— Расходы на транспортировку и оплата по километражу отражаются на стоимости товаров. Этот расход ложится на плечи покупателей. Это напрямую действует на конкурентоспособность наших товаров на мировом рынке.
— Хейз, держись от этого подальше. Ты ни черта об этом не знаешь. Пусть обо всем подумает Мики. Тебе надо только поверить.
Хейз потянулся и ткнул собеседника кулаком в грудь.
— Не смей больше унижать меня перед моими сотрудниками. И не смей больше так со мной обращаться.
— Или что?..
— Или тебя больше не будет. Я тебя заменю.
— И кто же станет за тебя думать?
— Я буду думать сам.
— Я знаю тебя с тех времен, когда тебе казалось веселым взрывать банки из-под колы при помощи шутих. Позволь-ка мне сказать тебе кое-что, старик… Ты бы сам не нашел даже выхода из припаркованного такси. Если бы не я, ты был бы пустым местом. Если ты хочешь выкинуть меня из кампании только потому, что эта задница за дверью думает, что ты нечто стоящее, давай, но только ты не попадешь в Белый дом. — Эй-Джей развернулся и вышел из номера.
Результаты предварительных выборов в Айове подсчитывались этим вечером медленно, потому что со счетными машинами возникли проблемы. Но к девяти часам стало ясно, что Хейз Ричардс просто отлично справился с задачей… И удалось ему это за счет кандидата от демократической партии Лео Скатини. Заголовок в газете «Реджистер гард», появившейся на следующее утро, вопил:
РИЧАРДС ИДЕТ ВПЕРЕД
ИЗБИРАТЕЛИ В АЙОВЕ ОТДАЛИ ГУБЕРНАТОРУ РОД-АЙЛЕНДА 25 ПРОЦЕНТОВ ГОЛОСОВ
Это было грандиозно. Он пришел ниоткуда и за двадцать дней стал вторым. Заведомо невыполнимая задача. Средства массовой информации уже окрестили это «Чудом в Айове».
— Что это за политический феномен, и почему этот человек добился в Айове таких результатов? — вопрошал комментатор Эн-би-си.
Ю-би-си объявила Хейза Ричардса кандидатом, за которым следует присматривать. Стив Израел включил интервью с прохожими на улицах Де-Мойна и Сидар Рапидс, выбирал только тех, которые давали Ричардсу наилучшую рекламу. Опрос, проведенный Ю-би-си, утверждал, без всяких серьезных оснований, что если бы выборы в Айове состоялись на неделю позже, то Ричардс выиграл бы их. За последние два дня Хейз Ричардс приобрел поддержку почти сотни журналистов. Теперь они следовали за ним в двух «грейхаунд страто-круизерах».
Видал Браун провел пресс-конференцию в аэропорту на следующее утро после выборов, как раз перед тем, как аппарат избирательной кампании отправился чартерным рейсом в Нью-Гэмпшир. Хейз стоял позади него и выглядел довольным. На возвышении стояли Бад и Сара Колфилды, не видевшие Хейза почти неделю, если не считать передач по телевизору.
— А теперь позвольте мне представить вам, — сказал Видал, — человека из Провиденс, штат Род-Айленд, который назначен судьбой вернуть Провиденс Америке… Следующий президент Соединенных Штатов Америки Хейз Ричардс!
Хейз выступил вперед на маленькой транспортной тележке, которую они использовали в качестве сцены. Телевизионные камеры гудели и отсвечивали. Его улыбку смыли галогенные лампы.
— Спасибо. Я хочу поблагодарить избирателей Айовы за их поддержку. — Хейз повернулся к румяному фермеру, стоящему справа от него. — И я хочу пообещать Баду и Саре Колфилдам, что я вернусь. А когда я вернусь, то я собираюсь принять закон, который им поможет. Мы намереваемся вернуть эту страну людям, и мы сделаем это для американцев, подобных Колфилдам.
Сара потянулась и схватила его за руку.
Японские камеры запечатлели это.
— Губернатор Ричардс, — послышался из толпы голос репортера. — Бад Ренник и Том Бартел пригласили вас приехать в Нью-Йорк и поговорить с ними о тупике, в который зашли переговоры между профсоюзом и компанией. Вы собираетесь это сделать?
— Я планирую отправиться в Нью-Гэмпшир и там провести два дня согласно моему расписанию. Позже, во вторник, я поеду в Нью-Йорк, если приглашение останется в силе. Я посмотрю, чем я смогу помочь, чтобы уладить дело.
Эй-Джей специально выбрал время так, чтобы победа на переговорах гарантировала победу на выборах в Нью-Гэмпшире. Он считал, что отсвет этой победы продержится две недели, если правильно поработать со средствами массовой информации. Последнее событие должно помочь им во время «супервторника».
Они сели в самолет и взлетели в четыре часа пополудни. Жители Айовы махали им вслед, пока самолет не скрылся из виду.
