Джефф посмотрел на него.
– Если бы я мог написать письмо в прошлое, нашему молодому отцу, я бы сказал, что принятие – основа любви. Именно различия делают наш мир столь прекрасным. Блейк, будь открытым, прими его, когда он проявит свои страсти. Только так ты можешь сделать сына сильным. Стань для него опорой. Поддержи. И он удивит тебя своей силой.
Блейк сглотнул, смутившись от сильного отклика, который эти слова нашли в его душе. В камине потрескивал огонь. Он быстро встал.
– Мне пора спать. Хочешь посидеть еще, налить тебе виски?
– Она правда собирается писать книгу об убийстве Шерри?
Блейк замер.
– Сам знаешь Мэг. Если она что-нибудь задумала, то пойдет до конца.
– И ты хочешь рассказать ей, что в тот день я был на косе?
– Если она попросит меня рассказать все, что я помню.
– Блейк, это никак не связано с…
– Разве? Но ведь там был кто-то еще, тот, с кем ты встречался. Его никто не допрашивал. А он мог что-то увидеть…
– Он не видел. Хорошо?
Они встретились взглядами.
– В чем вообще дело? Ты считаешь, Тайсон Мак не убивал Шерри, или как?
– Нет, просто…
– Просто ты хочешь правды? Или дело в Мэг, и ты не хочешь от нее ничего скрывать? Чего ради? Что за странный кризис совести?
Блейк молча смотрел на брата.
– Это не поможет тебе ее вернуть, Блейк, – мягко произнес Джефф. – Рассказав ей, что я был на косе, ты ничего не изменишь. Разве только она начнет охоту на ведьм, отправившись на поиски человека, с которым я был.
– И что в этом такого плохого?
– Это убьет его.
Блейк моргнул.
– Он все еще в городе?
– Да. Живет как в тюрьме. Его жизнь – красивый фасад. Это расстроит его брак, разрушит жизнь. Прошу, умоляю, давай оставим его в покое.
– Ты его любил, – тихо сказал Блейк. – И все еще любишь.
– Это первая любовь… Я за него беспокоюсь. Если Мэг устроит охоту на ведьм… Прошу.
Блейк подошел к окну и посмотрел на воду. Провел руками по волосам.
– Она помолвлена, Блейк. У тебя с Ноем здесь своя жизнь.
– Знаю.
– Пусть пишет свою историю. Расскажи ей обо всем, кроме меня. И того, что делал со мной отец. Ты правда хочешь, чтобы о наших семейных проблемах узнала вся страна? Чтобы она написала про нас, про жестокость отца, и это обсуждали по телевизору?
Блейк покачал головой.
– Не нужно снова пускать ее к себе в душу. – Молчание. Потрескивание огня. Ветер усилился, дом заскрипел. – Она не принесет тебе ничего хорошего. Прошу.
Блейк обернулся, посмотрел брату в глаза. Он не помнил, чтобы Джефф его когда-нибудь о чем-нибудь просил. Но его не оставляло тревожное чувство: за словами Джеффа стоит что-то еще. В ту ночь на косе случилось что-то еще.
– Может, к ней вернется память, – предположил Блейк.
Джефф выдержал его взгляд.
– Может. Это ничего не изменит.
– Ты уверен?
– А не похоже?
Да, не похоже. Братец, я знаю тебя всю жизнь, и вижу, когда ты что-то скрываешь.
* * *
Ной напряженно сидел возле двери. Он подслушивал. Как супершпион. Но, услышав папины шаги, он быстро и тихо побежал в носках к лестнице. Чуть замешкался и понесся наверх, используя руки, забираясь как огромный быстрый паук. Добежал до своей комнаты, закрыл дверь, нырнул в кровать и выключил свет.
Он лежал и слушал, как папа поднимается по ступенькам. Закрывает дверь своей спальни. В голове беспорядочно роились мысли. Он догадался, что они хотят поговорить о нем. Когда взрослые вдруг говорят «иди спать», значит, они не хотят, чтобы дети слышали их разговор. В его книгах всегда так было. И словно герой одной из этих книг, Ной прокрался вниз. Когда он добрался до двери, они обсуждали Мэг и ее книгу.
И секрет, о котором Джефф просил его папу не рассказывать.
