Он точно слышал, что на пустыре строится мыловаренный завод. К тому же в багаже, который получил Крепыш на станциях Окая и Янаба, было сырьё для производства мыла.
Вдруг Тасиро вскрикнул. Он вспомнил, что на станции Уми-но Кути в багаже были свечи.
Парафин и свечи. Это похоже!
— А парафин тяжёлый? — Тасиро придвинулся к Сугихара.
— Нет, — Сугихара отрицательно замотал головой, — лёгкий.
— По сравнению с мылом?
— Нечего и говорить.
Тасиро поспешно достал записную книжку.
— Хочу у тебя кое-что спросить. Длина — пятьдесят сантиметров, ширина — сорок, толщина — сорок. Если деревянный ящик таких размеров набить парафином, сколько примерно он будет весить?
— Ну, это вопрос по арифметике для младшей школы, — засмеялся Сугихара. — Точно сказать не могу, но что-то около килограмма, — сказал он, подумав.
— Как, ты говоришь — килограмм? — Тасиро сопоставил это с пометками в записной книжке. — Настолько лёгкий? Тут не может быть ошибки?
— Нет. Я думаю, примерно столько.
Тасиро снова посмотрел на цифры в записной книжке.
— Я сам видел, что этот ящик весил пять и восемь десятых килограмма.
— Ты издеваешься. — Сугихара засмеялся. — Значит, он был набит не парафином, а щебёнкой. Даже если добавить сюда вес самого деревянного ящика, это ничего не изменит.
— Щебёнка? — Тасиро уставился в потолок. По словам служащего, на станции Окая ящик был заполнен поблёскивающим куском мыла.
Тасиро посмотрел данные багажа со станции Окая. Длина — пятьдесят сантиметров, ширина — пятьдесят два, толщина — двадцать. Вес — шестнадцать с половиной килограммов. Тасиро зачитал эти цифры Сугихара.
— А это парафин? — наивно спросил он.
— При такой ёмкости вес, включая сам деревянный ящик, будет составлять самое большое два килограмма.
Тасиро продолжал сидеть с отсутствующим видом.
— Собственно говоря, что тебя озадачило? — с недоумением спросил Сугихара.
— Подожди чуть-чуть. — Тасиро ещё не мог сказать правду. — Как-нибудь я приду к тебе за советом. Тогда, думаю, и смогу тебе всё рассказать. А пока не спрашивай меня ни о чём.
— Я вижу, ты очень увлёкся этим делом, — сказал Сугихара, совсем не обидевшись.
— Извини, но на этом мне придётся откланяться. — Тасиро встал.
Выйдя с территории университета, он поймал такси.
Значит, в багаже был парафин. Но для парафина багаж был слишком тяжёл.
Почему они под видом мыловаренного завода делали парафин? Зачем они отправляли на разные станции близ озёр посылки, набитые парафином, под видом сырья для производства мыла? Вопросы можно было задавать без конца.
Например, все три посылки были разные по ёмкости. И по весу. Тасиро проверил три станции — Уми-но Кути, Янаба и Окая. Но, может, посылки были доставлены куда-то ещё.
К примеру, если Крепыш орудовал в этих трёх местах, то можно допустить, что кто-то ещё занимался тем же в других направлениях.
Они посылали багаж. Он непременно должен был прибыть до востребования либо на станцию, либо в транспортную контору. Затем человек из Токио приезжал, чтобы получить посланный ранее багаж. Каждому из них поручена своя работа. Скажем, Крепыш сбрасывал багаж на дно озера. А что делали другие? И какой смысл имела эта работа? Тасиро пытался объяснить загадку, связанную с необычным весом ящика, набитого парафином, и не мог этого сделать.
Такси подъехало к его студии.
Он вошёл. На звук его шагов выбежал Кидзаки. Увидев Тасиро, он отвесил низкий поклон.
— Ну как?.. Ты проявил то, что я просил сегодня утром? — спросил Тасиро с порога.
— Проявил. — Кидзаки быстро подошёл к столу, выдвинул ящик и достал светло-коричневый пакет: — Вот.
— Получилось? Там ведь было темно.
— Хорошо вышло.
Тасиро достал из конверта несколько фотографий. Это были отпечатки снимков, сделанных им вчера вечером перед полицейским отделением в Кунитати.
Тасиро Рискэ позвонил в отдел социальной жизни газеты Р.
— Нет ли у вас там Кинами-сан? — спросил он.
— Его здесь нет. Он работает представителем в клубе журналистов при полицейском управлении, — пояснил ему голос в телефонной трубке.
Спрятав в карман фотографии, Тасиро сел в такси.
Для человека, вошедшего с ярко освещённой солнцем улицы, в помещении полицейского управления было слишком темно.
