— Но если они не хотят, а я захочу?
— Им можно, а вам нельзя, — повторил Уэсли. — Вопрос о том, кому следует предоставлять политическое убежище, а кому нет, решает наше бюро — ФБР, и в отношении вас уже принято решение. Отрицательное.
— Но я же ничего не просил и не собираюсь, — отрезал Аркадий.
— В таком случае бюро с удовольствием возьмет на себя ответственность за вас.
Проходить таможенный досмотр им не понадобилось: прямо у взлетной полосы их поджидала машина. Они выехали через служебные ворота на скоростное шоссе.
— Мы с вашими обо всем договорились, — сказал УУэсли, располагаясь поудобнее на заднем сиденье рядом с Аркидием.
— Это с кем же?
— С КГБ.
— Но я не из КГБ.
— Вот и они утверждают то же самое.
За окошками мелькали разбитые или старые автомобили, брошенные у обочины. На кузове одного Аркадий успел прочесть надпись: "Свободу Пуэрто-Рико!".
— А, так вы считаете, что я из КГБ, потому что они утверждают обратное?
— Естественно. Но как бы то ни было, мы договорились, что операцией руководит бюро, если только вы не вздумаете просить убежища.
А если бы вы поверили, что я к ним никакого отношения не имею?
— Это значило бы, что все данные о вас верны,
— Какие же?
— Вас обвиняют в убийстве. Вы кого-нибудь убили?
— Да.
— Ну, вот видите! Закон запрещает преступникам въезд в США. Я хочу, чтобы вы ясно представляли себе ваше положение. Официально вас здесь нет. Жаловаться можете в КГБ.
— А у меня будут такие контакты?
— Я приложу все усилия, чтобы это пдедотвратить.
Они давно уже ехали по улицам Нью-Йорка, и теперь машина остановилась перед гостиницей "Барселона". Уэсли вручил Аркадию ключ с биркой.
— От ее номера, — сказал он. — Везучий вы человек!
В вестибюле с кресла поднялся субъект с темными мешками под глазами, посмотрел на Аркадия, махнул газетой Уэсли, задержавшемуся снаружи у стеклянных дверей, еще раз посмотрел на Аркадия и снова сел.
Аркадий вошел в лифт, нажал на кнопку пятого этажа и прочел вырезанное на панели короткое похабное словечко.
Номер 518 был в конце коридора. У него за спиной при открылась дверь номера 513, но сразу захлопнулась, едва он оглянулся, Аркадий повернул ключ и вошел.
В номере было темно. Ирина сидела на кровати, поджав босые ноги.
— Это я заставила их привезти тебя! Мне грозили, что тебя убьют, и только поэтому они смогли от меня чего-то добиться. Но потом я сказала, что не выйду из номера, пока не увижу тебя!
Она подняла на него глаза, в них стояли слезы. Аркадий прикоснулся кончиками пальцев к ее губам — и вдруг заметил на тумбочке телефон. "Ямской подслушивает! — машинально подумал он. — А, нет, Уэсли".
— Ты так и не сказал им, кто убил Ямского, — шепнула она, когда он с силой выдернул шнур из розетки. — Так и не сказал! Как я могла думать, что ты такой же, как все они! — Она впилась в него поцелуем и, словно обволакивая его всего, сказала: — Ну, вот и ты!
— Вот и мы! — ответил Аркадий. — Живые!
Уэсли и трое других агентов ФБР приносят в номер завтрак — кофе и пончики. Рэй, мексиканец по происхождению, сообщает, что к ним от нью-йоркской полиции "приставлен лейтенант Кервилл". Джордж — тот, с темными мешками под глазами, — добавляет, что Кервилл — чокнутый, а Уэсли замечает, что цель Кервилла — спасти "Красный отряд", и в ответ на вопрос Аркадия объясняет следующее: "Название этого отдела нью-йоркской полиции меняется каждые десять лет: то "бюро по радикализму", то "отдел общественной информации", то еще как-нибудь. Сейчас он именуется "Следственный отдел по вопросам безопасности", хотя по сути как был "Красным отрядом", так и остается. Кервилл там возглавляет русскую секцию, а вы у нас — красный.
Вопрос Аркадия, зачем их с Ириной привезли в Америку, встречен молчанием, затем Эл, самый старый из агентов, чтобы переменить тему, сообщает Аркадию, что Кервилла из-за какой-то истории с младшим братом выгнали из отдела, но теперь, когда брата убили в Москве, его восстановили. "Кервилл пытается спасти свою репутацию за наш счет, ~ подхватывает Уэсли, У нас с полицией прекрасные отношения, но при первом удобном случае они всадят нам нож в спину, как и мы им!"
