Далее Преподобный Бэкон, беспощадно крушил мерзостную статью в газете. «Дейли ньюс» — известная банковская приживальщица. Репортер, написавший эту фальшивку, Нийл Фланнаган, — прожженный и бесстыжий лакей, не постеснявшийся поставить свое имя под такой, с позволения сказать, публикацией. А его так называемый источник, якобы «близкий к этому делу», — это, конечно же, сам Мак-Кой и его шайка.
Дело Мак-Коя не интересовало Фиска, во всяком случае, не больше, чем любая сплетня, хотя англичанин, который первым предал этот случай гласности, был его знакомым — Питер Фэллоу, человек очень остроумный, настоящий маэстро застольной беседы. Нет-нет, единственное, что Фиска интересовало, — это насколько вовлеченность Бэкона в это дело может осложнить его задачу, а задачей было заставить Бэкона вернуть 350000 долларов или хотя бы часть этой суммы. За те полчаса, что Фиск сидел здесь, секретарша соединила шефа с двумя газетами, с муниципальным советником Бронкса, с бюро Ассошиэйтед пресс, с конгрессменом от Бронкса, с исполнительным секретарем «Голубых ударных сил», и все — по поводу дела Мак-Коя. Теперь Преподобный Бэкон говорил с человеком по имени Ирв Стоун, телевизионщиком с Первого канала. Сперва Фиск решил, что его миссия уже в который раз провалилась. Однако сквозь мрачную высокопарность Преподобного Бэкона он вскоре стал различать некую веселую энергию, joie de combat <Радость битвы (франц.).>. Преподобному Бэкону происходящее нравилось. Он во главе крестового похода. Что называется, в своей тарелке. Может быть, где-нибудь посреди всей этой круговерти, если правильно выбрать момент, Эдварду Фиску III все же удастся наконец отыскать лазейку, через которую он вытянет у этого небесного воителя, у этого бесстыжего интригана принадлежащие англиканской церкви 350000 долларов.
Преподобный Бэкон в это время вещал:
— Есть причина, и есть следствие, Ирв… понимаете ли… Взять вот нашу демонстрацию в квартале имени По, где живет Генри Лэмб. Это следствие… понимаете ли… То, что случилось с Генри Лэмбом, это следствие. Ну, а сегодня мы беремся за причину. Переходим на Парк авеню. На Парк авеню, понимаете ли, туда, где берут начало реки лжи… туда, где они берут начало… Что?.. Правильно. Генри Лэмб за себя постоять не может, он слова не может сказать, но он обретет мощный голос. Голос своего народа. И этот голос услышат. Услышат прямо на Парк авеню.
Никогда Фиск не видел Преподобного Бэкона таким оживленным. Бэкон начал задавать Стоуну технические вопросы. Нет, на сей раз он, естественно, не может гарантировать Первому каналу исключительного права, но хотел бы рассчитывать на прямой эфир, это реально? В какое время удобнее? Тогда же, когда и в тот раз? И так далее и тому подобное. Наконец положил трубку. Повернулся к Фиску и, с важной сосредоточенностью на него глядя, изрек:
— Пар.
— Какой пар?
— Пар… Помните, что я вам говорил про пар?
— Ах да. Помню.
— Ну вот, теперь вы увидите, что давление пара на пределе. Весь город это увидит. Прямо на Парк авеню. Они думают, огонь погас. Они думают, ярость — дело прошлое. Не понимают, что ее только загнали внутрь. Но когда пар загоняют в замкнутый объем, он обнаруживает силу… Да… понимаете ли… Тут-то и окажется, что вы сидите на пороховой бочке — и вы, и вся ваша братия. Люди из «Пирс-и-Пирса» знают, как обращаться с капиталом. Но с капиталом только одного вида. Они не понимают природы пара. С паром они обращаться не умеют.
Фиск заметил маленькую лазейку.
— Между прочим, Преподобный Бэкон, я как раз позавчера говорил насчет вас с человеком из «Пирс-и-Пирса». С Линвудом Тэлли из Страхового отдела.
— Они меня знают, — проговорил Преподобный Бэкон. Улыбнулся, но как-то слегка сардонически. — Меня они знают. Но они не знают, что такое пар.
— Мистер Тэлли рассказал мне о вашей компании «Гарантированные инвестиции». Сказал, что дела идут очень успешно.
— Не жалуюсь.
— Мистер Тэлли в детали не вдавался. Но я так понял, что это предприятие было… — он помедлил, подыскивая подходящий эвфемизм, — коммерческим с самого начала.
— Гмммммм. — Преподобный Бэкон, похоже, не проявлял склонности распространяться на эту тему.
