Райан кивнул, и добавил:
— Марта была абсолютно убеждена, что РАФ не имеет никакого отношения к убийствам в Швейцарии. Она сказала, что их подставил некий русский, назвавшийся «Зенитом». Я не сказал этого BfV, но вернувшись в резидентуру ЦРУ в Берлине, позвонил Джиму Гриру. Он никогда не слышал о таком псевдониме, но сказал, что проверит. Значит, раньше он нам не попадался. Вы что-нибудь о таком знаете?
Ник Истлинг покачал головой, но Бэзил повернулся к нему с сказал:
— Ник, извините, я не мог бы попросить вас выйти на несколько минут?
Истлинг явно смутился. Но Бэзил кивнул, и контрразведчик медленно повернулся и вышел из кабинета.
Когда за Ником закрылась дверь, Бэзил сказал:
— Во второй половине дня пришли кое-какие сведения, которые я не должен сообщать Нику. Честно говоря, я не уполномочен сообщать и тебе, но я полагаю, ты заслуживаешь это знать.
— Знать что?
— Сначала первое. Западногерманские солдаты, патрулировавшие этим утром границу около Гёттингена, услышали взрыв на запретной полосе на границе Западной и Восточной Германий. Это место утыкано минами — так восточники удерживают своих людей. Западные немцы прибыли на место инцидента и увидели на запретной полосе тело молодой немки, которое почти сразу же забрали восточные немцы.
Джек опустил голову на руки.
— Марта. Они все же убили ее.
— Я думаю, что все именно так, но ты же понимаешь, о чем сообщат в новостях.
Джек не поднял головы.
— Они скажут, что гражданка ГДР Ингрид Бретц пыталась сбежать на Запад и подорвалась на мине.
— Да, — согласился сэр Бэзил. — И доказать обратное будет невозможно.
Джек поднял голову.
— А почему Истлингу не следовало этого знать?
— Я не хочу, чтобы он кое-что знал. «Зенит». Я впервые услышал этот псевдоним вчера на встрече на Десятой.
На Даунинг-стрит десять располагалась резиденция главы правительства Ее Величества.
— Премьер не присутствовала, но было все руководство, включая сэра Дональда Холлинса, главу МИ-5.
— МИ-5? Внутренняя безопасность?
— Да. Целью встречи было сообщить мне, что Пятерка уже работает в Европе. Я впервые об этом узнал. Они вели охоту за русским оперативником с псевдонимом «Зенит», о котором в настоящее время имеются только слухи.
— Какое МИ-5 дело до «Зенита»?
— У них есть «средства», которые пытались выследить «Зенита». По-видимому, это их «средство» пропало где-то за Занавесом, так как последний раз они слышали о нем что-то из Венгрии.
— Я не понимаю. Венгрия — это зона ответственности МИ-6.
— Помолчите, — сказал Бэзил. — Можете не сомневаться, я сказал им все, что о них думал, когда узнал, что они работают на нашей земле. Я не знаю, почему кто-то решил, что МИ-5 должна иметь к этому делу какое-то отношение. Возможно, если бы мы знали об этом «средстве» раньше, он вполне мог по-прежнему работать, а не пропал бы.
— И теперь они хотят, чтобы вы помогли им найти его?
— Верно. МИ-5 обратилась прямо на Даунинг-стрит, и их направили к нам. Мэгги Тэтчер лично просила меня о содействии.
— Так вы считаете, что «Зенит» был исполнителем тех убийств в Швейцарии?
Чарльстон сказал:
— Джек, ты же знаешь, что для КГБ обычное дело использовать сторонние организации для грязной работы. Болгар, например.
— Это то, что мы уже видели, — признал Джек. — Но за последнюю неделю произошло многое, что не вписывалось в советскую модель.
— Полностью согласен, — сказал Бэзил. — Тем не менее, несмотря на слова Марты Шёйринг, мы полагаем, что скорее всего КГБ приказал РАФ совершить те убийства в Швейцарии. Возможно, это не касалось Марты напрямую, возможно, она вообще не имела к этому отношения, но мы полагаем, что Ингрид Бретц работала на РАФ. Было уже много случаев подобных сговоров, идущих на благо КГБ.
— Так вы не верите в «Зенита»?
— Я могу сказать только то, что мы не нашли доказательств, что какой-то убийца из КГБ действовал в Западной Европе. Вы даже не можете быть уверены, что за всем этим стоит КГБ. Подумайте. Зачем им убивать Тобиаса Габлера? Согласно «Моргенштерну», он управлял их счетами. Это был их человек.
— Может быть, он проговорился.
— Кому? Не Лэнгли. И не нам. И я очень сомневаюсь, что любой другой западной разведке.
— А что, если Габлер сообщил в КГБ?
