— Это срочно?
— Срочно.
Черт возьми, подумал он: ведь он так и не сказал Майерскофу, что деньги «Ред-Ривер» нашлись.
— Что-нибудь еще?
— Звонил сенатор Донахью, просил вас перезвонить ему.
— Майерскофа жду через десять минут, сенатора давайте сейчас.
Спустя сорок секунд его соединили с сенатором.
— Я пытался застать тебя дома, — сказал ему Донахью, — но Мэри объяснила, что ты теперь по ночам гуляешь.
— Ну ясное дело, — Бретлоу рассмеялся. — Рад тебя слышать.
— Я хотел только сказать, что меня не будет на похоронах Зева. — Несмотря на то, что он знал Бартольски, неоднократно встречался с ним на пикниках в саду Бретлоу. — Я думаю, что народу с Холма и без меня наберется предостаточно. — И не только с Холма: туда стекутся все политики города, жаждущие попасть в круг избранных и на экраны ТВ. — Но ты, пожалуйста, передай семье мои соболезнования. И еще… Я знаю, что ты обо всем позаботился, но если я могу чем-то помочь…
Или сейчас, или в будущем, понял Бретлоу. Особенно в том, что касается детей. Учеба в хороших университетах и хорошая работа потом.
— Как ты сказал, мы обо всем позаботились, но все равно, спасибо.
— Мэри сказала, что нам неплохо бы снова собраться, — заметил Донахью.
— Да надо бы. Почему бы тебе с Кэт и девочками не прийти к нам вечерком?
— Пусть об этом договорятся наши дамы.
Три минуты спустя Мэгги ввела в кабинет Майерскофа. Через пятнадцать минут встреча с ДЦР, напомнила она Бретлоу.
— Вы хотели проверить перевод на «Небулус», — Майерскоф устроился на стуле напротив Бретлоу. — Все в порядке. Я звонил в Первый коммерческий Санта-Фе; видимо, какой-то служащий сделал ошибку, но они это уже заметили. К тому моменту, как я с ними соединился, деньги уже были отправлены на счет «Небулус» в Лондоне и все было улажено.
Извини, подумал Бретлоу: хотел сказать тебе об этом вчера, но поднялась эта суета из-за Бонна, и я забыл. Впрочем, Майерскоф хотел увидеться с ним по другой причине.
— Что-то случилось с Бенини, — Майерскоф старался скрыть волнение.
— То есть? — До совещания у ДЦР оставалось восемь минут.
— Его нет на месте. Я звонил в Цюрихское и Миланское отделения банка и говорил с его личными помощниками. И они все время отвечали, что его нет, но все время объясняли это по-разному.
— Даже после того, как ты назвался его клиентом?
— Это было ни к чему. Я звонил по особому номеру.
— Так где он, как ты думаешь?
— Не знаю. Проблема в том, что и в банке тоже не знают и пытаются это скрыть.
Сначала гибнет Зев и исчезают деньги «Ред-Ривер», подумал Бретлоу. Потом смерть Зева находит свое объяснение и потерянные деньги всплывают. Порядок восстанавливается, все хорошо. И вот теперь пропадает Бенини.
— Так что, по-твоему, мы должны делать? — спросил он.
— Подождем еще несколько дней. Я попробую найти его. Прикину, как перевести деньги на другие счета, если обнаружится что-нибудь не то.
— Держи меня в курсе. Что еще?
— Пара вещей. — Майерскоф подался вперед и по одному из внутренних телефонов вызвал Бекки Лансбридж. Полторы минуты спустя Мэгги ввела ее в кабинет. Две минуты до совещания у ДЦР, напомнила она Бретлоу.
Майерскоф взял папки.
— Бекки Лансбридж, Том Бретлоу. — Бекки была польщена, он видел это: на лице появился слабый румянец, чуть напряглась спина. Бекки Лансбридж это понравилось.
— По-моему, мы уже как-то встречались, — Бретлоу вежливо улыбнулся.
— Кажется, да. Рада увидеть вас снова. — Она повернулась и вышла из комнаты.
Бретлоу глянул на часы.
— Спасибо за папки, я просмотрю их позже. Держи меня в курсе насчет Бенини.
Он позвонил в Клуб сказать, чтобы его номер оставили за ним на эту ночь, потом отправился к ДЦР. Два часа двадцать минут спустя его отвезли в аэропорт.
День выдался серый: серые здания, серые шоссе, серое небо. Вскоре вверху появился серый самолет. Бретлоу стоял поодаль и смотрел, как «С-130» приземлился, затем подъехал по взлетной полосе к месту, где его ожидал почетный караул.
Зев погиб, снова подумал он, но смерти Зева нашлось объяснение. Деньги, предназначенные для проекта «Ред-Ривер», исчезли, потом обнаружились снова. Никакой связи, никаких нарушений секретности. Подозрительно только одно: финансирование «Ред-Ривер» проходит через «Небулус», «Небулус» открыт банкиром Бенини, а Бенини бесследно исчез.
