Легко перемахнув через стену, Джефф Саундерс перебежал двор и медленно двинулся вдоль стены здания. Восточное крыло института пустовало, если не считать первого этажа, который был перестроен и превращен в кафе для служащих. Он выбрал кафе, поскольку помнил, что оно связано с действующим крылом длинным коридором и что коридор от кафе отделяет простая деревянная дверь. Едва ли сигнализацию провели и в восточное крыло.
По улице медленно проехала машина, и Саундерс прижался к стене, решив на всякий случай подождать. Когда машина проехала, он схватился за каменный подоконник, подтянулся и забрался наверх. Посветил фонариком на деревянную раму окна и улыбнулся, вспомнив первый урок по проникновению в дом в школе ЦРУ для тайных агентов. Джефф оказался прав, сигнализации в кафе не было. Он достал маленькие плоскогубцы с отверткой и две тонкие черные стальные пластинки с заточенными концами. Две минуты возился с окном, уперевшись ногой в подоконник. Потом осторожно надавил на раму. Окно с легким скрипом раскрылось, и он спрыгнул в кафе.
Саундерс осторожно прошел между металлическими столиками, легко открыл отмычкой деревянную дверь и через минуту был уже в темном и тихом, как могила, «Централштелле». Поднялся на третий этаж и остановился перед дверью, ведущей в архив. Он вновь решил довериться инстинкту, который на этот раз подсказывал быть осторожным. Джефф положил инструменты на пол и начал искать сигнализацию.
Он не сразу нашел электронный элемент, спрятанный в дверной петле. Невидимый инфракрасный луч пересекал дверь на уровне коленей.
Пятнадцать с лишним минут у Саундерса ушло на то, чтобы найти электрический щит третьего этажа с предохранителем сигнализации и отключить ее. В архив он вошел в час тридцать две.
Джефф проверил жалюзи и толстые шторы на окнах и только после этого включил фонарик. Он начал методично просматривать все ящики. Архив был огромным. Десятки металлических шкафов, многие метры деревянных полок, заполненных какими-то книгами и десятками тысяч папок с документами, длинные стальные каталоги. Джефф мог бы утонуть в этом море бумаг, если бы год назад не провел много часов в этой комнате и не был знаком с системой Штоффа и немецкой аккуратностью. Но даже вооруженный этими знаниями, он нашел папку с документами по Дахау только в третьем часу ночи.
Коричневая папка оказалась на удивление тонкой. На обложке черными заглавными буквами было написано «Жан-Марк Люко, издательство „Фонтеной“, Париж, „Письма, написанные кровью“.»
Саундерс открыл папку и увидел формуляр запроса.
«Людвигсбург, 12 мая.
Имя: Жан-Марк Люко.
Профессия: рецензент издательства „Фонтеной“, улица Принца, 75, Париж.
Характер запроса: поиски адресов бывших узников Дахау, упомянутых в рукописи под названием „Письма, написанные кровью“, автор — Жорж Бриссе. Рукопись найдена в тайнике на территории концентрационного лагеря в Дахау и будет издана осенью этого года издательством „Фонтеной“.
Требуемые материалы: адреса следующих заключенных 13 барака, оставшихся в живых:
1. Мишель Талбот (француз).
2. Марк Брадзинский (поляк).
3. Аркадий Слободин (русский).
4. Лев Журбин (русский еврей).
5. Степан Драгунский (русский).
6. Йохан Сиранкевич (поляк).
7. Хендрик ван Вельден (голландец).
8. Роберт Мишо (бельгиец).
Мне также хотелось бы узнать адрес военного преступника, бывшего штурмфюрера СС, Иоакима Мюллера, отвечавшего за 13 барак.
Подпись:
Жан-Марк Люко
Получено:
Инга Кнутте».
Саундерс очень внимательно прочитал список, потом достал документы, «позаимствованные» из шнейдеровского архива в подвале Ратхауса и сравнил списки. Все правильно, Люко просил найти адреса восьми человек, против которых поставил в списке Ратхауса красные крестики.
Отложив в сторону формуляр, Саундерс принялся листать бумаги в папке: копии писем в Международный Красный Крест и различные организации бывших узников в Вену, Брюссель, Варшаву, Берн и Париж. Он увидел и письмо в «Иац Вахем», в Иерусалим, и просьбу сотрудникам «Централштелле» при текущей работе обращать внимание на документы, в которых упоминаются вышеперечисленные имена. Джефф нетерпеливо листал письма и запросы и остановился, только когда дошел до ответов.
На листе красной бумаги с шапкой «Централштелле» вверху кто-то написал от руки: «Только для внутреннего пользования. Никакой информации по Иоакиму Мюллеру. Разыскивается за военные преступления: многочисленные казни заключенных, пытки, несет прямую ответственность за смерть около восьмисот узников Дахау. Предполагается, что Мюллер до сих пор жив, но местонахождение неизвестно».
