В этот момент Василий уже подумал об Анри как о своем человеке.
С трудом обнаружив маленький магазинчик и купив в нем по бутылке пива (в кафе они и маленький бокал не могли себе позволить — шесть евро, жаба задушит), Плахов и Рогов медленно брели по набережной.
— Эх, хорошо буржуи живут! — умилился Василий.
— Ты с Анри пример берешь?.. — искоса глянул Плахов. — Мы тоже неплохо. В Питере, что ли, не так красиво? Красивше в сто раз. Взять Дворцовую площадь — тут таких нет.
— Погода у нас немножко болотистая… А так — согласен. Еще бы Троицкого поймать — и вообще ажур. Эх, прямо сейчас бы встретил и поймал!..
— Да вот он! — кивнул Плахов.
— Где?! — резко развернулся Василий.
Из дверей отеля выходил импозантный мужчина, в котором Рогов с трудом узнал актера Олега Белова. Под руку его держала женщина в навороченной прическе и ярко-канареечном платье до пят. Платье было настолько длинным, что подметало мостовую.
— Это артист Белов, Игорь!
— Он Троицкого в кино играет.
Их разговор прервал густой тягучий голос:
— Добрый вечер, русские мужики!..
Опера обернулись. С таким странным обращением их окликнул по грудь заросший бородой человек — один из немногих, кто позволял себе футболку и шорты. И грязные стоптанные кроссовки. — Не поможете мотор из отеля на лодку отволочь?
— А ты кто? — подозрительно спросил Рогов. Мужик напомнил ему бомжа, который уже несколько лет тусовался у ихнего родного главка. А однажды даже ухитрился пролезть на охраняемую территорию и две недели ночевал в гараже с оперативными автомобилями.
— Да это Пастухов! — узнал Плахов. — Вы же Пастухов? Путешественник?
— Да-а, — протянул руку Пастухов. — Есть такое. Путешествуем помалеху. Тимофей меня зовут.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Василий. — А я тебя с бомжом одним спутал… знакомым. Думаю, как он в Канны попал?..
Плахов деликатно кашлянул.
— Мотор-то где?
— В номере, мать-перемать, на пятом этаже. Организаторы все перепутали. Я просил в порт привезти, а они в отель, да еще в номер подняли. Пятизвездочный сервис, мать-перемать!..
— Ну пошли, — махнул рукой Рогов. — Опять, значит, в круиз? А он, мятежный, ищет бури?
— Вроде того. На веслах через Атлантику. По пути древних галлов. Старт в день закрытия фестиваля, мать-перемать.
— Герой! Гладиатор! — одобрил Рогов и опасливо покосился на швейцара, одетого в униформу, стоившую явно больше, чем зарплата оперативника убойного отдела за календарный год. — А нас сюда пустят?
— Я ж тут живу, — пожал плечами Пастухов, вдруг громко икнул, сильно шмыгнул и вытер сопли рукавом футболки. Швейцар предупредительно распахнул дверь.
— Фести-иваль! — восхищенно прошептал Рогов. В холле отеля стоял мраморный фонтан с наядами или еще с кем-то таким, античным. Пастухов смачно плюнул в фонтан.
Рогов хотел последовать его примеру, но на всякий случай сдержался.
Егоров делил командировочные. Сначала — только предварительно! — разложил деньги на три равные кучки, отобрав в одну из них купюры почище и похрустящее. Сергей Аркадьевич любил, чтобы купюры хрустели. Тогда они кажутся… более настоящими, что ли.
Потом он приступил к дальнейшему делению. Долго размышлял, по какому принципу, и решил — по справедливости. Старшему по званию полагается больше. Каждую из кучек Плахова и Рогова он разделил пополам: по одной половине оставил, а две других половины забрал себе.
Пересчитал свою кучку — сумма получилась неплохая, но немножко недоставало до круглой. Тогда Сергей Аркадьевич решил, что ему — как руководителю группы, ответственному за конечный результат операции, — полагается бонус. Он взял одну купюру от Плахова, одну от Рогова — так, чтобы просто добить до круглой суммы… Конечный результат этой операции Сергея Аркадьевича удовлетворил. Он спустился в город, прошелся вдоль моря, полюбовался рекламным плакатом пип-шоу, но внутрь не заглянул. Заметил вдалеке своих подчиненных, которые вместе с подозрительным бородатым типом перли куда-то тяжелый лодочный мотор.
«Мотор, что ли, скоммуниздили? — с тревогой подумал Сергей Аркадьевич. — Как бы отвечать за них не пришлось…»
Но решил махнуть рукой, потом разобраться. Сейчас было дело поважнее. В желудке урчало, будто кот мурлыкал. Верный признак, что пора перекусить.