Вице-президент стоял по стойке «смирно», справа от него — ДЦР, представляющий Управление, а слева — госсекретарь от Министерства обороны. Их окружали съемочные группы. Появились гробы; несколько человек бережно пронесли их вниз по лестнице, затем замерли в неподвижности. Слабый ветерок едва шевелил концы флагов, которыми были накрыты гробы. Приглушенно прозвучал под серым небом национальный гимн; наступившую вслед за последней его нотой тишину нарушила четкая команда. Люди, держащие гробы, слаженно, одновременно двинулись вперед и водрузили их на катафалки.
Только после того, как машины с эскортом тронулись в путь и телевизионщики исчезли, Бретлоу выступил вперед и присоединился к прочим официальным лицам. Потом он вернулся в Лэнгли.
Так что же делать с пропавшим Бенини? Если, конечно, Майерскоф прав и Бенини действительно пропал.
Через полчаса после его возвращения зазвонил телефон: одна из прямых линий, звонок с платного аппарата. Киролев, догадался он, человек Маленко в Вашингтоне. Наверное, из телефонной будки за Хилтон-билдинг на Капитолийском холме, меньше чем в одном квартале от посольства.
— Я звоню насчет той посылки.
— Я ждал вашего звонка.
Киролев, бывший работник КГБ, получил из Москвы ответ Маленко. А раз Маленко ответил, значит, он готов к разговору на тему, которая — он не может не понимать этого — интересует Бретлоу.
— Завтра в половине одиннадцатого.
— Отлично.
Так что же с Бенини?
Подождем еще несколько дней, сказал Майерскоф. Что было отчасти логично, но Майерскоф не был ЗДО, Майерскоф не знал и половины того, что происходит.
Поэтому он должен выяснить все сам, но для этого надо проникнуть в суть происходящего. То есть послать кого-то в Европу. Но Бенини отделен от всего остального по общему принципу: черные ящики внутри черных ящиков. Значит, посылая туда кого-то, он рискует установить связь, пускай самую слабую.
Правда, только в том случае, если будет послан служащий Управления. Пошли кого-нибудь извне — кого-нибудь, кому ты доверяешь, кто работает на тебя, не зная, на кого он работает в действительности, — и все будет в порядке. Ящики внутри ящиков.
Но этот человек должен быть надежным, самым лучшим из всех.
Поэтому если уж посылать кого-то, так Хендрикса.
Не забудь, напомнил себе Митчелл.
Утро было жарким, и расследование для Донахью развивалось естественным путем: одни двери открывались, другие захлопывались. Все это соответствовало правилам игры. Он покинул свой катер, приехал в Национальный аэропорт, оставил машину поблизости, где была более дешевая стоянка, и челночным рейсом полетел в Нью-Йорк. В десять он уже пил кофе с помощником окружного прокурора по фамилии Андертон.
Не забудь, снова сказал себе он.
— Так чем я могу помочь?
Андертон был самоуверен и напорист как всегда, но напорист потому, что хотел чего-то. Это было видно по его глазам, по тому, как он старался казаться незаинтересованным.
— Как я говорил, я занят расследованием для сенатского Комитета по банковскому делу и хотел бы узнать, нет ли у вас чего-нибудь, о чем мы могли бы потолковать.
Не потому, что мы работаем на одних и тех же людей — это не так. А потому, что я работаю на Донахью, а от него может зависеть твое будущее.
— Как там Джек? — спросил Андертон, словно они с Донахью были знакомы.
— Джек в порядке. Так что у вас есть? — Иногда надо было говорить обиняками, а иногда отбрасывать околичности.
— Мне как-то неловко, Митч. — Они оба понимали, что он должен был это сказать. — Соблюдение конфиденциальности и всякие такие штуки. Это тоже было необходимо. — Я имею в виду, что это в моей юрисдикции, а я не хочу, чтобы гориллы из Министерства юстиции или обезьяны из Федерального бюро лезли в мой огород.
— Так о чем вы, собственно, говорите, Джим?
— Вот о чем: какой мне будет от этого прок?
Митчелл подлил себе еще кофе.
— Сегодня после полудня я увижусь с Эдом Пирсоном. — Конечно, ты знаешь Эда Пирсона. Или, по крайней мере, знаешь, кто он такой, — ведь раз ты знал, что я работаю на Донахью, ты наверняка все проверил. Стало быть, ты знаешь, что Пирсон — первый помощник Донахью и второе лицо в Белом доме, если Донахью туда попадет. — Первое, что я сделаю, — это назову ему ваше имя. — А Эд его не забудет, потому что он никогда не забывает, кто помогал ему, а кто нет.
