Когда он и четверо остальных оказались на другой стороне, его подняли на поверхность и посадили в фургон. Пока они ехали, сопровождающие несколько минут колотили его просто для развлечения прежде, чем машина остановились.
Двадцатидевятилетний Виктор Оксли, псевдоним «Бедрок», получил еще один пинок по затылку — пятый или шестой, он сбился со счету. Лицо сильно ударилось о металлический пол фургона. Он ощутил кровь, текущую с губ и из носа.
Несмотря на все страдания, он понимал, что это только начало, потому что был на Востоке, и лучшее, что он мог делать — это смиренно терпеть.
Дверь открылась. «Бедрок» было подумал, что они прибыли в пункт назначения, но в машину просто сел кто-то еще.
Последовал долгий разговор на немецком. Похоже, они спорили. «Бедрок» не понимал ни слова, но подумал, что речь идет о том, что делать с ним. Немцы, похоже, начали брать верх, на какой-то момент ему даже показалось, что они сейчас подерутся, но, в конец концов, все успокоилось.
Некто наклонился над ним. Англичанин ощутил запах табака и пота. Человек сказал ему по-английски, но у «Бедрока» не возникло никаких сомнений. Это был русский.
— Я не знаю, кто ты, но похоже, ты из тех, кто создали проблемы мне и моим коллегам. Была бы моя воля, я бы забрал тебя и лично пристрелил прямо здесь. — Он сделал паузу. — Когда Штази закончит с тобой, возможно, я смогу этого добиться.
Это было все.
Мгновение спустя фургон остановился, и некто без слов вышел. «Бедрок» услышал шаги по гравию и удивился, поняв, что они были неровны, словно идущий явно хромал.
Они снова двинулись вперед. Английский шпион понял, что вышедший был тем самым русским, поскольку немцы сразу же начали оживленно говорить исключительно по-немецки. Окс не понимал их, но слышал в голосах людей из Штази явное облегчение.
Однако самому Оксли это облегчения не принесло, поскольку на него обрушился град ударов ногами.
Они ехали больше двух часов, но Окс знал о Штази достаточно, чтобы понимать, что они просто ездили по кругу — маленький спектакль, дабы не дать ему понять, куда его везут.
Затем они остановились. Окса выволокли из фургона, заломили руки за спину, заставив наклониться вперед. Его тащили с обеих сторон, толкая его вперед, периодически заталкивая в лифт и то спускаясь, то поднимаясь, так что он был полностью дезориентирован и не знал, находился ли в подземном бункере или на вершине телебашни.
Наконец, его отвели в какую-то комнату, сняли капюшон и посадили за стол, приковав наручниками к скобе в столе.
До тех пор он не произнес ни слова, и прямо там принял решение, которое спасло ему жизнь, но обрекло на невыносимые трудности.
Он решил говорить по-русски.
У него не было никаких документов — он оставил их в отеле — поэтому он мог говорить все, что угодно, без каких-либо доказательств обратного.
До тех пор, пока сможет поддерживать свою легенду.
Его продержали три дня без сна в холодной воде, в которую периодически пускали ток в попытке сломить его, но он говорил только по-русски, говорил немцам, что не знает, чего они от него хотят, и что они не имеют права так обращаться с гражданином Советского Союза.
Окс слышал истории о том, что у Штази был один особенно неприятный способ слежения за людьми, которых они задерживали. Их сажали перед чем-то, похожим на большую кинокамеру, а затем говорили сидеть смирно, пока ведется запись.
Но это была не кинокамера. Это был рентгеновский аппарат, который все это время облучал невезучего субъекта радиоактивными частицами.
Процесс гарантировал, что каждый раз, как данный субъект будет проходить контрольно-пропускной пункт на Запад, все из которых были оборудованы детекторами радиоактивного излучения, он будет отмечен как ранее захватывавшийся Штази.
Это могло сокращать жизнь на десятилетия из-за рака и других последствий облучения, но это никого не интересовало. Штази находило это удобным.
Но «Штази» не стало облучать Оксли, потому что его не собирались отпускать обратно на Запад.
Его собирались отправить на восток.
ГДР-овцы передали его КГБ.
Наши дни
Президент США Джек Райан понял, что он сжимает край стола свободной рукой, слушая, как англичанин скрипучим голосом рассказывает историю, которая оказалась так кстати для его сына и была так тяжела для него.
Когда тот прервался, Джек понял, что Оксли есть еще много чего сказать, но он ждет, пока Райан скажет что-либо в ответ, просто чтобы понять, что тот его все еще слушает.
Он сказал:
— Даже не знаю, что сказать.
