Они как всегда общались друг с другом на английском языке, и Дронго приходилось тщательно выговаривать слова, чтобы Брюлей его понимал. Комиссар говорил по-английски с заметным французским акцентом.
— Спасибо, — пробормотал явно польщенный комиссар, — но не стоит так изощряться. У меня за последние четверть века не появилось ни одного друга. В моем возрасте трудно заводить новых друзей. Ты же знаешь, что у нас с женой нет детей, и поэтому мы дружим с людьми, которые уже давно стали своими в нашем доме. Новых лиц у нас не бывает, — тяжело произнес комиссар. И, не делая паузы, добавил: — Кроме тебя. Ты — единственный новый человек, кто появился в нашей семье за последние десятилетия. Иногда я думаю, что ты мог бы быть моим сыном, настолько хорошо я к тебе отношусь.
Дронго улыбнулся, чувствуя, как предательски заблестели его глаза. Похвала такого человека стоила многих высших наград.
— Поэтому давай перестанем обмениваться глупыми любезностями и поговорим о деле, — проворчал Брюлей и позвал официанта.
Манерой говорить и скупыми жестами комиссар напоминал известного французского актера Жана Габена, настолько органичными и характерными они были.
— Принеси мне бокал вина, — приказал комиссар и, когда официант отошел, сказал, обращаясь к Дронго: — Ты уже, наверное, знаешь, что здесь должно произойти. Завтра они подписывают крупный контракт на организацию какого-то соревнования по гольфу. Говорят, это будет что-то вроде параллельного чемпионата мира. Очень большие деньги, Дронго. Когда мне назвали сумму, я даже не поверил. Ты ведь представляешь себе, что это за спорт. Развлечение для богатых бездельников. Ходят по искусственным полям в мягких тапочках, а слуги носят за ними их клюшки. И вся игра заключается в том, чтобы попасть шариком в дырочку. Игра для придурков, — убежденно произнес комиссар, ощупывая карманы. Вспомнив о чем-то, он недовольно пробурчал: — Черт возьми, здесь не разрешают курить. — И лишь после этого добавил: — Им мало официального чемпионата, хотят организовать суперсоревнования «для своих». Для президентов банков и корпораций, для коронованных особ и всяких там шейхов. Состязаться с профессиональными спортсменами они, конечно, не смогут, а вот побегать друг за другом — пожалуйста.
— Я слышал, что в мире есть несколько подобных соревнований.
— Эти будут самыми грандиозными. В гольф не играют бедняки. Это спорт очень богатых людей. Как и соревнования на собственных яхтах.
— И вы приехали только из-за этого? — Дронго чуть смущенно улыбнулся — ему было неприятно задавать такие вопросы. Но он знал, что бывший комиссар не любит, когда ему пытаются подыграть.
— Не только, — на грубом лице комиссара появилась улыбка. — Знаешь, если бы ты меня не спросил, я бы очень удивился. И может быть, даже огорчился. Конечно, я приехал сюда не ради этих богатеев и их дурацкой игры. Сначала ко мне обратился один из этих бездельников, и я, понятно, ему отказал. И не спустил его с лестницы только потому, что мы встретились в неплохом ресторане — в отеле «Крийон», на первом этаже…
— …справа от входа, — кивнул Дронго, — я там бывал.
— Не нужно напоминать комиссару полиции, живущему на зарплату, что ты бывал во всех лучших ресторанах Парижа.
— Убедили. Теперь я буду обедать только в американских закусочных.
— Не стоит. Такой жертвы я от тебя не требую. Так вот. Я сразу отказался. В моем возрасте лететь в Португалию не совсем удобно. И совсем не солидно. Я правильно выразился по-английски?
— Я вас понял. Мне каждый раз неприятно, когда я вспоминаю, что не сумел выучить французский язык.
— Между прочим, никогда не поздно, — проворчал Брюлей. — В общем, я отказал. А потом мне позвонил мой старый приятель и настоятельно попросил меня принять приглашение. Очень попросил. Учитывая, что мне пообещали солидный гонорар, да и в Португалии я никогда раньше не бывал, я перезвонил первому собеседнику и объявил, что согласен. Вот и все.
— А этот ваш друг, видимо, представляет некую секретную службу вашей страны? — поинтересовался Дронго.
Брюлей насупил брови. Полез в карман за трубкой. Достал, посмотрел на нее и негромко выругался. Затем убрал трубку обратно.
— Так мне и надо, — негромко сказал он, — от друзей нельзя скрыть даже такие подробности. Как ты догадался? Только не ври, что знал заранее. Мы с ним говорили с глазу на глаз, гуляя в лесу.