К тому времени как самолет приземлился в Нью-Гэмпшире, Брентон Спенсер уже начал выпуск вечерних новостей.
— Сегодня взорвалась бомба в стане демократов, выдвинувших своего кандидата на президентские выборы. Мелкая сошка преступного мира на проходящем в Нью-Йорке процессе по поводу подделки контракта, заявила под присягой, что Лео Скатини давал обещания гангстерам.
На экране появилась запись из зала суда, где уличный преступник Джек Васакки, по кличке «Жирдяй», сидел на месте свидетеля, по щекам у него катился пот, капли падали на лацканы пиджака от Армани.
— Тогда мы звоним этому парню в Олбани, — говорил он, — который может сделать так, чтобы все сработало.
— И как зовут этого человека в Олбани? — раздался голос обвинителя за кадром.
— Его звали Кристофер Делео. Он помощник сенатора Скатини.
— И этот человек сказал вам, что вы получили контракты на строительство автобана еще до того, как были получены остальные заявки?
— Так сказал Делео. Он говорил, что все равно все должен одобрить сенатор.
На экране снова появился Брентон Спенсер. Он торжественно смотрел в камеру со своего места ведущего в «Ободе»:
— Сенатор отказался прокомментировать эти слова. На самом деле, мы не смогли с ним сегодня связаться. Его пресс-секретарь заявил, что мистер Делео больше не является помощником сенатора Скатини и что свидетельские показания, данные под присягой в здании федерального суда, абсолютная ложь. Далее он заметил, что, будучи сенатором Соединенных Штатов, Скатини не был связан с подписанием контрактов в штате. Мы будем следить за развитием этой истории.
Хейз смотрел последний выпуск новостей в своих апартаментах в «Манчестер Хауз» в Манчестере, штат Нью-Гэмпшир. Он улыбался, когда Лео Скатини опорочили бездоказательными обвинениями.
Он и понятия не имел, что это все организовал Эй-Джей.
Он боролся за каждый вздох, и кислородный баллон не помогал ему. Пенни вызвала врача, но тот еще не приехал. Легкие Джозефа Ало медленно наполнялись жидкостью. Он тонул изнутри. Джозеф попытался откашляться, но давление на грудную клетку оказалось слишком большим. Он закрыл глаза. Пусть Господь заберет его.
Священник из Трентона приехал в полдень и вошел в темную комнату, где царил сладкий запах смерти и лекарств. Он опустился на колени возле кровати и произнес покаянную молитву. Когда священник взял умирающего за руку, глаза уходящего в небытие дона мафии открылись. Он взглянул на святого отца, которого никогда раньше не видел.
Священник снова опустился на колени и начал миропомазание. Мазок святого масла на лоб Джозефу, потом он умаслил ладони.
— Пусть Господь, который освобождает тебя от грехов, спасет тебя.
Джозеф не считал свои деяния грехом. Он просто старался обеспечивать свою семью. Ало научился у мира, который не проявил к нему снисхождения, ни когда Джо был еще ребенком, ни теперь, когда он лежал в кровати, слыша, как его легкие заполняются жидкостью, понимая, что его жизнь подходит к концу.
Джозеф закрыл глаза. Он снова стал ребенком. Он лежал на спине на прекрасной зеленой поляне и слушал пение птиц. Дул сильный, холодный ветер… Он ерошил его густые черные волосы. Перед ним была огромная жизнь, она только начиналась. А потом старик в белых одеждах с длинной развевающейся седой бородой склонился над ним, закрывая солнце.
— Ты готов? — спросил он маленького Джозефа.
— К чему? — голос Джозефа снова превратился в сопрано его юности.
— К новому путешествию. Я помогу тебе подняться, но тебе придется идти одному.
Когда старик протянул руку, Джозеф потянулся, чтобы схватить ее.
В спальне священник увидел, что Джозеф Ало высоко поднял руку. Казалось, он тянется к чему-то, потом рука медленно упала на кровать.
Святой отец посмотрел на него, но Джозеф Ало уже умер.
Когда Джозеф Ало отправился в свое последнее путешествие в одиночестве, Хейз Ричардс начал свое, куда более короткое, в сопровождении сотни репортеров. Его путь начался на железнодорожной платформе в центре Манчестера. Он произнес несколько торжественных слов о необходимости объединения страны, потом сел в поезд. Все проходило так, как этого хотел Эй-Джей. Обычный человек отправляется в пасть верного поражения, чтобы спасти нацию, которую он любит. Хейз проехал два часа на поезде до Манхэттена. Вокруг него сидели скептически настроенные репортеры. Писаки перешептывались украдкой, что у него нет ни малейшего шанса выиграть. Ричардс держал свой кейс на коленях и смотрел в окно. Бегущий мимо ландшафт Коннектикута разворачивался перед ним, словно диафильм на испорченном проекторе. Его взгляд не мог сфокусироваться на пейзаже.
