Свет был потушен, во мраке мерцали свечи, в комнате витал запах ароматических палочек. Бутылка «Джека Дэниэлса» стояла на столике у кровати, рядом с ней — два стакана; серебристый халат, который он привез ей из последней поездки в Таиланд, был слегка прихвачен на ее талии тонким пояском.
— Что так поздно?
Она обвила руками его шею, откинула голову, мягкие губы раскрылись. Он ощутил запах «Джека Дэниэлса», и его руки скользнули по ее талии, под халат; слабый узелок распустился, и шелк повис свободно. Может быть, эрекция возникла у него еще во время той встречи, когда он глядел на Паркуэй; может быть, когда нажимал кнопку лифта. А может, она была у него весь день.
Ее правая рука погладила его член, расстегнула молнию и обхватила его. Боже, сколько в этом человеке было силы; она чувствовала, как его распирает от избытка энергии. Не успела она дотронуться до него, как он уже начал двигаться, хватая ртом воздух. Она легонько пробежала по нему пальцами и погладила, затем крепко сжала.
— Хочешь под душ?
— Если пойдешь со мной.
Его руки скользнули по ее спине и ягодицам, крепко прижали ее к нему. Она повела его в душ, раздевая на ходу; струи воды обрушились на них. Она потянулась вниз и снова схватила его, не в силах ждать, приподнялась и направила его в себя.
— Майерскоф считает, что ты самая сладкая конфетка во всем городе.
Он и сейчас помнил, каким взглядом Майерскоф проводил ее сегодня утром, как он повернулся ей вслед с улыбкой, выдающей его тайные мысли.
— Пусть Майерскоф поцелует меня в задницу.
— По-моему, он только об этом и мечтает, — сказал Бретлоу.
Встреча Росси с председателем состоялась в десять. Негретти сидел на своем обычном месте, за старинным столом из красного дерева. У нас только пятнадцать минут — об этом говорил его взгляд, брошенный на часы, — так что давай поскорее.
Если он скажет председателю правду сейчас, у него будут проблемы, а если он этого не сделает, то в будущем его ждут еще более крупные неприятности. Но если он не скажет Негретти того, что ему хочется услышать, никакого будущего может не быть вообще. Так что повремени, решил Росси, отодвинь удар куда-нибудь в неизвестность. А еще лучше — подставь под него другого. Только как?
— Все идет так, как и предсказывал консультант. — Росси старался, чтобы голос его звучал твердо, решительно, но без излишней самоуверенности. — Похитители предоставили доказательство того, что Паоло жив, назначили цену, а мы ответили им своим контрпредложением. Теперь нужно сообщить им, что мы готовы к очередному разговору, путем публикации в газете условленного объявления. — Тогда они снова выйдут на связь, чуть было не сказал он, едва не выдав этим, что в настоящий момент связи нет. Такая правда председателю не нужна. — Тогда, как говорит консультант, переговоры возобновятся.
— Значит, дело движется? — спросил Негретти.
— Да, — ответил ему Росси.
* * *
В кафе на углу было полно народу; день выдался жаркий, и парочки сидели под тентами, за столиками на тротуарах. В лавках кипела торговля. «Альфы» нигде не видно, заметил Хазлам; значит, наблюдателя нет, но его и не будет, пока переговоры не начнутся снова. Если, конечно, он был и сидел именно в той «альфе». Но «альфа» была единственным автомобилем, появлявшимся регулярно, когда возникала нужда в наблюдении.
Со дня последнего контакта с похитителями прошла неделя. Каждый вечер члены группы по разрешению кризиса собирались в доме Бенини, каждый вечер Умберто говорил, что пора давать объявление в газету, а Хазлам возражал против этого. Он чувствовал, что сегодня Умберто возьмет верх. Если он еще не сделал этого, если он не решил действовать за их спинами и уже не дал объявления. А в этом случае пора остановиться, серьезно проанализировать ситуацию и спросить себя, не настало ли время уйти и освободить место для другого консультанта.
Он покинул улицу и вошел в дом.
— Что нового? — Умберто открыл совещание.
Ничего нового не было.
— В таком случае, пора давать объявление, чтобы похитители вышли на связь.
— Сейчас может быть еще слишком рано, — снова предупредил их Хазлам. — Вы считаете, что, сидя здесь, вы ничем не помогаете Паоло, но это не так. Молчание — это оружие, которое они пускают в ход против вас, но которое можете применить и вы. Это звучит резко, но вы не должны поддаваться на их блеф. Каждый день содержания Паоло стоит им денег. Не вызывая их на связь, вы оказываете на них давление, но просьба об установлении контакта снимет это давление и даст им преимущество.