Чужак среди нас
Мэг Броган
БРАТЬЯ
Ты хорошо ее знаешь… Очень хорошо…
Терзаясь чувством вины, Блейк наблюдает, как лодка отца скрывается в дожде и тумане. На Мэг были шорты, легкая футболка и «скечерсы». Неподходящая для такой погоды одежда. Он вспоминает стройные бледные ноги, бегущие по причалу, знамя рыжих волос, летящее у нее за спиной, пока она торопливо пересекает на своей маленькой лодочке залив. Спасательного жилета на ней тоже не было. Она старалась никогда не надевать его – ей казалось, что это не круто. Мэг любила рисковать.
Он вспоминает, что было потом, и вдруг его поражает осознание, что лодка его брата вернулась, как только стемнело, что брат был без рубашки и направился прямиком в лодочный домик, даже толком не пришвартовавшись – Блейк заметил это и привязал лодку за него. Блейка терзает нехорошее предчувствие. Джефф так и не вышел из своего домика, несмотря на всю эту суету и поиски.
В не по размеру огромных резиновых сапогах Блейк бежит по извилистой тропе, перескакивая через камни и поскальзываясь в грязи. Он спешит к старому лодочному домику, где теперь живет старший брат – это убежище Джеффа, где он творит свое «искусство».
По лицу текут струи дождя, ветер рвет его плащ. Блейк стучит кулаком по покрытой облупившейся краской двери.
– Джефф! Ты там?!
В ответ ни слова.
– Джефф!
Он дергает за ручку. Не заперто. Распахивает дверь, влетает внутрь вместе с водой и ветром и замирает. Поворачивается и медленно запирает дверь.
Внутри жарко. Слишком жарко. От мерцающей, дымящей лампы сильно пахнет керосином. Но Блейка настораживает бьющий в нос странный запах едкого пота.
Его брат сидит на стуле за старым деревянным столом. В джинсах. Босиком. Без рубашки. Он сидит к Блейку спиной, уронив голову в руки. Кожа блестит от пота.
– Почему… Ты не помогаешь нам? – спрашивает Блейк, почему-то вдруг неуверенно. Ответа нет. Блейк обращает внимание на комок ткани. Лежащий на полу в углу комнаты. Рубашка, которая была на Джеффе сегодня утром. Черная от… крови? Блейк замирает от страха.
– Что происходит, Джефф? – тихо спрашивает он. – Что случилось?
Молчание.
– Джефф?
– Отвали.
Но Блейк стоит на месте, оцепенев от смутной тревоги. Джефф медленно оборачивается. И в его глазах Блейк видит вовсе не гнев на то, что он без разрешения зашел в глупое священное убежище старшего брата. Нет, там нечто гораздо более глубокое и примитивное. В глазах брата он видит страх. Не просто страх – жгучий, первобытный ужас. Лицо Джеффа бело как мел. На скуле глубокий порез. Царапины на руке. Блейк сглатывает, его взгляд мечется между грязной рубашкой и братом.
Напряжение нарастает. Ветер воет, трясет окна и дверь, ищет способ войти. Шумят и грохочут волны. Надрывается сирена. В бухте слышны гудки поисковой бригады, крики добровольцев, ищущих сестер Броган.
– Где ты был? – хрипло спрашивает Блейк. – Ты ходил на косу – я видел, как ты направлялся туда утром.
Молчание. Непроницаемые, бездонные дыры в глазах его брата.
– Что произошло на косе? – тихо спрашивает Блейк, делая шаг вперед.
Джефф медленно опускает взгляд на собственные руки, словно они ему больше не принадлежат и он сам не понимает, что они сотворили. Потом снова смотрит на брата. По его щекам струятся слезы.
– Да ничего, черт подери! – Джефф вскакивает со стула. Стул падает на пол. – Я ударился лицом о ветку! Убирайся отсюда на хрен!
Блейк начинает дрожать. Впервые в жизни он боится старшего брата, как иногда боится отца.
– Это папа, – говорит он. – Да? Я слышал. Вчера ночью. Слышал, как вы дрались. Он снова тебя ударил.
– Просто отвали, ладно?
Блейк идет к двери. Останавливается.
– Сестры Броган пропали. Ты в курсе?
– Нет. И мне плевать.
– Ты не видел их на косе?
– Какая именно часть слова «нет» тебе не понятна, кретин? Просто отвали.
– Ты вообще никого не видел?
Брат смотрит Блейку в глаза. От него исходят электрические импульсы. Он воняет.
– Нет. Никого.