— Вы вызвали кого-либо? Доложили о том, что случилось?
— Вызвал? Я прибыл туда с немецкой полицией через пять минут, ища вас. Час спустя я отправил на охоту всю американскую разведку в городе. На следующий день я был в Лондоне, в кабинете директора SIS. Конечно, я вас искал. Я не знал, что вы были британским оперативником, но я отправил всех на охоту за вами и Мартой.
Оксли сказал:
— Все честно, Райан. У меня, благодаря вашему парню, теперь есть причины вам верить. Но я тридцать лет считал, что вы держали рот на замке по этому долбанному делу. Я просто, честно говоря, был малость обижен. Я ж тогда не знал вас. Но годы спустя смотрю я телевизор в пабе, вижу ваше лицо, и говорят, что это — президент США.
Джек-младший включился в разговор:
— Папа, Окс — тот самый человек, давший SIS сведения о Таланове в бытность его «Зенитом». Он был в ГУЛАГе одновременно с Талановым. Он не встречался с ним лично, но знает все.
— Этому можно верить?
Оксли сказал:
— Вроде да, но это было давно. Память уже не та.
— Я понимаю, мистер Оксли.
Джек-младший сказал:
— Мы должны идти. Я намерен получить ответы по «Зениту», но пока их у меня нет.
— Просто скажи, что с тобой все в порядке, — Джек-младший мог услышать эмоции в голосе отца. Тот уже терял его в прошлом, и понятия не имел, во что сын влез сейчас.
— Я с Дингом, Домом и Сэмом на самолете Хендли.
— Самолете Хендли? Ты не в Лондоне?
— Мы собираемся проверить кое-что на континенте. Я позвоню, когда что-либо узнаю. У тебя и так достаточно дел по поводу Украины.
— Это сложная ситуация, — ответил Райан. — Но пока я знаю, что ты не там, мне, все-таки, немного легче.
Джек-младший сказал:
— Я сейчас очень далеко от Украины, папа.
* * *
Райан, Чавес, Карузо, Оксли и Дрисколл приехали в Цюрих в начале вечера, сняли пару внедорожников «Мерседес» и направились на юг, в Цуг. Был сильный дождь и туман, что Райан счел преимуществом, так как они не имели ни малейшего представления о том, кто мог следить за ними.
Все четверо были вооружены. Прежде, чем они вышли из G550, Адара выдала им пистолеты, хранившиеся в скрытой ячейке в самолете. Джек и Динг выбрали «Глок-19», а Дрисколл и Карузо «Сиг-Сойер Р-229». Они знали, что если у Кастора будет сколько-нибудь приличная охрана, они не смогут реально атаковать его с пистолетами, но, по крайней мере, имея при себе оружие, скрытое под одеждой, они были в состоянии защититься от большинства угроз.
У них было мало сведений о доме Кастора, кроме нескольких примечаний Гэлбрайта, сделанных для Джека. Тщательно изучив местность по интернет-карте, они решили, что лучший шанс войти незамеченными — через озеро с задней стороны дома.
Они взяли лодку и снаряжение для подводного плавания, и в 7 часов вечера оказались в четверти мили от дома Кастора, начав тщательно изучать его в бинокли. Они увидели некоторое движение в огромных, от пола до потолка, окнах, а также охранников с пистолетами-пулеметами, патрулирующих местность вокруг дома, а также спуск к пирсу на озере.
Они выглядели профессионалами. Это позволило Райану заключить, что Кастор был там.
Динг сказал:
— Вижу восемь-десять ребят. Мы не пройдем незамеченными, и швейцарские полицейские по найму[73] их тоже не уберут.
— Должен быть другой способ, — согласился Райан.
Они начали обсуждать, как им скрытно добраться до Кастора, не будучи обнаруженными охраной.
Оксли молча сидел на носу лодки. Наконец, он сказал:
— Джентльмены, не хочу лезть с советами, но у меня есть идея.
— Всегда готовы, — сказал Динг.
— Почему бы просто не выйти на чертову дорогу и не поговорить с ним?
— Поговорить? — спросил Райан.
— Конечно. Кастор верит в идею самосохранения. Он верит, что играет на обеих сторонах. Он не станет убивать сына президента, когда тот знает, что его сын к нему поехал. Возможно, все пойдет не так, как мы планируем, может, твоим друзьям придется остаться, но мне и тебе стоит просто пойти туда и послушать, что он скажет.
Райан посмотрел на Чавеса. Динг ответил:
— Тебе решать.
Джек пожал плечами:
— Лучшей идеи все равно нет.
