сотрудничал также с частной охранной фирмой «Атолл». Его как раз накануне очень просили сообщать обо всём необычном или непонятном, что могло касаться выборов. Он не придал особого значения информации от «Лео», но, тем не менее, решил утром передать ее в офис фирмы на 13-й Парковой улице.
Глава седьмая
Ложный вызов
14 января, вторник
Утро после профессионального праздника редко бывает добрым. Денис Капустин, шеф-редактор авторской программы о курьезных фактах из жизни россиян, предпочел бы сегодня остаться дома. Вчера, в компании с ближайшими соседями по этажу в Останкино, он ударно отметил День печати, в который теперь чествовали и телевизионщиков. В итоге голова его дико трещала и раскалывалась, хотелось положить ее на какую-нибудь ровную поверхность и не кантовать. Кроме того, Дениса изнуряла жажда.
Меньше всего Денис желал пускаться в пространные разговоры с кем угодно. Появление постороннего без предварительного звонка с вахты стало новым испытанием. А когда этот посторонний извлек из кармана «ксиву» подполковника ФСБ, ему сделалось окончательно тошно. Эту публику в штатском он не переносил со студенческой скамьи, для чего имелись весомые основания.
В феврале восемьдесят пятого Дениса перед парой вызвали в первый отдел, где ему промыли мозги на предмет разговорчиков о состоянии здоровья генерального секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко. Невзрачный человек упорно допытывался, комсомолец ли он, хотя у самого перед носом лежала анкета, и намекал на то, что судьба Капустина круто изменится, если он не проявит сознательность и не станет информировать органы об обстановке на курсе.
Денис прекрасно помнил свои ощущения в те минуты. Было и гадко, и страшно. До окончания вуза ему оставался один семестр, и эта мразь, конечно, могла повлиять на его дальнейшую жизнь. Расстались они после слов человека в штатском о том, что у него, комсомольца Капустина, есть пока время проанализировать свое поведение, а их общение, возможно, вскоре продолжится. В марте гроб с телом Константина Устиновича опустили в могилу возле кремлевской стены, и тема здоровья генсека увяла. В первый отдел Дениса больше не таскали…
— Вы меня слушаете? — осведомился подполковник, разглядывая бледное лицо шеф-редактора.
— Да, конечно, — каждый звук давался Капустину с трудом.
— Меня интересуют данные о командировках сотрудников за июнь и июль. Это для начала. Возможно, и за первые пять месяцев прошлого года.
— Для чего?
— В интересах следствия не могу сказать.
— А по какому делу следствие? — спросил Денис, чувствуя, что его затылок вот-вот отвалится.
Подполковник вежливо, будто не услышав вопроса, добавил в развитие темы:
— Я уже пообщался с вашим секретарем. Она говорит, что информация есть и у директора программы, но он будет только после обеда.
— Ордер у вас с собой?
— Ордер? — не понял чекист.
— Ну, постановление или как оно там называется.
«Мы ведь ровесники примерно, — подумал Денис, тоже разглядывая непрошеного гостя. — Он небось в первый отдел с радостью бежал, вприпрыжку. Может, таких, как я, сдавал. На страже Родины уже тогда был».
Литвиненко нахмурился.
— Я был уверен, что вы нам поможете в расследовании.
— Помогу в законном порядке, — казенным голосом сказал Капустин. — Всё у вас?
Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза, и оба не прочли там ничего приятного. «Чтоб ты сдох, сволочь», — мысленно пожелал подполковнику Денис. Головная боль подогревала его старую ненависть к чекистскому сообществу. Литвиненко ясно понял, что заклинания в данном случае бессильны.
— Хорошо, — кивнул он, ничем не выдавая своих эмоций.
И вышел в длинный останкинский коридор, не забыв прикрыть за собой дверь.
Бабушка в очередной раз пожалела Екатерину, не став заглядывать к ней в комнату после того, как прозвонил будильник. Твердо решив подняться и начать сборы ровно через минуту, журналистка-многостаночница сама не поняла, как прихватила добрых сорок минут сна.
— Туды-растуды! — воскликнула она, пробудившись и уставившись на часы.
Кроме всех утренних процедур надо было еще позвонить Игрунову, причем теперь уже в Госдуму, а не домой. Для этого надлежало выбраться на улицу и найти исправный таксофон. Этого настоятельно требовал Андрей, и Екатерина понимала, что он прав. Да, а что же с переселением во временное убежище?
Ее вечерние страхи сейчас вроде бы отступили. День, кажется, снова обещал быть солнечным, что автоматически поднимало настроение. «Может, с утра всё и решится, — помечтала она, в темпе умываясь. — Игрунов передаст нам согласие кандидата, а вечером дело будет в шляпе. Почему нет?».
После завтрака, всё-таки не отступая от первоначального плана, Екатерина собрала минимальный минимум вещей и вместе с умывальными принадлежностями запихнула их в свою самую большую дамскую сумку. Она вспомнила, как Андрей вчера иронизировал по поводу маньяка, и в очередной раз попыталась понять, есть ли между ними что-то, кроме общего материального интереса.
Во время их знакомства в Романове она была практически убеждена в том, что экс-редактор новостей неспроста принял участие в ее судьбе. «Начнет клеиться», — сделала вывод Екатерина сразу после разговора в офисе у активиста. Когда он не начал и ни на что подобное не намекнул, ей даже стало немного досадно. Что касается женской красоты, она не тянула на общепризнанный эталон, однако мужчины часто обращали на нее внимание. При росте в сто шестьдесят восемь сантиметров и весе в пятьдесят один килограмм, серых с голубоватым оттенком глазах и прическе «под мальчика» деятельная брюнетка считала, что может обаять любого. Правда, кое-кто полагал, что у нее маленькая грудь, но ее это не смущало.
Личная жизнь Екатерины была суетной и беспорядочной, как обе ее работы. При свободе нравов, характерной для того времени и профессии, она не торопилась заводить постоянного партнера и, уж подавно, не помышляла о замужестве. Всё это журналистка не исключала в принципе, но когда-нибудь потом.
Как обычно, она прокопалась дольше, чем рассчитывала. Бабушка, провожая ее, ворчала что-то о телефонных хулиганах, которых пора призвать к ответу за глумление над пожилыми людьми.
— Подростки балуются? — спросила Екатерина, наматывая шарф.
— Если бы подростки! Взрослая женщина звонила, — бабушка, повторно излагавшая свою историю о визите в управу, махнула рукой.
Тут забренчал телефон в прихожей.
— Я сама, — Екатерина первой схватила трубку. — Да!
— Федотова, богатой точно не будешь. Привет!
Своего взыскательного шеф-редактора она тоже узнала сразу.
— Тебя какой-то крендель из ФСБ искал, — сказал Денис. — Фамилия Литвиненко ни о чем не говорит?
Наверное, Екатерина изменилась в лице, потому что бабушка тоже попыталась что-то спросить.
— Откуда он? Что хотел? — голос у журналистки сделался хриплым.
— Не знаю. Он о тебе у секретарши спрашивал, у Люси, — сообщил Капустин. — А
