На крыльце никого не было. Гримальди закурил “Корону” и вгляделся в темноту.
“Вот так оно и бывает, Фрэнки, – подумал он с горечью. – Тебе уже шестьдесят шесть, и тебя просят удалиться на покой. Можешь перестать притворяться; тебя выкинули, несмотря на весь этот треп о консультанте и консультациях”.
Гримальди вздохнул и выпустил длинную струйку дыма. Он лучше других знал, что Алекс не нуждается в его помощи. Возможно, он иногда и швырнет ему кость из жалости, однако Гримальди чувствовал, что и Алекс не любит его. Возможно, он винил его в смерти Татьяны, хотя они ни разу не разговаривали об этом. Хорошо хоть он не заподозрил, что именно Гримальди навел Морозова на их след. Морозов, в свою очередь, тоже никогда не узнает, кто информировал его о месте, где скрывалась Татьяна. Тот звонок из телефонной будки в Брюсселе был его тайной, которую он заберет с собой в могилу.
И все же он ни о чем не сожалел. Именно после гибели девчонки Алекс упал в его подставленные ладони как переспелый плод. Телефонный звонок Морозову был блистательным ходом, озарением, которое позволило Гримальди натравить братьев друг на друга и уже одиннадцать лет наслаждаться волнующей, полной интересных приключений жизнью. Именно этой войне Гримальди был обязан своим вознесением почти на самую верхнюю ступень иерархической лестницы. Он не ошибся, поставив на Алекса Гордона. Идея заставить его пойти войной на своего же брата была достойной гения.
От близкой реки потянуло прохладой. “Что мне теперь делать? – в приступе неожиданной паники подумал Гримальди. – Что мне делать завтра, на следующей неделе?” Вне фирмы у него не было никакой другой жизни. У него не было никого, с кем он мог бы поделиться своим горем, своей болью и своими чувствами.
Ему не с кем было даже разделить свою постель. За прошедшие годы у него было множество любовников, но все это были очень короткие эпизоды, простые однодневные остановки в Нью-Йорке, где он мог подцепить смазливого паренька в баре для геев. Однако теперь, с распространением СПИДа, Гримальди не мог позволить себе рисковать. Да и его половые способности стали понемногу иссякать, а это означало, что он действительно стареет, несмотря на свои крашеные волосы и усы.
При мысли о тусклых годах, которые он проведет в своей пустой квартире в ожидании вызова из Лэнгли, которого – он знал – ему не дождаться, Гримальди затрясло. Возможно, ему придется уступить и купить себе владение во Флориде с неизбежным гарниром – шаффлборд[6] до обеда, ранние ужины, после которых он будет отправляться в постель с курами, неуверенные заплывы в огромном бассейне. И конечно – никуда от этого не деться – его ждут скучнейшие разговоры с коричневыми от загара иссохшими стариками в ярких гавайских шортах, озабоченными своим пищеварением, которые вместе с ним будут греть на солнышке свои древние кости и терпеливо ждать смерти.
Гримальди чувствовал, как начинает сходить с ума. Он отшвырнул свою сигару и вернулся вдом. Огромными шагами он пересек гостиную и покинул жилище Гордонов, не попрощавшись ни с гостями, ни с хозяевами. Вздрагивая от прохладного осеннего воздуха, он быстро прошел к своей машине.
Отперев дверцу, он широко распахнул ее, но свет в салоне не вспыхнул. Тогда Гримальди наклонился и заглянул внутрь, тихо проклиная аккумуляторы. На пассажирском сиденье он увидел неподвижную темную фигуру.
– Привет, Франко, – произнес во тьме знакомый и такой любимый голос.
Гримальди почувствовал, как сердце его подпрыгнуло.
– Не включай свет. Ты ведь знаешь, как мне нравится уютная темнота автомобилей.
– Олег?! – ахнул Гримальди. – Это ты?
Вскоре после полуночи в дверь номера 132 в мотеле “Скайвэй”, что находится в Роквилле в штате Мериленд, осторожно постучали. Гримальди притушил свет и отпер двери, пропуская внутрь Олега Калинина. Затем он тщательно запер дверь на задвижку и цепочку, проверил на окнах занавески и только потом снова включил свет.
Калинина он приветствовал радостным похлопыванием по плечу; он все еще не был до конца уверен, что все это ему не снится. Его друг, которого он оплакал и похоронил двенадцать лет назад, был рядом с ним, живой и невредимый.
Алекс Гордон поднялся навстречу ему из своего кресла возле змеевидного обогревателя. Он был в джинсах и толстом шерстяном свитере.
– Олег Калинин... Алекс Гордон, – представил их Гримальди, с беспокойством глядя на двух мужчин. Это была его идея – познакомить Олега с новым шефом советского отдела ЦРУ.
