У Алекса сразу же возникла мысль попробовать метод на образцах почвы над нефтяным месторождением и за его пределами. Он, конечно, хорошо знал историю так называемых методов прямого обнаружения нефти и не питал иллюзий на этот счет. Но что мешает попробовать? Через несколько дней Алекс вместе с двумя рабочими отправился на единственное в Израиле нефтяное месторождение недалеко от Ашкелона. Он отобрал несколько десятков образцов — над залежью нефти и на участках, где нефти нет. Андрей сделал анализы и передал ему результаты по телефону. По мере того, как Алекс наносил цифры на карту, он стал испытывать состояние интеллектуального оргазма. Образцы отчетливо “высветили” нефтяной участок. Это был поворотный пункт, момент истины, фантастический прорыв в той области, в которой до этого были сплошные неудачи… Но с точки зрения статистики, данных по одному месторождению было недостаточно для уверенных выводов. Алекс поехал в Россию и, используя свои прежние связи, отобрал образцы на четырех нефтяных месторождениях в разных районах. После этого с помощью старого институтского товарища ему удалось получить почву с трех месторождений в Америке. Весь этот представительный статистический материал свидетельствовал об одном и том же — метод указывает присутствие нефти с абсолютной точностью.
Алекс и Андрей понимали, что метод сам по себе еще не дает им возможности вести разведку. Нужны огромные деньги — для участия в тендерах на разведочные участки, бурения скважин и накладных расходов. “Без наличности нет личности”, - любил говорить Алекс. Эту проблему можно было решить двумя способами — или привлечь какую-либо крупную нефтяную компанию, или найти очень богатого частного партнера. Они начали с первого варианта. Написали письма в более чем сто международных компаний, предлагая каждой из них прислать им для анализа пятьдесят образцов почвы, отобранных над месторождениями и за их пределами. Они гарантировали, что проведут так называемый “слепой тест” и точно укажут, какому участку принадлежат те или иные образцы. И в зависимости от этого готовы вести дальнейшие переговоры. Реакция на письма обескуражила. Подавляющее большинство адресатов, в том числе “Игл Корпорэйшн” и “Альбион Энерджи”, вообще не ответили. А немногие ответы сводились к тому, что “наша компания уже пыталась использовать различные модификации методов прямого обнаружения, убедилась в их безрезультатности и больше не намерена участвовать в подобных экспериментах”. Американская компания “Тоноко”, входящая в первую десятку в мировом нефтяном бизнесе, пошла немного дальше, подсчитав, что “отбор пятидесяти образцов на наших месторождениях в разных странах обойдется в двадцать тысяч долларов”, и сделала вывод, что “такие затраты не могут быть оправданы”. Ежегодный разведочный бюджет этой компании составляет сотни миллионов долларов! Самым удивительным в письме было то, что подписал его начальник отдела… “новых разведочных технологий”. Им предлагались миллиарды, но их воображение не поднималось выше двадцати тысяч. Дело, видимо, в том, что общий мировой запас здравого смысла и конструктивного воображения в области оценки новых открытий и технологий — величина постоянная, а “оценщиков” становится все больше. К тому же, как говорили древние римляне, — hominis est errare, insipientis perseverare. Эта мудрость справедлива во все времена и для всех цивилизаций. Что касается “Игл Корпорэйшн” и “Альбион Энерджи”, то из-за отсутствия внутренней координации в них не смогли уловить связь между группой “Дабл Эй” и странными письмами, которые были получены когда-то от двух изобретателей из Израиля и, видимо, выброшены в корзину. Письма попали в отдел так называемых новых технологий, а оперативной разведкой занимались совсем другие люди. И постоянного контакта между ними не было. Во всяком случае, первые никогда не сообщали вторым о большинстве предложений, которые к ним поступали.
Отказы и полное отсутствие интереса разочаровали Алекса и Андрея. Но разочарование могло быть еще большим, если бы не сходная судьба многих других открытий, о которых им было известно и которые сегодня прочно вошли в повседневную жизнь и технологию. Пожалуй, одна из самых впечатляющих историй связана с копировальной машиной “ксерокс”. Драматическую сагу об этом изобретении рассказал Джон Дессауэр, вице-президент “Ксерокс Корпорэйшн”, в книге, которая красноречиво называется “Миллиарды, которых никто не хотел”. Более захватывающей и поучительной документальной истории им не приходилось читать. Изобретатель ксерокса Честер Карлсон предлагал свое открытие более чем двадцати крупнейшим американским компаниям. Ни одна из них не проявила к предложению ни малейшего интереса. Оно было безоговорочно и единодушно отвергнуто всеми адресатами, среди которых были такие гиганты, как Ай-Би-Эм, “Дженерал Электрик”, “Кодак”. Они просто не допускали, что копировальный процесс, основанный на электрофотографии (первоначальное название ксерографии), возможен. А люди, отвечавшие в этих компаниях за “новую технологию”, были начисто лишены любопытства и воображения. Глава исследовательского отдела фирмы “Кодак” ответил Карлсону: “„Кодак“ интенсивно экспериментировал в области создания копировальной техники и приобрел в этом значительный опыт. Мы полагаем, что процесс, основанный на электрофотографии, не имеет технологической и коммерческой перспективы, и не намерены вкладывать средства в его разработку”. Речь шла о двадцати пяти тысячах долларов… В таком же духе отреагировали и другие компании. Через несколько лет фирма “Кодак”, поняв свою ошибку, сделала попытку “вскочить в поезд”, но было уже поздно.
