— Чем еще мы располагаем?
— Банк в Лос-Анджелесе обещал нам пятьдесят тысяч.
— Чего они тянут?
— Я должен дать им фамилии пятидесяти человек, которым представитель банка вручит по тысяче долларов. Затем эти деньги поступят в комитеты, как пожертвования частных лиц.
— Ты определился с этими людьми?
— Да.
— На что еще мы можем рассчитывать?
— На сто тысяч долларов от тех, кто берет ссуды у нашего пенсионного фонда.
— Они наверняка дадут деньги?
— Наверняка.
— Это все?
— Двадцать семь с половиной тысяч собрали отделения профсоюза на местах. На большее рассчитывать не приходится.
— Что значит, на большее рассчитывать не приходится?
Флиер замялся. Нервно потер руки. «Я ненавижу личностные конфликты, — подумал он. — Терпеть не могу, когда люди кричат друг на друга, грубят. Я ненавижу эту парочку, потому что они упиваются грядущим конфликтом, и я не понимаю, почему. Господи, да лучше мне умереть». Обычно Флиер желал себе смерти раз десять на дню.
— Пожертвований от местных отделений или отдельных членов профсоюза больше не будет, потому что предвыборная борьба их не интересует.
— Мы их расшевелим, — подал голос Делла. — Мы заварим такую кашу, что они заинтересуются.
— Возможно, — Флиер, однако, остался при своем мнении.
— Так на какую сумму мы можем рассчитывать? — спросил Хэнкс.
— У нас чуть больше пятисот тысяч долларов, — ответил Флиер.
— Это все?
Флиер кивнул.
— Да, выше нам не прыгнуть.
Хэнкс посмотрел на Деллу.
— Вам этого хватит?
Микки Делла какое-то время изучал потолок, дымя сигаретой.
— Сколько вы собрали, столько я и потрачу.
Трумен Гофф покатил двухколесную тележку с ящиком сладкой кукурузы «Голден бэтмен» к левому прилавку «Сэйфуэя», отданному овощам и фруктам.
Гофф относился к своей работе серьезно и твердо верил, что деньги должен получать лишь тот, кто трудится. Гоффу нравилось раскладывать клубнику, свеклу, салат, шпинат, помидоры, сливы. «У нас много разных товаров, — как-то объяснял он жене. — И ты знаешь, когда поступает новый, надо прикинуть, куда и как его выставить, чтобы покупатель не прошел мимо».
Гофф снял ящик с тележки, поставил на пол, начал доставать из него упаковки, по двенадцать банок в каждой. Потом начал выкладывать их на прилавок, разрезая пленку острым ножом, чтобы покупателю не составило труда достать одну, две или три банки. Разрезка упаковки не входила в обязанности Гоффа. Делал он это лишь потому, что сам придумал эту услугу. Ответственное отношение к работе стало одной из причин того, что его повысили, назначив менеджером.
Расставив упаковки с банками кукурузы, Гофф покатил тележку к маленькому закутку, служившему кабинетом управляющему магазином. Открыл дверь, всунулся в кабинет.
— Я немного задержусь после ленча, Вирджил.
Вирджил поднял голову.
— На сколько?
— Минут на пятнадцать.
— Ладно.
— Я должен выкупить билет в Майами.
— Везет же некоторым, — и Вирджил вновь вернулся к бумагам.
Гофф закатил тележку в кладовую, снял белый халат, надел пиджак и вышел из магазина. Сел в «торонадо», проехал семь кварталов, затем покружил в поисках свободного счетчика. Нашел, припарковал машину и зашагал к представительству «Юнайтед эйр лайнс».
— Вы получили заказ на один билет до Чикаго на воскресенье от Гарольда Эф. Лоуренса? — спросил он девушку за конторкой.
— Один момент, мистер Лоуренс.
Несколько секунд спустя она протянула ему уже заполненный билет.
— Расплатитесь наличными или по кредитной карточке?
— Наличными.
— С вас пятьдесят один доллар, — улыбнулась девушка.
Гофф протянул ей измятую сотенную, получил сдачу и еще одну улыбку.
— Позвольте поблагодарить вас за то, что вы летите с «Юнайтед».
Гофф кивнул, попрощался и вернулся к «торонадо». Проехал еще двенадцать кварталов, вновь нашел свободный счетчик. Автостоянки он не жаловал, во-первых, потому, что там драли три шкуры, а во-вторых, полагая, что многие только и думали, как бы поцарапать или помять дорогую машину.
На этот раз он зашел в магазин спортивных товаров и купил коробку патронов с мягкой гильзой для ружья тридцатого калибра. Пакет с коробкой патронов и авиабилетом до Чикаго он положил в багажник. Туда его жена никогда не заглядывала.