— Среди гостей есть известный бизнесмен из России, — пояснил Дронго, — по моей информации, он достаточно тесно связан с российскими спецслужбами. Это раз. Недавно сюда приехал и некий пан Шокальский, который, как я узнал, тоже в свое время сотрудничал с разведкой у себя в Польше. А потом появились вы. Таких совпадений не бывает. Или бывает?
— Не бывает, — согласился Брюлей, — именно поэтому меня сюда и позвали. Кроме чемпионата они собираются договориться о покупках новых технологий в области производства оборудования для атомных станций. Вообще этот чемпионат придуман скорее для неформального общения глав крупнейших корпораций с политиками и руководителями государств. Как, например, в Давосе в Швейцарии, — комиссар усмехнулся, — все катаются на лыжах, а потом вдруг резко падает курс франка или поднимается курс иены. Хотя у нас уже нет франка, — махнул он рукой, — скоро у нас все будет общее, не только деньги. Одно общее правительство, общие продажные журналисты, одни и те же американские актеры на экранах всех стран мира. И одинаковые гамбургеры в ресторанах любой из мировых столиц… Я превращаюсь в старого ворчуна, — вздохнул Брюлей и продолжил: — Теперь ты знаешь, почему я здесь. И не говори мне, что ты приехал случайно. Тебя нанял этот русский бизнесмен?
— Я вас удивлю. Я оказался здесь проездом. На самом деле я жду Джил, которая приедет через несколько дней.
— И я должен в это верить? — прохрипел комиссар.
— Я бы не стал вас обманывать, — Дронго смотрел ему прямо в глаза.
Брюлей фыркнул. Снова полез за трубкой. И снова убрал руку.
— Мне остается только поверить, — негромко сказал он, — и знаешь, что я тебе скажу? Настоящий профессионал всегда оказывается там, где он нужен. Даже если ты оказался здесь случайно, значит, так и должно было произойти. Теперь расскажи мне подробнее, что ты знаешь об этих господах, которые с таким любопытством наблюдают за нами. Давай начнем с поляков. Этим, похоже, мы особенно интересны, поскольку они все время смотрят в нашу сторону.
Дронго оглянулся.
— Смотрят, — согласился он, — но боюсь, я ничего не смогу сказать вам о пане Шокальском и его очаровательной спутнице. Сегодня я увидел их впервые в жизни…
Он не успел договорить. В зале раздался звон разбитого бокала. Все обернулись в сторону большого стола. Кэтрин, швырнув на пол салфетку, поднялась со своего места. Очевидно, она снова повздорила с супругой своего дяди. Адвокат Карнейро вскочил, надеясь уладить скандал, но Кэтрин уже направилась к выходу из ресторана. Вилари, пробормотав извинения, поспешил за ней.
Сильвия пыталась успокоиться, но было заметно, как у нее дрожат губы. Мануэль Сильва снисходительно улыбался. И только Фармер сохранял абсолютное спокойствие.
— По-моему, они не могут поделить этого старика, — пробормотал Дронго. Он увидел, как Сарычев подошел к Шокальскому и что-то быстро сказал тому. Поляк сразу согласно закивал головой.
— После ужина, — достаточно громко добавил Сарычев, и Шокальский снова кивнул.
«Здесь будет интересно, — подумал Дронго, — кажется, они все ненавидят друг друга».
Борьба с курением, превратившаяся в цивилизованных странах в настоящую войну против курильщиков, привела к тому, что запрет на курение был объявлен почти во всех авиакомпаниях, в публичных местах, ресторанах, барах, гостиницах. Для носителей этой вредной привычки отводились своего рода резервации, которых с каждым годом становилось все меньше и меньше. В отеле «Меридиан» для курящих был отведен специальный зал перед входом в гриль-ресторан. Здесь собирались гости отеля, предпочитавшие отдыхать в клубах сигарного дыма среди таких же любителей крепкого табака.
Комиссар, усевшись в глубокое кожаное кресло, с удовольствием достал свою трубку. Кроме Брюлея и Дронго в зале находился одинокий англичанин, со вкусом дымивший гаванской сигарой. Англичанин смотрел в окно и не проявил никакого интереса к гостям, расположившимся рядом с ним.
— Вы не скажете мне, кто именно предложил вам приехать сюда? — полюбопытствовал Дронго. — Я имею в виду не вашего друга, а одного из гостей отеля?
— Кто может вызвать комиссара полиции, хотя бы и бывшего? — хитро прищурился Брюлей. — Мне интересно твое мнение, Дронго?
— Конечно, не русские и не поляки, — улыбнулся Дронго, — они обычно предпочитают не связываться с полицией. К тому же обе пары имели связи со спецслужбами своих стран.