Алекс пожал Калинину руку.
– Гримальди много рассказывал мне о вас, – сказал он по-русски. – Я прекрасно осведомлен обо всем, что вы для нас сделали. Признаться честно, я не ожидал когда-нибудь свидеться с вами. Мы считали, что вы погибли.
– Виски? – предложил Гримальди, улыбаясь другу. – Я знаю, ты любишь чистый, со льдом. Калинин улыбнулся в ответ и кивнул.
– А для тебя – охлажденная водка, – предложил Гримальди Алексу.
Отперев мини-бар, он достал напитки, выбрав для себя густой ликер “Бейли”. Затем Гримальди открыл пакет жареного арахиса и положил рядом с Алексом плитку шоколада: он помнил о его слабости.
– Поехали, – сказал он, поднимая свой бокал.
– Будем здоровы, – эхом откликнулся Калинин. Алекс поднял к губам бокал, не отрывая взгляда от лица Олега. Его сдержанность заставила Гримальди почувствовать себя неуютно, и он нервно поправил свой шейный платок.
– Гримальди сказал мне, – медленно проговорил Алекс, – что вы приехали в Соединенные Штаты в составе советской делегации, которая будет принимать участие в конгрессе по космическим проблемам...
– Четвертый международный конгресс астрофизиков, – поправил его Калинин.
Гримальди подумал про себя, что Олег не сильно изменился. Он видел ту же улыбку, слышал тот же уверенный голос. Только лицо потемнело от загара, да расплылась некогда тонкая талия. Несмотря на это последнее обстоятельство, Калинин выглядел очень представительно в своем элегантном сером костюме, светло-голубой рубашке и темно-синем шелковом галстуке.
– Каково ваше положение в составе делегации? – задал Алекс свой первый вопрос.
– Помощник директора-распорядителя.
– А какие функции вы исполняете на самом деле? Калинин пожал плечами.
– Я – генерал-майор Главного разведывательного управления...
– Генерал? – встрепенулся Гримальди. – Прими поздравления!
Он приподнял свою рюмку с ликером, и Олег ответил ему улыбкой. Алекс остался бесстрастным.
– Моя область, – продолжал Калинин, – это электронная разведка, и меня интересуют все сведения и документы, касающиеся спутников. Спутники слежения, фотографирование из космоса, сигналы телекоммуникационной связи и все такое...
Гримальди в изумлении уставился на него. Когда они встретились в его машине, Олег ни слова не сказал ему о своих новых функциях. Он только попросил Гримальди организовать ему срочную встречу, так как на следующее утро должен был уже уехать из Вашингтона.
Алекс сидел на краешке своего кресла совершенно прямо, сосредоточенно и внимательно глядя на собеседника.
– Когда двенадцать лет назад Гримальди бежал из Москвы, вас разыскивали, КГБ охотился за вами по всей стране. Теперь же вы появляетесь здесь в генеральском звании, в качестве эксперта по электронной разведке. Расскажите мне о вашем возвращении, Панама.
При упоминании своего псевдонима Калинин снова улыбнулся.
– Действительно, за мной охотились, но это был не Комитет. Был там один молодой офицер Морозов...
Гримальди посмотрел на Алекса и увидел, как тот стиснул челюсти.
– Он случайно наткнулся на мои связи с Гримальди, – продолжал Калинин. – Как вы знаете, в Москве Франко называл себя Сент-Клером.
Алекс кивнул, пригубив свою водку.
– У него, однако, не было против меня ничего весомого, одни подозрения. Мы снова столкнулись с ним в Париже, а затем он ринулся за Гримальди в Москву. Я посоветовал Франко немедленно уехать, а сам затаился, выжидая, пока мне представится возможность связаться с руководителями Морозова. В конце концов мне удалось встретиться с непосредственным начальником Морозова, руководителем Тринадцатого отдела...
– С Октябрем? – быстро спросил Алекс, что-то аккуратно записывая в желтом блокноте.
– Да, с ним, – Калинин откинулся на спинку кресла. – Я знаю его еще с войны. Мне удалось убедить его в своей невиновности. Он стоял как скала и фактически спас мою жизнь. Морозов добился, чтобы я предстал перед внутренним трибуналом КГБ, а пока шло следствие, я несколько месяцев находился в тюрьме.
– Морозов пытал тебя? – быстро спросил Гримальди.
– Это был не пикник с девчонками, – холодно ответил Калинин. – Сам Морозов почти все время был за границей, и всю грязную работу за него выполняли его подручные. Хорошо, что Октябрь поручился за меня, благодаря его свидетельству меня выпустили и восстановили в правах.