В письме Международной Федерации Бывших Узников Концентрационных Лагерей, штаб-квартира которой располагается в Брюсселе, было написано: «Хендрик ван Вельден, живший в доме 127 по улице Херренграхт в Амстердаме, умер 12 марта 1968 года.
Роберт Мишо, живший в доме 17 по улице де ля Лой в Льеже, умер в муниципальной больнице 12 июля 1961 года».
Джефф торопливо просмотрел письма от других организаций, занимающихся поисками узников лагерей, и наконец добрался до ответа «Централштелле» Жану-Марку Люко.
«Людвигсбург, 7 июня.
Дорогой господин Люко!
В ответ на вашу просьбу от 12 мая мы связались с многочисленными международными организациями, занимающимися поисками оставшихся в живых узников концентрационных лагерей. На основании их ответов мы можем сообщить вам следующую информацию:
1. Мишель Талбот живет во Франции. Работает корреспондентом в газете „Лионский курьер“, ведет отдел аэронавтики. Адрес: авеню генерала де Голля, 145, Вильфранш, Франция.
2. Марк Брадзинский в 1951 году покинул Краков и переехал в Южную Африку. Адрес: авеню лорда Китченера, 72, Кейптаун, Южная Африка.
3. Лев Журбин эмигрировал в Израиль. Адрес: улица Бьялик, 18, Аскелон, Израиль.
4. Йохан Сиранкевич живет в Польше. Адрес: улица Францисканцев, 122, Лодзь, Польша.
5. Хендрик ван Вельден умер в 1968 году в Амстердаме.
6. Роберт Мишо умер в 1961 году в Льеже.
7. Мы не смогли найти адрес Степана Драгунского. Организации, к которым мы обращались с просьбой найти Драгунского, давно потеряли его следы. Скорее всего Драгунский эмигрировал в Соединенные Штаты и живет в Майами, штат Флорида. Он порвал все связи с организациями бывших узников и изменил имя и фамилию на Стивена Драгнера. Предлагаем Вам обратиться к флоридским властям или просто заглянуть в телефонный справочник Майами.
8. Мы не нашли никакой информации по Аркадию Слободину.
9. У нас нет никакой информации по Иоакиму Мюллеру, бывшему штурмфюреру СС, хотя мы считаем, что он до сих пор жив. В ходе поисков нам повезло. Мы нашли фотографию, сделанную в январе 1945 года, и надеемся, что она Вам поможет. На ней Иоаким Мюллер с группой заключенных 13-го барака в Дахау. Вероятно, это и есть те самые заключенные, адреса которых вы ищете. К несчастью, мы не смогли опознать их, поскольку у нас нет фотографий отдельных заключенных.
Вкладываю в конверт копию фотографии.
Искренне ваша, Инга Кнутте.
Директор архива: Руди Штофф».
Джефф Саундерс внимательно посмотрел на фотографию, прикрепленную к письму. Оригинал должен находиться в архивах Дахау, подумал он. Наверное, сделали две копии: одну для Люко, вторую — для папки с результатами поисков. На фотографии стоял надменный Иоаким Мюллер в тщательно отглаженном черном мундире и пятнадцать заключенных. Испуганные глаза несчастных узников смотрели прямо в объектив.
Саундерс сразу обратил внимание на высокого худого мужчину с плоским носом и торчащими ушами. Это должен был быть Степан Драгунский. Хотя с того дня, когда был сделан этот снимок, прошло более четверти века, Джефф быстро узнал его по фотографии, которую видел в полицейском архиве в Майами.
Потом Саундерс удивленно посмотрел на Слободина. Лицо Аркадия Слободина практически не изменилось за четверть века. Джефф отлично помнил фотографию из паспорта русского. На ней остались те же спокойствие и уверенность, которые не смогли сломить палачи из Дахау. «Настоящий русский мужик, — мысленно произнес Джефф Саундерс. — Из таких людей можно гнуть гвозди. Наверное, из-за таких, как он, Наполеон потерпел поражение полтора века назад…»
Саундерс аккуратно сложил документы, стараясь не помять фотографию, и сунул в карман куртки. Хотел положить папку на место, но неожиданно в голову ему пришла идея. Джефф взял с соседнего столика чистый лист бумаги и написал: «Дорогая Инга! К сожалению, вынужден уехать раньше, чем рассчитывал. Но я обязательно вернусь, и мы поужинаем. Ваш Джефф Саундерс».
Он положил записку в папку, сунул досье на место и, довольный проделанной работой, быстро двинулся к двери.