Перекусил Гофф в «Макдональдсе», заказав два двойных чизбургера и шоколадный молочный коктейль. Поев, зашел в телефонную будку, бросил в щель десятицентовик, набрал 0, а когда телефонистка взяла трубку, сказал, что хочет поговорить с мистером Дональдом Каббином, но не знает его номера. Мистер Каббин скорее всего на работе, так что ей лучше поискать телефонный номер его профсоюза.
— Приемная мистера Каббина, — наконец раздалось в трубке.
— С мистером Каббином хотят поговорить по межгороду, — голос телефонистки.
— Могу я спросить, кто хочет с ним поговорить?
— Мистер Уилсон, — ответил Гофф.
— К сожалению, мистера Каббина нет в Вашингтоне, но, если мистер Уилсон оставит свой номер, мистер Каббин обязательно ему перезвонит.
— Мне нужно связаться с ним сегодня, — вставил Гофф.
— Нет ли другого номера, по которому можно найти мистера Каббина? — спросила телефонистка.
Женщина-секретарь ответила, что нет проблем, мистер Каббин в Чикаго, в отеле «Шератон-Блэкстоун», где его можно будет найти в ближайшие два-три дня. Затем продиктовала телефонистке номер.
— Вы хотите, чтобы я соединила вас с Чикаго? — спросила телефонистка Гоффа.
— Не надо, — ответил тот. — Я позвоню ему позже.
Гофф повесил трубку, подождал, пока десятицентовик скатится в окошко выдачи, и направился к своей машине. В «Нью-Йорк таймс» написали правду, сказал он себе, но газетчиков всегда надо проверять, потому что врут они, не стесняясь. Теперь он знал наверняка, что в воскресенье и понедельник Каббин будет в Чикаго. Он прилетит туда в воскресенье и возьмет билет в Майами на понедельник. Трумен Гофф уже бывал в Чикаго, но не в Майами, а потому предстоящая поездка вызывала у него только положительные эмоции.
Руки Дональда Каббина уже начали дрожать, когда в пятницу, в час дня, он и Келли поднимались в лифте в номер Уолтера Пенри в отеле «Хилтон». Каббин засунул руки глубоко в карманы, а когда лифт остановился на четырнадцатом этаже, повернулся к сыну.
— Почему бы тебе не подождать меня здесь? Мне надо спуститься и купить сигару.
— Перестань, чиф, — отмахнулся Келли.
— Послушай, сынок, мне действительно хочется выкурить сигару.
Келли посмотрел направо, налево, убедился, что в коридоре ни души, достал полпинтовую бутылку «Выдержанного» и протянул отцу.
— Подарок от Фреда Мура. Он сказал, что тебе это может понадобиться.
Каббин с жадностью схватил бутылку, огляделся. В коридоре по-прежнему никого не было. Посмотрел на сына.
— Ты знаешь, что это?
— Бербон.
— В неловкое ты ставишь меня положение. — Он открутил пробку, поднес бутылку ко рту, трижды глотнул.
— У тебя даже порозовело лицо, — Келли взял у него бутылку.
— Какой же отец может вот так вести себя при сыне? — покачал головой Каббин.
— Тот, кому хочется выпить.
На стук Каббина Уолтер Пенри открыл дверь и широко улыбнулся отцу и сыну.
— Как поживаешь, Дон? — он крепко пожал руку Каббина.
— Нормально. Ты вроде бы не знаком с моим сыном, Келли.
— Нет, но я много слышал о нем, и только хорошее. — Келли и Пенри обменялись рукопожатием, оценивающе смерив друг друга взглядом. «Парень-то поумнее отца, — подумал Пенри, — так что возможны осложнения». «Не нравится мне этот скользкий тип», — отметил Келли, сухо улыбнувшись.
Затем Каббин пожал руки парням, как всегда называл их Пенри, — тридцатисемилетнему Питеру Мэджари и сорокапятилетнему Теду Лоусону. Пенри представил им Келли, которому парни понравились ничуть не больше их шефа. «Старик попал в плохую компанию, — подумал он. — Этот тощий, с короткой стрижкой, мог бы сыграть роль майора СС в фильме о второй мировой войне. А этот широкоплечий, с сонной улыбкой, — наемного убийцу, обожающего свою работу». Келли всегда подбирал роли людям, которые ему не нравились. Каким-то образом это помогало ему запоминать лица и фамилии. «Что касается тебя, — подумал он, когда Пенри протянул ему полный стакан, — то твое место в фильме о ФБР, где ты будешь постоянно тереться у телефона и говорить всем, что ход этого расследования директор держит под личным контролем».
— Кажется, ваш отец говорил мне, что вы служите в вашингтонской полиции, — заметил Пенри.
— Он подал заявление об уходе, — ответил Каббин, прежде чем Келли успел открыть рот.