В США нашлась только одна небольшая малоизвестная фирма “Галоид”, производитель фотобумаги, со штатом в несколько десятков человек, которая сумела оценить изобретение Карлсона, увидела в нем огромный потенциал и вложила в его дальнейшую разработку все свои скромные ресурсы. Одним из побудительных мотивов ее руководителей была борьба за выживание в условиях жестокой рыночной конкуренции, что делало их особенно восприимчивыми к новым идеям. “Жирные коты” из больших корпораций лишены такого качества. За десять лет, благодаря этому изобретению, фирма “Галоид” превратилась в гигантскую “Ксерокс Корпорэйшн”, в которой были заняты более шестидесяти тысяч человек. Джон Дессауэр пишет в своей книге: “Если бы счастливый случай не свел Карлсона с „Галоид“, ксерография никогда не стала бы реальностью, а фирма не превратилась бы в одну из крупнейших и наиболее динамичных американских корпораций, доходы которой возросли в сорок три раза”. Воистину, случай слеп, но щедр. И приходит он к тем, кто его ищет.
Алекс и Андрей продолжали упорно искать свой “случай”. Оставался второй вариант — привлечение богатого партнера. В Израиле много мультимиллионеров. Но все, к кому они обращались, либо открыто подозревали их в мошенничестве, либо посылали предложение израильским “экспертам по нефтяной разведке”. Через короткое время им сообщали, что заключение “экспертов” отрицательное, и это означало окончание переговоров. Возможно, не все руководители международных нефтяных компаний и израильские “эксперты” были знакомы с историей изобретения парохода, но все они без исключения вели себя подобно французским адмиралам. Они не хотели даже попробовать. И вот когда “однопартийцы” уже стали отчаиваться и терять надежду на успешный исход своего дела, они обратились к Шмуэлю, который сыграл в их судьбе такую же роль, какую английские адмиралы сыграли в судьбе Фултона, а “Галоид” — в судьбе Карлсона…
“Да, есть что вспомнить, — подумал Алекс. — Когда-нибудь я напишу обо всем этом. Воспоминаний хватит на большую книгу. Но будут ли ее читать?” Он раскрыл томик “Письма Плиния Младшего”, который захватил в дорогу, и нашел знакомое место: “Всякий раз, думая о том, что наводит на читателя скуку и что доставляет ему удовольствие, я прихожу к выводу: главным достоинством книги является ее краткость”. Это Плиний писал Луперку, другу и постоянному рецензенту своих сочинений. А царь Соломон сказал совсем просто: “Много читать — утомительно для плоти”. “Ну что ж, учтем мнение древних. Не дадим читателю скучать и не станем утомлять его плоть. В книге будут лишь факты, никаких отвлекающих пассажей и размышлений. И только правда. Ну, и еще то, что могло бы ею быть. Плюс немножко игры. Без нее нельзя”. Вспомнился Максимилиан Волошин: “Я верю в жизнь, и в сон, и в правду, и в игру”. “А как она будет называться — „Прямое обнаружение“, „Прорыв“? Или, может быть, „Серая зона“? Да, „Серая зона“ — это, пожалуй, неплохо”. В голове сразу же возникло объяснение такого, казалось бы “бесцветного”, но в то же время адекватного и точного названия. Чтобы не забыть, Алекс вынул из дорожной сумки ноутбук и начал печатать. “А имя героя? Придумаю потом, — решил он, — а пока условно можно использовать свое”. Он напечатал три фразы. Перечитал. Понравилось. По странной ассоциации в памяти всплыл забавный каламбур с очевидным подтекстом: “Серые начинают и выигрывают”. Появился мимолетный соблазн обыграть его. Но это была бы явная натяжка — к будущей книге он не имел никакого отношения. Как обычно, поставил под текстом дату и точное время — 8 августа 199… года, 11 часов 40 минут. Потом закрыл ноутбук и положил его обратно в сумку.