Сергей Аркадьевич выбрал кафе под пальмами, которые были по самую макушку обернуты разноцветными электрическими гирляндами. Перелистал меню.
Блюд было много, но все с непонятными названиями.
И без картинок. Вот в китайских ресторанах удобно — там рядом с названиями и ценами публикуются картинки. И все ясно. Ну не все, но многое. А тут вообще ничего не ясно. Выкаблучиваются вечно эти французы.
— Э, гарсон! Бонжур! — кликнул он официанта. — А по-русски нет, что ли?
Официант что-то вякнул по-своему.
— Ну тогда наудачу! — И Егоров ткнул пальцем в первую попавшуюся строчку. — И этого… Пива. Бир!
Про пиво официант понял.
С другой стороны кафе в это время, под другой электрической пальмой, заканчивал свое интервью с актером Беловым известный телеведущий Сергей Шалашов.
— И последний, Олег Иванович, вопрос, — ворковал Шалашов. — Всем известно, что прототипом вашего героя является продюсер фильма небезызвестный Михаил Троицкий… Человек, владеющий яхтой стоимостью четыре миллиона долларов.
— Предвижу, Сергей, ваш вопрос. Мне уже приходилось на него отвечать. Играю ли я реального Троицкого?
— Инвестируете в его образ свое обаяние, так скажем…
— Но я актер и создал тот образ, который задали мне режиссер и сценарист. А каков Троицкий в реальности — не мне судить.
— И, конечно, вы не даете оценку поступкам своего героя?..
— И, конечно, не даю!.. Повторяю: я актер! Оценку пусть дает зритель.
— А помните случай с Де Ниро, которому здесь, на Каннском пляже, досталось от полицейских за то, что он сыграл мафиози? — спросил, разумеется, Шалашов.
— Конечно, помню, Сергей! Но ведь это было так давно! С тех пор полицейские стали куда более цивилизованными! Во всяком случае, мне бы хотелось так думать.
— А с Троицким вы встречались? Может быть, знаете его мнение о фильме?
— Я с ним даже не знаком. И мнения его не знаю. Но думаю, оно положительное, раз он выпустил фильм. Режиссер говорил, что замечаний не было.
— Спасибо, Олег Иванович! Желаем вам и вашему фильму успеха.
В это время их и заметил Егоров, возвращавшийся из туалета, где долго не мог найти кнопку подачи воды в умывальнике. Прислушался к разговору. Оператор выключил камеру. Белов, очевидно, торопился и быстро ушел.
— Вы ведь диктор? С телевидения? Я узнал, — подошел Егоров к Шалашову, протягивая ему широкую ладонь.
— Я Сергей Шалашов. У меня программа «Тихий дом», — ведущий, повременив секунду, ответил на рукопожатие.
— Точно! — радостно согласился Егоров. — А я из милиции! Подполковник Егоров. Из Петербурга. Ваш земляк.
— У вас ко мне какие-то претензии? Невский не там перешел? — съязвил Шалашов.
— Не знаю… — растерялся Егоров. — Я вот хотел спросить — я заказал что-то, а языка не знаю… ткнул что-то пальцем. Переведите, что это?
Егоров взял со столика Шалашова меню, нашел там свою строчку.
— Боюсь, вы заказали икру морского ежа, — глянул в меню образованный телеведущий.
— И как это — вкусно?..
— М-м-м… сильно на любителя. Скажу по секрету, иногда это блюдо называют «калом морского ежа».
Егоров икнул. Потом подумал, что можно и не есть, зато будет что рассказать.
— Ну и ладно. Я здесь, вообще, по делу, но очень хочу на фестиваль. Это моя мечта. Может, поможете?
— Сожалею, но лишен такой возможности, — холодно ответил Шалашов. Ему вспомнилась реплика из популярного фильма для простонародья: «Хитры вы, легавые, с подходцами вашими…»
— А может, тогда подскажете, где билет достать?
— Если только у спекулянтов. Они там у Дворца крутятся.
— И на том спасибо. Это вам сувенир!
Егоров протянул Шалашову матрешку. Тот очень удивился. Матрешку ему дарили впервые в жизни. Пожалуй, можно передарить ее какому-нибудь западному кинематографисту.
Мотор оказался тяжелее, чем можно было предположить. Пока из номера на улицу выперли — выдохлись. А еще через полнабережной тащить…
Весит жуть как много, будто там внутри не ремни и детали, а какой-нибудь тяжелый металл. Уран, например. Не занимается ли Пастухов особо дерзкой международной контрабандой? Везет в моторе уран, а то еще чего похлеще, к нему там подлетает вертолет посреди океана… Забирает товар, оставляет деньги. Там ведь, в бескрайних водах, пусто, никого нет, делай что хочешь…
— Для чего тебе это? — поинтересовался Рогов. — Ты ж на веслах рекорд ставишь.
