Никто ничего не сказал, не то согласившись со словами командира, не то просто не найдя, что можно было ответить. Спецназовцы не привыкли думать о политике, и сейчас по большему счету им не было разницы, освобождать ли президента или кого-то еще. Они получили приказ, не от генерала, не от командира бригады, от своего майора, от того, кому за годы службы привыкли верить больше, чем самим себе, и были готовы этот приказ выполнить.
– Юнкер, где мы, – спросил Беркут своего заместителя. – Координаты?
– Вот, командир, – капитан указал точку на топографической карте, подсветив тонким, как карандаш фонариком. Даже этот свет был опасен, демаскируя группу, поскольку ночью глаз человека различает огонек зажженной спички на расстоянии несколько километров. – Чуть больше двадцати километров от цели.
– Это что, дорога? – Беркут ткнул пальцем в карту. – Куда она ведет?
– От аэродрома до нашей цели, – ответил Юнкер. – Мы от нее примерно в паре километров, или чуть меньше.
– Нужен транспорт, – решил майор. – Такой толпой, да еще с заложником – он почему-то опасался называть того, кого предстояло освободить их группе – мы много не пробегаем пешком. Все, Юнкер, – распорядился Беркут, – строй группу. Выслать дозор, оставить прикрытие. Выходим через минуту!
Боевая операция, какой еще несколько часов назад не мог представить себе ни один из бойцов элитной бригады спецназначения, началась. Этот рейд проходил на своей территории, и противником были свои, русские солдаты. Но все равно каждый из бойцов понимал, что компромиссов не будет. Что ж, никто из спецназовцев, всегда готовых идти до конца, и не наделся на это.
Глава 7
Свобода, купленная кровью
Краснодарский край, Россия – Вашингтон, США
19 мая
Лес редел, и кравшиеся по зарослям люди, шестеро мужчин в темных комбинезонах, сжимавшие в руках готовое к бою оружие, смогли двигаться с большей свободой. Ветви, сплетавшиеся порой в сплошную стену, уже не так цеплялись за снаряжение, заставляя диверсантов выдавать себя лишним шумом. А впереди, в считанных сотнях метров, в просветах между деревьями уже была видна высокая ограда, пространство за которой оказалось залито ярким светом прожекторов. Наверное те, кто там находились, полагали, что так смогут скорее увидеть явившихся извне незваных гостей. Но те, кто сейчас пробирался по лесу, неслышно, точно тени, сгустки ночной тьмы, перетекая с места на место, только и могли посмеяться над этим. Для них, явившихся с неба, чтобы, быть может, на земле встретить свою смерть, в которой едва ли могло быть что-то героическое, давно уже не были преградой ни ночной мрак, ни полуденный свет.
Между деревьями обозначилось какое-то движение, и тот из лазутчиков, что двигался первым, на ощупь проверяя путь, вскинул руку в предупреждающем жесте, одновременно припав на одон колено и выставив перед собой автомат. Увенчанный цилиндрической насадкой интегрированного глушителя ствол мощного девятимиллиметрового "Вала" уставился бездонным "зрачком" дула в сторону того самого пятна света.
– Что? – один из диверсантов приблизился к направляющему, тоже держа оружие наготове.
– Юнкер, – спецназовец указал вперед. – Там патруль!
Действительно, командир разведывательной группы различил двух неспешно шагавших по ту сторону ограды бойцов. Они явно не ожидали боя – каски были прицеплены к бронежилетам, а автоматы висели за спиной. Часовые просто шли, почти не глядя по сторонам, и негромко разговаривали между собой, едва ли замечая, что творится вокруг. В прочем, вглядывайся они в ночную темень до рези в глазах, и тогда диверсанты остались бы незамеченными.
Группа замерла на расстоянии стремительного броска от цели, сопровождая патрульных немигающими взглядами поверх снятого с предохранителей оружия. Шесть стволов могли в мгновение ока смести незадачливых сторожей шквалом свинца – промахнуться с нескольких десятков шагов по стоящим в полный рост людям из бесшумных винтовок "Винторез", снабженных ночными прицелами, было попросту невозможно. Но старший лейтенант Лихачев, из-за проведенной в стенах суворовского училища юности получивший прозвище Юнкер, и его бойцы не для того явились сюда, чтобы устраивать кровавую баню. Ведь там, по другую сторону ограды, под лучами ярких фонарей прогуливались такие же, как сами они, русские парни, по велению родины надевшие однажды военную форму, и свято верившие сейчас, что лишь исполняют очередной приказ.