Клуб журналистов тянулся вдоль третьего этажа. Он представлял собой несколько помещений, отгороженных от коридора ширмами. За ширмами стояли столы и стулья. Но почти никто не работал. Кто из журналистов поигрывал в шахматы, кто сражался в го[22], небрежно рассевшись на стульях.
За перегородкой с вывеской «Редакция газеты Р.» четверо молодых людей играли в маджонг[23].
— Нет ли здесь Кинами-сан? — спросил Тасиро одного из них.
Тот мотнул подбородком в сторону стены. У стены стояло кресло, в котором, натянув на себя шерстяное одеяло, спал человек. Это был Кинами.
— Кинами-сан, — позвал Тасиро.
Мужчина, которому было на вид лет сорок, открыл глаза. Отросшие волосы его загрязнились, лицо было небрито. Красные от недосыпания глаза уставились на Тасиро.
— Привет, — сказал он, отбросил одеяло и с шумом встал со своего ложа. — Редко заходишь!
Они познакомились года два назад, когда Тасиро делал фотографии по заказу Кинами. После этого Кинами перешёл на место представителя редакции Р. при полицейском управлении.
Они немного поболтали, а затем Тасиро перешёл к делу.
— Хочу тебе кое-что показать.
— Так-так, что же?
— Вот. — Тасиро достал из кармана три или четыре фотографии. Те, что он отснял возле полиции в Кунитати.
— Где ты это снял?
— В полиции Кунитати.
— В полиции Кунитати? — Моргая заспанными глазами, Кинами вглядывался в фотографии.
— Ты ведь многих в полицейском управлении знаешь в лицо. Скажи, кто это? — Тасиро показал человека на фотографии. Он стоял посредине окна и разговаривал с сотрудником полицейского отделения.
— Так это же Норо, — сказал Кинами, — его фамилия — Кусакабэ. Он начальник первого следственного отдела управления.
Голос Кинами внешне был монотонным и совершенно бесстрастным.
— О, начальник отдела управления? А что он, собственно, расследует? — спросил Тасиро.
Кинами продолжал изучать фотографию. Затем наконец отдал её Тасиро. Затянувшись сигаретой, Кинами небрежно бросил:
— Этот парень? Он разыскивает сейчас, куда делся босс консервативной партии Ямакава Рёхэй.
— А-а, это происшествие?..
Тасиро знал, что сейчас это сенсация. Но ему это было совсем неинтересно. Ему хотелось пронюхать, кто этот мужчина, появившийся в штабе по расследованию убийства хозяйки, и почему он примчался туда — может, напал на след?
Исчезновение партийного босса не представляло интереса для Тасиро. Его надежды не оправдались, и он собрался уходить.
— Рискэ, — сказал Кинами, — если тебе не нужны эти фотографии, отдай их мне. Или нет, одолжи лучше на время… — попросил он безучастным голосом.
— Бери. — Тасиро равнодушно отдал их Кинами.
Кинами небрежно поблагодарил.
— Извини, что потревожил. — С этими словами Тасиро вышел из клуба журналистов. Выходя, он заметил, что Кинами снова расстилает одеяло на своём неуютном ложе.
Тасиро вышел на ослепительно сверкающую под солнечными лучами улицу. Вдоль канала, окружающего императорский дворец, беззаботно гуляла молодёжь. Тасиро остановился и стал раздумывать, куда бы ему направить свои стопы.
Тасиро Рискэ не знал, что сразу же после его ухода Кинами, который будто бы собирался спать, немедленно вскочил. Коллеги его всё так же стучали костяшками в маджонг. За перегородками других редакций было спокойно: игроки в шахматы и в го затихли. Телефоны тоже не звонили. Ничего не происходило в этом царстве спокойствия.
Кинами вышел в коридор с таким видом, будто он направился в туалет. Затем он медленно спустился по лестнице. На лице его лежала печать нестерпимой скуки и равнодушия.
Спустившись на первый этаж, он оказался в коридоре, по обеим сторонам которого шли комнаты следователей. Кинами толкнул одну из дверей первого следственного отдела.
Начальник отдела Кусакабэ, притулившись у стола, читал журнал. Он мельком взглянул поверх журнала на приближающегося Кинами и снова как ни в чём не бывало опустил глаза на страницу. Кинами неторопливо подошёл и похлопал его по плечу.
— Кусакабэ-сан, — позвал он своим бесцветным голосом. Начальник Кусакабэ был увлечён чтением и, не поднимая лица, ответил кивком. — Вы не очень заняты? — настаивал Кинами скучным тоном.
— Не особенно, как видишь, раз читаю журнал.
— Да, времени у вас хватает, — саркастически заметил Кинами. — Неужели, когда вам нечего делать, не найдётся какого-нибудь другого занятия?