Сэр Бэзил удивленно моргнул:
— Зачем КГБ убивать его за то, что он проболтался КГБ?
— У меня есть идея, Бэзил. Но нет доказательств.
— Хотелось бы услышать, — ответил Бэзил. — Мне интересно, какие вы сделали из всего этого выводы.
— Я думал об этом весь день, — сказал Райан. — Посмотрите, что получается. Пенрайт утверждал, что в дело с РПБ вовлечены две группы русских. Все эти усилия, направленные на то, чтобы убить всех, кто знал о двухстах четырех миллионах долларов. Экстренные меры по перекладыванию ответственности на ячейку РАФ, а затем уничтожение ячейки, дабы ее члены не могли заявить о своей невиновности.
Джек глубоко вздохнул. Он почти боялся продолжить, потому что, как аналитик, знал, что уходил в опасную область предположений.
— Я полагаю, это внутренние разборки КГБ.
— Почему?
— Из-за денег. Двести четыре миллиона. Все предельно ясно. И, насколько я могу судить, если бы КГБ хотел убить швейцарских банкиров и, возможно, британского агента, они могли действительно поручить это дело РАФ или какой-либо другой левой группировке. Им не нужно было подставлять их. И то, что их подставили, а затем убили, чтобы замести следы, заставляет меня полагать, что это не была операция КГБ. Тем не менее, КГБ был вовлечен в это, потому что как иначе объяснить все имеющиеся контакты и участие Штази?
— Вы полагаете, — спросил Чарльстон, — что некие сотрудники КГБ имеют деньги, спрятанные от остального КГБ, и поэтому держат их в Западной Европе?
— А разве невозможно, чтобы некоторые из них могли утаскивать деньги на левые счета на черный день? Увести их на кодированные счета — в Швейцарии, например — что еще нужно? Вспомните о нацистах в конце Второй Мировой войны. Те, у кого были заготовлены средства, смогли спастись.
— Это все домыслы, Джек, — сказал Чарльстон. — Я не хочу душить ваш плодовитый разум, он показал себя довольно продуктивным, но посмотрите на ситуацию с моей точки зрения. Вы можете это чем-либо подтвердить?
Джек протяжно выдохнул.
— Нет. Ничем.
Чарльстон поднял руки. Он принял решение.
— Истлинг хочет закрыть дело о смерти Дэвида Пенрайта. Я бы не хотел подтверждать это, но без новой информации я подозреваю, что дело повиснет. Также я направлю запрос по поводу «Зенита» в МИ-5, так как они, похоже, уже некоторое время занимались им без нашего участия. Мы сделаем все, что можем, чтобы помочь им в Центральной Европе, но я опасаюсь, что раз они пришли к нам с протянутой рукой, весьма вероятно, что их оперативник попал в большие неприятности. Вероятно, для него уже все кончено.
Джека вдруг пробило.
— Как давно пропал их парень? Уж не тот ли это человек, что помог мне прошлой ночью?
Чарльстон покачал головой.
— Они сказали, что он не выходил на связь уже несколько недель, и, как я помню, он работал в тылу. В Венгрии, вроде бы. Западный Берлин был не его землей.
— У меня немного опыта в таких делах, но разве такие люди не могут долго работать, не выходя на связь? Я имею в виду, что если он находился на задании, у него могло не быть времени заскочить в телефонную будку и позвонить в Лондон. И разве они не могут делать что-то самостоятельно? Кто сказал, что он не оказался в ФРГ в поисках «Зенита»?
Чарльстон задумался.
— Я могу вызвать Холлинса и обсудить с ним ваши соображения, но, как я уже сказал, это не наш человек, и я не могу судить о его методах работы.
Джек вздохнул.
— Итак, что же мы имеем?
В голосе Чарльстона показалось сочувствие, но только в пределах допустимого:
— Вы отправитесь домой к жене и детям, и крепко их обнимите. Вы затолкали Истлинга в Швейцарию, когда он был там нужен. Кто-то спас вам жизнь в Берлине, хотя и, скорее всего, ценой собственной. Гордитесь тем, что вы сделали. Однако, пока пропавший оперативник МИ-5 не будет обнаружен, мы должны будем предполагать, что он находится за занавесом. И, как бы жестоко это не звучало, для него же будет лучше, если мы не станем распространяться о пропавшем британском шпионе.
— Вы хотите сказать, я не должен докладывать об этом в Лэнгли.
— Если МИ-5 официально попросит Лэнгли о содействии, не мешайте им. Но как представителя ЦРУ в МИ-5, я прошу вас не распространяться об этом. Мы не хотим, чтобы этот парень погиб из-за того, что мы говорили о нем.
Джек покачал головой.
— Операция не принесла ничего, кроме длинного перечня оборванных зацепок.
— Такова подчас работа разведчика, юноша. Противник тоже может сказать свое слово, как и мы.
