— Идите к нам, — позвал Сарычев, — мы вас приглашаем!
Дронго подошел к их столику. Неизвестный поднялся, с серьезным видом протягивая руку.
— Мурашенков Арсений Викторович, — представился он.
— Меня обычно называют Дронго.
— Знаю, — не улыбнувшись даже из вежливости, сказал Мурашенков, — я про вас слышал. Когда Николай Андреевич сказал, что вы здесь, я не поверил. Обычно вы появляетесь там, где происходит убийство.
— Постучу по дереву, — сказал, усаживаясь, Дронго, — чтобы ничего не случилось.
— Здесь ничего не случится, — улыбнулся Сарычев, — в таких отелях не бывает неприятных неожиданностей. У них здесь своя охрана.
— Надеюсь. — Дронго пытался вспомнить, что он знает о Мурашенкове.
Это был один из самых богатых людей в Москве. Многие журналисты писали о его связях с сотрудниками спецслужб. «Странно, что такой человек приехал в Алгарве, — подумал Дронго. — Сейчас не сезон. Да и отдыхать таким, как он, лучше всего в местах, где можно снять виллу и не общаться с остальными. Обычно очень богатые люди так и делают. Почему он приехал сюда вместе с Сарычевым? Или он тоже любитель гольфа?»
— Явился этот тип, — вдруг зашипел Сарычев, показывая глазами на появившихся в дверях мужчину и женщину.
Мурашенков нахмурился.
— Это не наше дело, — резко сказал он, — мы не должны обращать на них внимания.
— Он с нами здоровается, — нервно добавил Сарычев.
Действительно, мужчина вежливо кивнул, обращаясь к ним. Мурашенков кивнул в ответ. А Сарычев даже поднял руку.
Вошедшая вместе с неизвестным женщина взглянула в сторону Фармера и его спутников. От внимания Дронго не укрылось то, как изменился в лице невозмутимый доселе старик за большим столом. Проходя дальше по залу, женщина демонстративно отвернулась от Фармера. Рука старика, державшая бокал, задрожала, и он поспешил поставить бокал на стол. Сидевший рядом с ним адвокат Карнейро недовольно сдвинул брови.
Оба вошедших делали вид, что не замечают переполоха, начавшегося в зале с их появлением. Мужчина — он был среднего роста, в очках, лысый, с аккуратно подстриженной бородкой и усиками — вертел головой, словно пытаясь одновременно увидеть сразу всех. Его спутница — высокая эффектная брюнетка средних лет, в туфлях на высоких каблуках и в обтягивающих брюках, которые подчеркивали ее изумительную фигуру, — сохраняла ледяное спокойствие.
— Кто это? — спросил Дронго.
— Разве вы приехали не из-за них? — быстро спросил Мурашенков.
— Нет, — ответил Дронго. — Странное свойство моей репутации: все считают, что я могу появиться на самом фешенебельном курорте только ради работы. Как будто я не вправе приехать сюда просто так.
— У вас слишком хорошая репутация, — сказал Мурашенков.
— Спасибо. Но кто эти люди?
— Шокальский, — презрительно сообщил Сарычев, — пан Тадеуш Шокальский. Самый большой прохвост Европы. Ничего святого — способен мать родную заложить, чтобы выгодно продать. Об этом типе ходят легенды. Говорят, что в свое время он даже был связан с польской разведкой. Вы помните, что он устроил в Словении в прошлом году? — Сарычев взглянул на Мурашенкова, но тот не ответил на вопрос. Лишь чуть больше нахмурился. Очевидно, он не хотел, чтобы его собеседник вспоминал об этом случае.
Николай Андреевич верно понял выражение лица Мурашенкова и решил сменить тему.
— Не будем о нем говорить, — отмахнулся он. — Посмотрите-ка на нашу американскую гостью. Кэтрин Фармер! В жизни она даже лучше, чем в кино. Обворожительная женщина. И какая изумительная актриса!
— Да, — согласился Дронго, — мне она тоже понравилась. Но и дама Шокальского, кажется, вызывает не меньший интерес.
Подошедший в это время официант приготовился записать все пожелания гостей. Мурашенков и Сарычев выбрали рыбу, Дронго попросил принести ему запеченного ягненка.
— Боррего, — пояснил он официанту.
— Вы знаете португальский? — спросил Мурашенков.
— Нет. Но я хорошо знаю итальянский, а он немного схож с испанским и португальским. Кроме того, когда много путешествуешь, начинаешь запоминать типичные названия. А из рыбы я рекомендую вам в следующий раз заказать «тамборил» — так они называют «морского черта». Или «ламприю» — угреподобную девятиглазку.
— Мне кажется, вы хорошо разбираетесь в португальской кухне, — усмехнулся Мурашенков.
