувство сексуального удовлетворения? Я могу перечислять до бесконечности, вы прекрасно понимаете, о чем я хочу сказать. В жизни человека есть огромное число событий и вещей, которые могут сделать его счастливым. Но далеко не каждый человек в состоянии это понимать и чувствовать. Есть люди, и их немало, тут я с вами согласна, которые всегда всем недовольны, они постоянно чувствуют себя несчастными, обделенными, жалуются на то, что не видели в жизни ничего хорошего, одно плохое.
Справедливы ли они? Нет. Жизнь дала им все, что могла, они просто не умеют это ценить. Они не умеют наслаждаться вкусом воздуха после грозы, они не умеют слышать прекрасную музыку, они не умеют радоваться чужому счастью.
Поэтому им кажется, что хорошего в жизни не было, зато все плохое они чувствуют очень остро. Что тут можно сказать? Их душевная глухота не освобождает и не может освобождать их от страданий, от необходимости заплатить за то, что им было предоставлено. Они этим не воспользовались? Это их проблемы. Когда человек приходит в театр и не получает удовольствия от спектакля, ему ведь не приходит в голову требовать обратно деньги за билет, правда? Он просто понимает, что не сумел получить от этого спектакля удовольствие. А другие – сумели.
– На уровне театра ваши рассуждения, может быть, и справедливы, а на уровне жизни – нет.
– Почему же?
– Потому что жизнь – это не театр.
– Шекспир считал иначе. «Весь мир – театр, все люди в нем актеры…»
– Шекспир не эталон для меня.
– Жаль. Он был необыкновенно мудр. Я не призываю вас сравнивать жизнь с театром, я предлагаю вам посмотреть на театр как на элемент жизни, созданный человечеством по собственному подобию и по подобию жизни. Ведь в театре не происходит ничего такого, что не происходило бы с людьми в реальной жизни.
Впрочем, мы удалились от темы. Страдания даются человеку в противовес счастью, а если человек не сумел быть счастливым, это его беда, а не индульгенция, позволяющая избежать страданий. И потом, Илья Андреевич, кто вам сказал, что в жизни все должно быть хорошо? Что должно быть только одно сплошное счастье и удовольствие?
– Вы задаете странный вопрос. Нас так всегда воспитывали, нам говорили, что если жить честно, трудиться добросовестно и не нарушать закон, то все будет хорошо. А разве вас воспитывали иначе? Мне кажется, вы не намного моложе меня, значит, нас в школе учили примерно одинаково.
– Точно так же. Разница между нами состоит в том, что я видела больше горя, страданий и слез, чем вы. И это заставило меня понять, что жизнь устроена немножко не так, как нам рассказывали в школе.
– А как же она, по-вашему, устроена?
– В жизни вообще гораздо больше плохого, тяжелого и неприятного, чем хорошего и приятного. Она так устроена, понимаете? Это не не правильная жизнь, она просто так устроена. Таково мироздание. С этим трудно примириться, но сделать это необходимо. Поэтому не следует отчаиваться, сталкиваясь со страданиями, и думать, что тебе не повезло, и что на тебя все сыплется, и что тебя бог наказывает неизвестно за что. Неприятности – это нормально. И страдания – это нормально. А вот все хорошее нужно уметь видеть, ценить и радоваться этому, сколько есть сил, радоваться каждую секунду, понимая, что по законам мироздания завтра может начаться черная полоса, и желая успеть насладиться счастьем сегодня и запомнить это чувство надолго. Хорошего – меньше, плохого – больше. Так устроен мир, и вы, Илья Андреевич, не в состоянии изменить это устройство.