Замолчав, Фиск попытался задержать глазами взгляд Преподобного Бэкона в надежде втянуть великого крестоносца в некий разговорный вакуум. Истина о компании «Гарантированные инвестиции», как это и в самом деле узнал Фиск от Линвуда Тэлли, состояла в том, что федеральное правительство выделило этой фирме, как предприятию, учрежденному «меньшинствами», 250000 долларов для размещения обеспеченных правительством муниципальных облигаций на сумму в 7 миллиардов. Так называемый закон о накоплении требует, чтобы в размещении таких облигаций участвовали «меньшинства», и компания «Гарантированные инвестиции» была создана как раз для того, чтобы это требование закона было выполнено. Чтобы вновь созданная фирма действительно продавала или хотя бы как-то касалась этих облигаций, закон не требует. Законодатели не хотели сковывать инициативу «меньшинств» бюрократическим крючкотворством. Требуется лишь, чтобы фирма принимала участие. Что такое участие, не уточняется. В большинстве случаев — а «Гарантированные инвестиции» были лишь одной из множества подобных фирм в стране — участие сводится к получению правительственного чека и предъявлению его к оплате, только и всего. В компании «Гарантированные инвестиции» не было ни сотрудников, ни оборудования, был только адрес (по этому адресу Фиск как раз сейчас и находился), номер телефона и президент — Реджинальд Бэкон.
— Вот мне и подумалось, преподобный Бэкон, что в ходе наших бесед, предмет которых, естественно, волнует наших церковных иерархов, мы все же должны прийти к какому-то решению, если мы хотим прояснить то, что вы, я полагаю, так же стремитесь прояснить, как и епископ, который, смею вас заверить, настоятельно требует от меня… — Фиск осекся. Как это часто случалось во время его разговоров с Преподобным Бэконом, он не мог вспомнить, с чего начал фразу. Понятия уже не имел, в каком времени и наклонении дальше строить предложение. — Требует от меня, чтобы… э… э… дело в том, что мы подумали, может быть, все-таки вы сочтете возможным перевести какие-то суммы на залоговый счет, о котором мы говорили, счет детского центра «Маленький Пастырь», чтобы они там оставались до тех пор, пока не решится вопрос о вашей регистрации.
— Я вас не совсем понимаю, — сказал Преподобный Бэкон.
При мысли, что придется формулировать заново, Фиск почувствовал, будто проваливается, летит в тартарары.
Но Преподобный Бэкон сам пришел ему на помощь.
— Вы хотите сказать, что мы должны перевести деньги со счета «Гарантированных инвестиций» на счет детского центра «Маленький Пастырь»?
— Вопрос не ставится с такой категоричностью, Преподобный Бэкон, но если деньги свободны и их можно переместить…
— Но это противозаконно! Вы говорите о смешении фондов! Нельзя переводить деньги от одной компании к другой только потому, что в данный момент одна из них якобы больше в них нуждается.
Фиск поглядел на этот столп бухгалтерской щепетильности и, пожалуй, даже не удивился бы, если бы тот ему подмигнул, хотя и не из тех был Преподобный Бэкон, кто любит подобные ужимки.
— Видите ли, руководство епархией всегда стремилось пойти вам навстречу, Преподобный Бэкон, в том смысле, что если есть пространство для маневра и разночтения в толковании правил, как было в тот раз, когда вы и совет директоров «Общества по укреплению городской семьи» совершили поездку в Париж, и руководство епархии оплатило ее из бюджета миссионерского фонда… — Снова он завяз в синтаксическом сиропе, но это было не важно.
— Нельзя, — отрезал Преподобный Бэкон.
— Что ж, если нельзя так, то…
Преподобный Бэкон крутнулся к телефону, стоявшему на приступке:
— Эл?.. Да, я видел. Они готовы втоптать в грязь честное имя этого юноши без всяких угрызений.
Преподобный Бэкон и его собеседник Вогель пустились в довольно пространное обсуждение статьи в «Дейли ньюс». Мистер Вогель, очевидно, напомнил Преподобному Бэкону о заявлении прокурора Вейсса, что у «Дейли ньюс» нет абсолютно никаких свидетельств в пользу версии о попытке ограбления.
— На него нельзя полагаться, — сказал Преподобный Бэкон. — Он вроде летучей мыши. Знаете басню о летучей мыши? Птицы и звери затеяли войну. Пока побеждали птицы, летучая мышь говорила, что она птица, потому что летает. Когда побеждали звери, она говорила, что она зверь, потому что у нее зубы. Поэтому летучая мышь теперь днем не показывается. Всем противно ее двуличие.
Затем Преподобный Бэкон немного помолчал, послушал и заговорил вновь:
— Да, конечно, Эл. У меня тут как раз сидит джентльмен из руководства нью-йоркской епархии. Может, мне вам перезвонить?.. А-га… А-га… Говорите, его квартира стоит три миллиона долларов? — Он покачал головой. — Слыханное ли дело! Вот и я говорю, что настало время для Парк авеню услышать голос улицы… А-га… Я перезвоню вам насчет этого. Сперва поговорю с Энни Лэмб, а потом перезвоню вам. Когда собираетесь подавать иск?.. Да так же примерно — я с ней вчера говорил. Живет на искусственном жизнеобеспечении. Ничего не говорит, никого не узнает. Как подумаешь об этом юноше — это ведь никакими деньгами невосполнимо, верно?.. В общем, я позвоню вам как только смогу.
