и не ускоряясь, Андрей миновал опасное пространство перед подъездом. Огибая заваленный снегом двор, он так же размеренно двинулся вдоль соседнего корпуса под номером пять.
— Разворачивайся! Назад давай! Нету места! Не видно, что ли? — надрывался пожарный.
Ужасно хотелось обернуться, но Андрей заставил себя смотреть только вперед. От начала и до конца дома предстояло пройти всего метров сто или чуть больше. Это расстояние далось ему, будто километровый кросс. Никто не окликнул его и не понесся следом. Скрывшись за углом, он опустил половик в сугроб и уже бегом кинулся через улицу Академика Арцимовича.
— Объект выходит, — нарушил радиомолчание агент наружки. — Садится в такси.
— Одна?
— Да. У нее спортивная сумка.
«Пытается уйти, залечь? Почему отсюда, а не из дома? Что в сумке?»
— Следуем за ней! Одного человека оставить у подъезда, — скомандовал Литвиненко. — Машина с Новокузнецкой, вы где?
— Проехали метро «Калужская», будем на месте через пять минут, — прозвучало из динамика.
— Действуйте по плану, — проговорил в микрофон подполковник.
Сейчас ему еще больше не нравился дом, где побывала журналистка.
Такси, в которое села Екатерина, внесло сумятицу в действия группы наблюдения. Один сотрудник продолжал присматривать за окнами первого этажа по другую сторону здания. Чтобы вернуться к машине, ему пришлось бы обежать соседний корпус, но за это время объект мог оторваться от «хвоста». Командир группы мгновенно сориентировался в обстановке. Он приказал напарнику выйти из машины и дежурить у подъезда до прибытия подкрепления.
Екатерина специально выбрала заднее сиденье, откуда открывался отличный обзор. Она увидела, как из бежевой «Лады», стоявшей метрах в десяти справа от подъезда, выскочил мужчина, а затем автомобиль тронулся с места. Пожарники, не обнаружившие возгорания, обругали того, кто сделал ложный вызов, и уже отбыли восвояси. «Ведь он, похоже, был прав», — оценила Екатерина осторожность Андрея.
— Плачу по двойному тарифу, — бросила она таксисту. — Надо оторваться от вон той тачки.
— Семейные разборки? — не удивившись, полувопросительно произнес он.
— Они, — подтвердила Екатерина. — Достали уже, сил нет.
— Держись крепче.
До этого момента ехали, не превышая скорости, но, повернув с улицы Арцимовича на Островитянова, такси рвануло так, что застонали покрышки. Светофор на перекрестке давно уже горел предупреждающим желтым огнем, но водитель только прибавил хода. Бежевая «Лада» отстала.
— Гони, гони! — повторяла Екатерина, вцепившись в спинку переднего сиденья.
— Уходят, уходят! На юго-восток по Островитянова, в сторону метро «Коньково», — надрывался в эфире агент наружки.
— Догоняй, б…! Не упусти! — отчаянно заорал Литвиненко, стоя у пересечения Профсоюзной с Нахимовским проспектом.
Имея фору почти в двести метров, «Волга» затормозила около спуска на станцию. Заранее сунув деньги таксисту, журналистка сломя голову понеслась вниз по ступенькам. Здесь ей пригодились походы на лыжах по Чеховскому району. Тот факт, что она ни разу за время бешеной скачки не загремела вместе с сумкой и не получила травм, остался для нее загадкой.
— Девушка, девушка, тут вам не стадион! — отразился от полукруглого свода вопль тетки в пиджаке и головном уборе от метрополитена.
Бешеным усилием Екатерина успела ворваться в последний вагон поезда, шедшего в направлении «Беляево». Взмыленный агент, выбежав на платформу, увидел лишь огни уносящегося состава, которые исчезли в черноте тоннеля.
Это был провал. Настоящий провал, как ни крути. Так бывает, когда усилия многих людей обесценивает одно чье-то слово или несколько слов. Этого алкаша из Останкино в прежние времена стерли бы в порошок. Хотя, если положить руку на сердце, возврата к тем порядкам Литвиненко сам не хотел. При советской власти Борис Абрамович в лучшем случае сделал бы научную карьеру, а его помощник по части тайных операций дорос бы до полковника военной контрразведки. Простых полковников, как известно, у нас хватает. Но это всё была лирика. Главное — предстояло объяснить олигарху то, что произошло, и понять, как действовать дальше.
Конечно, в те, канувшие в прошлое времена, если бы операцию проводил комитет, девушку взяли бы очень быстро. К поискам на станциях и в переходах между ними сразу подключилась бы милиция метрополитена, и вряд ли Федотова сумела бы выбраться на поверхность. А здесь… ну что они могли поделать, не имея официальных полномочий? Впрочем, Борису Абрамовичу такое лучше не говорить. Он уверен, что снабдил бригаду всем необходимым для достижения успеха.
Бадри исподлобья поглядел на Литвиненко. Судя по мешкам под глазами, спалось ему паршиво.
— Заходи, Саша, — сказал он угрюмо и открыл дверь кабинета.
Березовский без движения сидел в гостевом кресле и повернулся к ним, лишь когда они подошли почти вплотную. Подполковник ожидал взрыва, но ошибся.
— Я повторю свой вопрос. У нас еще есть шанс?
От тихого голоса «крестного отца Кремля» чекисту стало не по себе. Он кашлянул и ответил:
— Будем искать.
— Чего не хватило? — так же тихо спросил Березовский.
— Удачи, — подумав, ответил Литвиненко.
— Удача любит смелых и умных, Саша. Я всегда был уверен, что ты именно такой. Не надо меня огорчать, — олигарх отвернулся, давая понять, что прием окончен.
На этот раз обошлись без рукопожатий.
День выдался солнечным и морозным. Долго стоять на улице было зябко, и Андрей уже несколько раз бегал греться в седьмой вестибюль станции метро «Тверская». Он приехал на место встречи заранее, чтобы изучить обстановку. Пушкинский сквер был пуст. Желающих посидеть на его скамеечках, видимо, распугала погода, а для романтических пар время еще не наступило. Припаркованных машин с людьми рядом со сквером тоже не наблюдалось.
Такая пустота была на руку Андрею. Вместе с тем, он понимал, что профессионалы могут использовать мощную оптику, оставаясь невидимыми для него. Надеяться всё равно следовало только на то, что Екатерина ушла от слежки. Перед расставанием на квартире у Маши они условились, что будут ждать друг друга в начале каждого часа возле памятника Пушкину. Начиная с двенадцати.
«Она и правда отчаянная, — думал Андрей. — Интересно, был ли «хвост» в Коньково? Вдруг это я поддался паранойе? Ладно, переживу. Лишь бы всё получилось».
Он понял, что не на шутку беспокоится.
Екатерина появилась в поле зрения в полдень. Она вышла из метро «Пушкинская» на противоположной стороне Страстного бульвара, Андрей узнал ее по куртке, походке и своей сумке. Журналистка остановилась и постояла минуту, огляделась вокруг, затем в полном одиночестве зашагала к статуе поэта.
Он осторожно, как из окопа, выглядывал из-за ограждения возле спуска на «Тверскую», откуда были видны подходы к памятнику. Минута, другая, третья… Она стояла и ждала, подняв воротник. Наконец, решившись, Андрей быстрым шагом двинулся к ней. Она смотрела на редакцию «Известий», но обернулась, когда он был метрах в пяти.
