— Не понимаю, — равнодушно призналась она. — Зоопарк какой-то.
— В зоопарке, пожалуй, поспокойнее, — усмехнулся я.
— Ну, и что ты теперь собираешься делать?
— Откуда я знаю? У меня еще не было времени подумать. Порой я сначала делаю, а потом уж только думаю.
— А я всегда так поступаю! — объявила она не без гордости. — Только чаще всего я и потом не думаю. А зачем? Правильно — неправильно, какая разница, если что-то уже случилось? Забыла — и все.
— Кстати, насчет твоего согласия поехать сегодня с нами. Это было не очень разумно. Хорошо, что все закончилось так. Я имею в виду, хорошо для тебя. Но когда-нибудь ты можешь доиграться.
— Не волнуйся, — снисходительно улыбнулась она. — Я умею за себя постоять. Я всегда контролирую ситуацию.
Женщины любят повторять эту заезженную фразу. И откуда только среди них берется так много обманутых и изнасилованных?
Она не возвращалась к разговору о Флоренции. А я не спешил ей напомнить. Колдовство выдохлось, меня уже не тянуло к ней с прежней силой. Меня к ней вообще больше не тянуло.
В соответствии с ее указаниями я свернул во двор многоэтажного дома в новом микрорайоне. Район продолжал застраиваться, напротив дома торчали краны, черной осклизлой ямой зиял котлован, вокруг валялись груды строительного мусора. Все это я различал в свете фар, поскольку фонари уже не горели, а может быть, их еще и не успели подключить. Я медленно крался на машине, маневрируя между беспорядочно припаркованными вдоль дома автомобилями, время от времени попадая колесом в выбоины и негромко чертыхаясь.
— Дом недавно сдали, — с досадой объяснила Диана. — Лет пять пройдет, прежде чем здесь все благоустроят. Я говорила Владику, что нужно покупать квартиру в центре города, но ему же вечно денег жалко. Нам дальше. Предпоследний подъезд. Ой, смотри-ка, машина Владика стоит! Почему здесь? Ее охрана обычно на стоянку отгоняет. Интересно, что там за возня?
В конце двора действительно происходила какая-то непонятная суета. Небольшая группа людей столпилась на улице, кто-то метался в подъезд и обратно. Стояли два милицейских автомобиля с включенным ближним светом. Мы подъехали ближе.
— Ограбили, что ли, кого-нибудь? — продолжала гадать Диана.
Я нажал кнопку и опустил стекло. До меня донесся обрывок разговора.
— Ну, надо же! — ворчливо говорила худая высокая женщина в накинутом поверх халата пальто. — Вот как после этого в подъезд заходить?! Хоть каждый раз милицию вызывай!
— Жуть что делается! — согласно кивала другая. — За детей страшно.
— Что-то случилось? — спросил я у них.
— Да вот, застрелили кого-то! — громко и возмущенно объяснила первая. — Прям в подъезде. Кровищи-то, мама родная!
— Кого убили? — с любопытством переспросила Диана, открывая дверь машины.
Но я, похоже, уже догадался, кого убили.
Владик и Настя вышли из филармонии через главный вход. Владик, сутулясь, двигался чуть впереди, избегая смотреть на Настю. Он чувствовал себя так, будто внутри у него все было расцарапано в кровь и саднило. Ему было до ужаса стыдно перед Настей за все случившееся, и хотелось поскорее от нее отделаться. Если бы она сейчас взяла его под руку, он бы умер на месте.
Охранник встретил их на улице и повел через дорогу, где стоял джип Владика и «тойота», недавно подаренная им Диане. Парковать машины у входа обычным гостям было запрещено. Это место держали для автомобилей губернатора и других особо важных персон. Прочие оставляли свой транспорт в отдалении.
По внешнему виду Владика, заплаканному, взволнованному лицу Насти и отсутствию Дианы охранник догадался, что произошло что-то неприятное, но спрашивать он не решился, только замедлил шаг.
Подойдя к автомобилям, они обнаружили, что джип Владика заблокирован милицейской машиной, возле которой лениво переговаривались два бойца в бронежилетах и с автоматами. Рядом топтался расстроенный водитель.
— Ваши машины? — спросил Владика один из милиционеров.
— Мои, — с трудом ответил Владик.
Вид автоматчиков его напугал. Их вопрос звучал для него зловеще, означая, что его несчастья отнюдь не закончились. Владик почему-то сразу подумал, что автоматчиков специально подослал Храповицкий. Он вдруг вспомнил предупреждение отца, и от дурного предчувствия у него сжалось сердце.
— Документики, — проговорил омоновец, протягивая руку.
Расстегивая барсетку и напряженно вглядываясь в их лица, Владик пытался угадать, что все это значит. Действительно ли перед ним милиционеры, или переодетые бандиты, готовые его похитить или даже убить. Он читал и слышал о подобных случаях.