Никто не шелохнулся до тех пор, пока часовые не скрылись из виду, уйдя за деревья. И только потом бойцы, прикрывая друг друга, ожидая появления противника отовсюду, в том числе и с тыла, из той самой чащи, которую они только что преодолели, двинулись к ограде. На то, чтобы перемахнуть через забор, даром, что по верху его никто не догадался хотя бы пустить простую "колючку", у спецназовцев в полной выкладке ушли ничтожные мгновения.
– За мной, – приказала Лихачев, указав в сторону ворот, единственного доступного входа на охраняемую территорию. – Вперед. И тихо!
Они крались вдоль ограды, пытаясь первыми обнаружить приближения патруля или притаившийся в зарослях акации секрет. И вскоре бойцы увидели сперва мерцающие, словно в воздухе, огоньки, а потом – куривших солдат, топтавшихся возле закрытых ворот.
– Семеро, – сообщил один из диверсантов, уже успевший сосчитать количество противников. – И бронемашина у обочины.
– Приготовились, – вполголоса скомандовал лейтенант. Видит Бог, он не хотел сегодня никого убивать, ведь здесь не было врагов, но если кто-то осмелится встать на пути спецназа, то умрет мгновенно, сраженный меткими выстрелами или точным ударом ножа.- Шестьдесят секунд. Оружие к бою!
А еще мгновение спустя ночь вытолкнула из себя новый звук. Со стороны дороги, что вела от ворот куда-то на север, донесся приглушенный рокот мощного мотора, а среди деревьев вдруг мелькнули включенные фары. Настал момент действовать.
Угловатый "Урал", тяжелый армейский грузовик, сдержано рыча мотором, остановился в десятке метров от ворот, стилизованных под кованый чугун. За оградой, в стороне от ведущей к освещенным яркими прожекторами зданиям в глубине ухоженного парка дороги, стояла, развернув башню в сторону проема БМД-4, возле которой собрались в круг, разговаривая между собой, несколько бойцов в лихо заломленных на затылок голубых беретах. Время от времени они разражались приступами смеха, сгибаясь пополам, и хлопая друг друга по плечам.
– Кого еще несет? – Начальник караула, до неприличия юный лейтенант, услышав нарастающий шум мотора, обернулся, увидев движущийся по дороге грузовик. Взглядом отыскав одного из своих бойцов, офицер коротко приказал: – Пойди, проверь!
"Урал" притормозил в нескольких метрах от ворот, и десантник, придерживая на плече автомат, направился навстречу нежданным гостям
– Кто такие, – плечистый, точно с агитационного плаката, старший сержант, протиснувшись в узкую щель между приоткрытых сворок, подошел к грузовику. – Откуда, куда? Документы!
– Приказ командира полка, – ответил Тарас Беркут, заметив мелькнувшую позади десантника тень. Сейчас командир спецназа нахлобучил на голову берет, точно такой же был надет на водителе. – Усиление группы прикрытия объекта.
– Я ничего не знаю, – пожал плечами десантник. – Сейчас командира позову, пусть разбирается. Оставайтесь здесь, из машины не выходить!
Сержант отступил назад и почувствовал, как в затылок уперлось что-то твердое, пахнущее оружейной смазкой и железом. Выскользнувший из кузова спецназовец был невидим для тех, кто стоял возле ворот, всего в полутора десятках метров от машины, используя для прикрытия того десантника, которому и угрожал оружием.
– Стоять, сержант, – шепнул в ухо человек, приставивший к затылку десантника пистолет с навинченным на ствол глушителем. Пространство перед въездом на охраняемую территорию было почти не освещено, и те, кто охранял ворота, не могли видеть, что происходит возле грузовика. – Ни звука, гвардеец. Не пытайся поднять тревогу, иначе вышибу мозги. Давай, парень, скажи своим, чтобы пропустили!
Ствол надавил на затылок сильнее, и у десантника сразу исчезло желание сопротивляться:
– Эй, открывай ворота, – сержант обернулся к стоявшим за оградой бойцам. – Пропустите, это свои!
Взревев мощным дизелем, тяжелый грузовик проехал на территорию санатория, сейчас наводненного бойцами воздушно-десантных войск. Стоявшие у въезда парашютисты проводили его взглядами. В этот момент оставшийся снаружи сержант решил, что пора действовать, и, выбив оружие из рук того, кто стоял у него за спиной, бросился к своим, стаскивая с плеча "Калашников":
– К оружию! Тревога!
Десантник успел передернуть затвор, когда в спину ему врезалось что-то твердое, сбив бойца с ног. Это была граната Ф-1 с не извлеченной, правда, чекой, поскольку боец из группы Беркута не нашел ничего более подходящего, чтобы остановить решившего рискнуть десантника. Спустя секунду спецназовец уже сидел верхом на своем пленнике, всем своим весом прижав сержанта к сырой от росы траве.