— Десять лет назад "Красный отряд" был сливками сыскного отдела. — Эл стряхнул сахарную пудру с живота. — Совали свой нос повсюду. Помните евреев, которые палили по советской миссии? Их "Красный отряд" остановил. И пуэрториканцев, которые хотели взорвать Статую Свободы. Внедряли в такие организации своих.
— Да, — согласился Уэсли. — И убийство Малькольма Икса не обошлось без их участия. Телохранителем к нему приставили своего агента. А доконал их Уотергейт.
— Вот, и их тоже, — буркнул Джордж.
— Во время уотергейтских слушаний выяснилось, что помощником Никсона по вопросам безопасности, нанимавшим исполнителей для разных грязных делишек, был Джон
Колфилд, который прежде служил в "Красном отряде" и находился при Никсоне как телохранитель, еще когда того не выбрали президентом. А Колфилд перетащил с собой в Белый дом приятеля из "Красного отряда", ну вот Уотергейт и прикончил их славные деньки. Слишком уж переменился политический климат…
— Мы что, арестованы? — спросил Аркадий. — Вы нас опасаетесь?
— А сейчас чем "Красный отряд" занимается? — спросил Рэй, прерывая затянувшуюся паузу.
— Разыскивают нелегальных иммигрантов, — ответил Уэсли, косясь на Аркадия. — С Гаити, с Ямайки, ну и тому подобное.
— С Гаити и Ямайки? Ну, им не позавидуешь, — заметил Джордж.
Свидания с Аркадием потребовали Ники и Рюрик — сотрудники советского посольства, оба очень элегантные, в совершенстве владеющие английским. "Только некоторое утолщение талии, память о картофельном детстве, чуть-чуть мешало их полному сходству с иностранцами".
— Будем говорить по-английски, — сказал Ники, — чтобы все делалось открыто. Разрядка в действии. Наши государства, в лице соответствующих своих ведомств, объединили усилия, чтобы гнусный убийца получил свое. Он должен предстать перед судом, и вы должны этому помочь.
— А ее зачем сюда привезли? — спросил Аркадий, благо Ирина все еще не вышла из ванной, где переодевалась.
— Пожалуйста, по-английски, — поправил его Рюрик, которого агенты ФБР называли "Рик". — Об этом просили наши коллеги из бюро. У них много вопросов. Слишком уж непривычная ситуация: подкупленные коммунисты, сибирские бандиты. Выдача — дело очень щекотливое.
— Особенно когда речь идет о богатом человеке со связями, а, Уэс? — добавил Ник.
— По-моему, у него здесь друзей почти столько же, сколько было там, — ответил Уэсли под общий смех.
Далее сотрудники посольства объясняют Аркадию, что его задача успокоить Ирину, сделать ее уступчивее, а по возвращении домой он будет восстановлен на работе, ему вернут квартиру.
— И что я должен ради этого делать?
— То, что я сказал, — ответил Рюрик. — Вернуть ей хорошее настроение.
— И перестать задавать вопросы, — добавил Уэсли.
— Да, — согласился Рюрик. — И перестать задавать вопросы.
— А где же Кервилл? — спросил Аркадий.
в этот момент из ванной выходит нарядно одетая Ирина, в янтарном ожерелье, с золотым браслетом на руке. Аркадий поражен, как естественно все это выглядит на ней. Эл подает Ирине соболью шубу, и она уходит с агентами. Вскоре возвращается Рэй и чинит телефон. После его ухода Аркадий обнаруживает, что звонить по этому телефону из номера нельзя, только в номер. В ванной он находит микрофон, скрытый в плафоне. Дверь оказывается запертой снаружи. Через некоторое время она распахивается, и, отталкивая Джорджа, который пытается его удержать, в номер врывается Кервилл. Он утверждает, что обязан, как представитель полиции, убедиться, тот ли это русский, и отмахивается, когда Джордж предупреждает его, что эту операцию ведет ФБР. Аркадия он приветствует возгласом "Сукин ты сын!" и ругает его за то, что он не сказал ему в Москве про Осборна.
— Я бы с ним покончил там же, в Москве. Несчастный случай, и никаких подозрений. Он был бы покойник, я был бы доволен, а ты по-прежнему был бы старшим следователем
— Не спорю, — ответил Аркадий, наблюдая, как Джордж снял трубку и начал говорить, не набрав номера.
— Они тебя считают очень опасной личностью, — сказал Кервилл, кивая на Джорджа. — Убил своего начальника. Пришил Унманна. И того, на озере, они тоже на тебя вешают. Еще немножко — и уверуют, что ты маньяк. Поберегись, чуть что — сразу на спуск нажмут.
— Но я же под охраной ФБР.
— А я о ком говорю? Ты вот мне Осборна не назвал, а мою фамилию всем растрепал. Ты меня надул…
— Ты о чем?