— Что это у вас руки дрожат? — усмехнулся омоновец.
— Так, — пробормотал Владик. — День был тяжелый. Забегался.
— Выпили, наверное? — предположил другой.
— Нет, — ответил Владик поспешно. — То есть выпил, но немного.
— Проверим, — равнодушно заметил первый, и они занялись изучением документов Владика.
Выглядели они, впрочем, не по-бандитски. Оба крупные, неторопливые, с деревенскими лицами, и как будто скучающие. В них не было уголовной резкости. Один из них, с сержантскими лычками, разглядывал Владика с нескрываемым любопытством.
— Кого там красавицей-то выбрали? — спросил он. — Симпатичную хоть?
— Да не очень, — через силу улыбнулся Владик.
— Небось, любовница чья-то, — предположил второй омоновец. — Или дочка. У вас, кстати, закурить не найдется?
— Я не курю, — отрывисто ответил Владик, зачем-то хлопнув себя по карманам. Его тревога никак не проходила.
Настя поспешно достала из сумочки пачку и протянула милиционерам. Один взял сигарету, сержант с секунду колебался, потом вздохнул и последовал примеру товарища.
— Тоже бросаю. Не получается, — пожаловался он. — Смешно у вас выходит, девушка ваша курит, а вы нет. Машину откройте.
Владика почему-то подмывало объяснить им, что Настя вовсе не его девушка. Но он сдержался. Светя фонариком под капотом, милиционеры долго сверяли номера двигателя, потом дотошно осмотрели багажник, затем принялись за салон. Поднимали коврики на полу, заглядывали под сиденье.
— Вы что-то ищете? — нервно спросил Владик. Сержант выпрямился и почесал за ухом, сдвинув набок шапку.
— Да сигнал тут поступил, — проговорил он неохотно. — Что наркотики у вас в машине.
— Подсунули? — задохнулся Владик.
— Да кто ж подсунет-то? — усмехнулся второй омоновец. — Машина ваша закрытая была. Водитель рядом.
Они вновь принялись рыться. Владик вцепился в Настю. Сердце у него готово было выскочить из груди.
— Похоже пусто, — снова распрямляясь проговорил сержант.
Владик выдохнул с облегчением. Настя попыталась улыбнуться.
— Это кто-то нарочно сделал, — сказал Владик. Его напряжение спало, и он испытал внезапный приступ болтливости. — Навредить мне хотел. Только непонятно, на что надеялся. Я никогда ничего запрещенного с собой не вожу.
— Кто ж вас так не любит? Вторая машина — тоже ваша?
— Да, — вновь замирая, ответил Владик. — Точнее, нет. Это машина моей невесты.
— Вы, что ль, невеста? — омоновец обернулся к Насте.
Она вспыхнула.
— Нет, — смущенно пробормотала она. — Я ее подруга...
— А сама невеста-то где? — удивился сержант. Теперь смешался Владик.
— Она раньше уехала, — с неохотой промямлил он. И добавил с трудом: — Так получилось....
Сержант посмотрел на него с сомнением.
— Бывает, — заметил он неопределенно. — А вы, стало быть, с ее подругой? Ну, понятно. Машина-то на вас оформлена?
— Нет, на нее. Но там нет ничего, я слово даю.
— Если б мы на слово всем верили, — засмеялся сержант, — кто бы тогда вообще попадался?! Ключи у вас есть?
Владик порылся в карманах.
— Нет, — наконец сказал он. — У меня нет ключей.
— Да у меня же есть! — вдруг опомнился водитель. — Я ж в ней и сидел.
— Открывайте! — вздохнул омоновец.
— Мы поедем. Можно? — обратился Владик к омоновцам. — А водителя оставим. Вы ведь, если что, меня всегда найдете... Можно?
Бойцы переглянулись.
— Я что-то неважно себя чувствую, — проговорил Владик, видя, что они колеблются. — Голова болит.
Он неловко сунул сержанту несколько купюр. Тот понимающе кивнул и спрятал деньги в карман.
— Да, в принципе, можно, — пожал плечами сержант. — Главное, за руль не садитесь. Так-то вы вроде не пьяный. Точно не пили?
— Нет-нет, — заторопился Владик. — Могу дохнуть. Он продрог, стоя на холоде, и ему ужасно хотелось поскорее оказаться дома, в безопасности, подальше отсюда. От всего, что произошло, от омоновцев, которых он все еще побаивался, от чего-то не понимавшего охранника. И от все на свете понимавшей Насти.
— Да не надо, — поморщился сержант. — Езжайте. Счастливого пути.
— Ты подожди здесь, пока они закончат, — бросил Владик водителю. — А мы Настю отвезем.