— Я гурман. И вообще эпикуреец по жизни. Хотя на человечество в целом я смотрю как пессимист, тем не менее свою жизнь пытаюсь выстраивать в оптимистическом ключе.
— Вы много путешествуете? — поинтересовался Сарычев.
— Думаю, да. Я люблю эти перемещения в пространстве. Поиск новых мест, знакомство со странами, культурами, людьми. Это всегда очень интересно.
Я побывал на всех континентах, кроме Антарктиды и Австралии.
Продолжая беседу, Дронго и его новые знакомые наблюдали за поляками, которые разместились за небольшим столом в другом конце зала. Шокальский, в свою очередь, с явным интересом рассматривал их столик.
Дронго обратил внимание, что поляк слегка поклонился и адвокату Карнейро, когда усаживался на свое место. Адвокат в ответ кивнул гостю. Дронго видел, как нахмурился Мурашенков, тоже уловивший этот кивок Карнейро. «Кажется, я попал на чужой пир, — подумал Дронго. — Такое ощущение, что все эти люди приехали сюда по какому-то важному делу. И я совсем не уверен, что это игра в гольф. Они ведут себя как ревнивые конкуренты. Интересно, зачем они все сюда приехали? И почему их так раздражает моя профессия? Если при упоминании о ней столько людей нервничают, то здесь должен появиться человек, занятый деятельностью, схожей с моей. Хотя бы потому, что его все так ждут…»
Он еще не успел додумать эту мысль до конца, как в зал ресторана вошел… Но этого просто не могло быть! От неожиданности Дронго даже привстал. Встретить здесь своего коллегу, да еще такого известного!..
Дронго несколько растерянно посмотрел на сидевших рядом с ним людей.
— Извините, я вас оставлю, — сказал он. И, понимая, что действует против правил приличия, повторил: — Прошу еще раз простить меня.
— Кто это? — спросил Сарычев, указывая на нового гостя.
— Старый знакомый, — ответил Дронго довольно невежливо — не уточняя, кто именно появился в ресторане. Он не был уверен, нужно ли вообще говорить о нем своим соседям по столу.
Возможно, было бы лучше остаться сидеть с ними. Но не подойти к этому человеку он не мог. Просто не имел права. Это был его кумир. Один из тех, кого он считал своими учителями. А таких в мире было лишь несколько человек.
— Вы его хорошо знаете? — уточнил Сарычев. Мурашенков сидел с недовольным видом. На этот раз он даже не пытался скрыть своего раздражения.
— Это мсье Дезире Брюлей, — сообщил Дронго, догадавшись, что Мурашенков узнал этого человека.
Пройдя через весь зал, Дронго приблизился к столику, за которым, тяжело опустившись на стул, устроился новый гость.
— Добрый вечер, комиссар, — тихо произнес Дронго.
— Добрый вечер, — буркнул комиссар, совершенно не удивившись его появлению, словно они договорились о встрече именно здесь, в отдаленной точке Европы. — Садись, — разрешил он, указывая на стоявший рядом стул.
Дронго обернулся и заметил, что все присутствующие в ресторане смотрят в их сторону. Он сел спиной к залу.
— Я так рад вас видеть, — искренне признался он.
Перед ним сидел известный на весь мир человек — бывший комиссар французской полиции, легендарный Дезире Брюлей. За те два года, что они не виделись, Брюлей не изменился. Массивные плечи, грубые черты лица, словно высеченного из камня, неизменная трубка в руках… Любовь комиссара к трубке была столь же традиционна, как и у многих литературных героев — знаменитых сыщиков.
— Я тоже рад тебя видеть, — кивнул в ответ Брюлей, — хотя мне было бы приятнее увидеть тебя в Париже. Зачем ты прилетел? Кто-то из этих типов сумел тебя уговорить, чтобы ты позаботился об их интересах? — Он не скрывал своего пренебрежения к окружающим.
— Меня трудно уговорить, комиссар, — улыбнулся Дронго, — и вы это знаете.
Ему было приятно разговаривать с человеком, которого он знал уже много лет и которому абсолютно доверял.
— Почему не спрашиваешь, как я здесь оказался? — прохрипел комиссар. — Или думаешь, что меня можно купить? Старый конь стоит дешевле молодого?
— Я не хотел вас обидеть, — встрепенулся Дронго.
— Знаю, — ответил комиссар, — ты вообще ко мне хорошо относишься. Но на этот раз у тебя есть все причины изменить свое мнение обо мне. Я приехал сюда по приглашению одного из этих типов.
— Даже если вас пригласит куда бы то ни было сам Сатана, я и тогда не изменю своего мнения о вас, мсье комиссар.
Они как всегда общались друг с другом на английском языке, и Дронго приходилось тщательно выговаривать слова, чтобы Брюлей его понимал. Комиссар говорил по-английски с заметным французским акцентом.