Конечно, Хазлам прав, — Росси откинулся на спинку стула. Хазлам всегда прав, но он накличет беду на его голову. Хазлам вызволит Бенини, но это произойдет слишком поздно. А если ничего не случится в самое ближайшее время, председатель оборвет ему яйца.
— Мы решили выйти на контакт, — Бенини чуть больше распрямил спину. — Объявление появится завтра и будет публиковаться в течение недели.
— То есть вы уже сообщили в газету?
— Да.
Тогда я выхожу из игры — все ждали от Хазлама этих слов. Потому что хотя его участие и оговаривалось в условиях страховки, ему не имело никакого смысла оставаться и продолжать давать советы, которым никто не следовал.
— Что ж, тогда вы должны быть готовы к возможной реакции похитителей.
— Пожалуйста, поделитесь с нами своим опытом. — Умберто сложил руки перед собой и уперся взглядом в стол.
— Существует несколько вариантов. Первый: они могут не ответить. Второй: ответят и увеличат цену. Третий: они сделают что-нибудь совсем иное.
— Что именно? — это была Франческа.
— Нам этого не угадать.
Вот в чем разница между нами — Умберто едва не фыркнул от гнева и презрения. Ты болтаешь о вариантах, а я принимаю решения.
— Но что бы вы сделали на их месте? — снова Франческа.
— Я бы увидел в газете ваше объявление, предположил, что вы будете давать его в течение недели, и дал бы вам попотеть первых два-три дня. Потом изменил бы игру. Позвонил бы, скажем, на третий день и сказал бы, что для вас есть посылка и на следующий вечер вы получите сведения о том, как забрать ее.
И таким образом напугал бы вас настолько, что вы были бы готовы на все. Что я уже и сделал одним этим рассказом.
— И что вы сказали бы о содержимом этой посылки? — Голос Франчески стал тише.
— Ничего не сказал бы, чтобы попугать вас.
Зачем ты так со мной обращаешься, едва не спросила она. Зачем подвергаешь меня таким испытаниям?
— И что там могло бы быть? — она изменила вопрос.
— Записка, фотоснимок или видеокассета.
— Говорящие о чем-то плохом?
— Будет казаться, что они говорят о чем-то плохом. Но это только видимость. Что бы там ни обнаружилось, это будет лишь умелой подделкой. Аудиозапись, например, может кончаться вскриком; на снимке Паоло будет выглядеть избитым. Если они пошлют платок, он будет пропитан кровью.
Ее чуть не стошнило.
— Объявление. — Умберто вернул их к основной теме. — Будет публиковаться неделю, начиная с завтрашнего дня.
Сукин сын, подумал Хазлам. Умберто видел, что они еще не кончили разговора, но оборвал его в тот момент, когда Франческе было хуже всего, не дав ему ободрить ее снова.
Умберто Бенини сложил бумаги и собрался заканчивать совещание.
— Что бы ни сделали похитители, это будет обманом. — Хазлам заставил их сесть снова, заставил Франческу дослушать его. — Записка от Паоло будет написана им под диктовку, пленка подделана. Снимок — подретуширован так, чтобы Паоло выглядел как можно хуже. Если вы увидите кровь, она наверняка будет не его.
Разве ты можешь быть в этом уверен, едва не закричала она.
— А если его, значит, они просто порезали ему палец, только и всего.
* * *
Объявление было на восемнадцатой странице, пятое во втором столбце. Франческа окончательно проснулась в четыре, а до этого спала лишь урывками. В шесть она встала; в семь вышла из дома, пересекла Виа-Вентура и купила в киоске сегодняшнюю «Коррьере делла сера». Сегодня первый день новой жизни, убеждала она себя, теперь они снова начали вызволять Паоло из беды.
Хазлам занял позицию в два. Самого наблюдателя наверняка еще нет, но автомобиль должен уже появиться на стоянке. Хазлам подошел к кафе на углу, занял столик на улице и принялся ждать. Сегодня нейтральная зона; сегодня в газете появилось объявление, сегодня Франческа будет ждать у свободного телефона, и сегодня эти подонки вдоволь покуражатся над ней. Когда он вошел в квартиру, Франческа и Марко как раз собирались уезжать.
— Памятку не забыли? — Он проводил ее в лифт и держал за руку, пока они спускались.
— Да. — Она еле могла говорить.
— Если они позвонят, просто прочтите ее. Но если нет, тоже ничего страшного.
