— Без проблем. Натура вспыльчивая, легко возбудимая. Такие быстро устают. С самого начала интервью Кларка надо чем-то раззадорить, взвинтить, и он скоро выдохнется и будет готов для опытов.
Наконец, Кларк пригласил их в свой рабочий кабинет. Массивный несгораемый шкаф стоял рядом с письменным столом.
— Черт возьми! — не удержался Клод и отвел Геллера к окну. — Замка в сейфе нет, значит, без ключа. Я нервничаю. Не нравлюсь себе. Как же без ключа? Тут какая-то другая система.
— Не беда. Не волнуйтесь. Дайте вашу руку. Зря нервничаете. Слушайте меня: раз есть дверца, то, значит, бронированный сундук открывается.
Клод в миг обрел спокойствие и уверенность. Сделалось даже весело и захотелось громко пошутить. Но Геллер сильно сжал ему руку и шепнул: «Спокойно, без лишних эмоций». И принялся расставлять осветительную аппаратуру.
— Слишком яркий свет, — пожаловался, жмурясь, Кларк, когда вспыхнули юпитеры. Свет убавили, и съемка началась.
— В вашей стране, господин Кларк, судя по всему, не очень-то жаждут обзавестись ядерными ракетами, не так ли? Многие против.
Кларк с места в галоп ринулся на всех и вся, кто против ракет.
— А наши ценности, а западная цивилизация, кто ее будет защищать от русских? Хотел бы я видеть, как пацифисты своими транспарантами и плакатами перекроют дорогу Советской Армии! Нет, уж лучше американские ракеты у нас, чем советские ракеты на нас.
— Вы уверены, что они нападут на нас?
— А как же! Конечно. Убежден.
— Почему?
— Да потому, что они красные, у них другой строй, другие взгляды.
— Хорошо. Допустим. Но как быть с Гитлером? С атомной бомбой, сброшенной на японцев? Ведь не русские, а немцы пошли на нас войной, не Сталин, а Трумэн швырнул ядерную взрывчатку на два мирных города Японии. Не правда ли?
— Это — история. Дело далекое. А русские ракеты — сегодняшний день.
— Но они готовы их уничтожить, если американцы уберут свой ядерный арсенал из Европы.
— Никогда Америка не бросит нас на произвол русским. Пусть везут сюда свои ракеты сколько надо! Пусть американцы ставят их хоть здесь в моем кабинете. Вот тогда я буду спать спокойно, господа.
Но Робер настаивал.
— Вы полагаете, что ваш сон будет тревожным, если во всей Европе не останется ни одного ядерного заряда — ни у них, ни у нас? Ведь такое нам предлагает Москва.
Кларк стал злиться и закипать, забыв, видимо, о камере и будущих телезрителях.
— Послушайте, вы что, считаете меня полным дураком? Конечно, без атомных штуковин жить гораздо спокойнее. Но если уж они нацелены на нас, то мы должны просить, умолять американцев прикрыть наши головы, а не отказываться от их услуг.
— Впервые ядерное оружие в Европе появилось у нас, а не у русских. Американцы завезли его сюда, нацелили на Москву, а русские приняли ответные меры. Вы согласны?
— Все это, повторяю, область истории, прошлое.
— Ну, хорошо, месье Кларк, пусть будет по-вашему. Смотрите, пожалуйста, на моего ассистента. Для разнообразия ракурса… Вы сказали, будто готовы даже в своем рабочем кабинете поместить американскую ракету. Представьте себе, что она уже здесь, а при ней — американский солдат, и он может ее запустить. Причем когда хочет и куда хочет. Спокойнее ли вам станет в соседстве с таким квартирантом? Месье Кларк! Почему вы не отвечаете?
Кларк спал.
— Готов? Так быстро?
— Мне надоела его болтовня из пустого в порожнее.
Геллер подошел к сейфу.
— Так, стало быть, без ключа… Шифрованный кофр. Прошу полную тишину. Ван Кларк, месье Ван Кларк! Вы устали, вы очень утомлены. У вас свинцовые ноги и руки, у вас ртутью налиты веки. Вы меня слышите, Кларк?
— Да.
— Но-мер сей-фа! Но-мер сей-фа. Но-мер! Но-мер!
— 63… 01… 97…
— Работайте! — бросил Геллер, бережно держа руку Кларка в своей, словно считал пульс.
Клод набрал цифры на диске сейфа, и тяжелая дверь распахнулась. Внутри зеленели, как тугие пучки салата, стопки новеньких долларов, стояла шкатулка, в каких обычно держат драгоценности, какие-то лекарства, множество папок.
— Ни до чего не дотрагивайся, — посоветовал Клод. — Если расписка здесь, то думаю, она должна храниться отдельно от всех деловых бумаг.
— Почему?
— Потому что ни к какому досье не относится. Сама по себе.
По все папки оказались пухлыми, туго набитыми и ни одной тонкой, чтобы по виду там был всего лист бумаги.
Не нарушая порядок вещей в сейфе, Клод и Робер молча разглядывали его содержимое, стараясь определить, где может скрываться расписка.
— А это здесь зачем? — Робер показал на иллюстрированное издание «Поль Сезанн». — Что за ценность, чтобы хранить в сейфе?
Клод достал альбом, осторожно потряс над столом и вытряхнул мелко исписанный ядовито-зелеными чернилами листок бумаги.
— Вот она! Узнаю чернила и почерк Дорта.
Это было то, что они искали. Клод закрыл сейф.
— А он не вспомнит, что проболтался во сне? — спросил Робер.
— Не вспомнит даже, что спал. Все по своим местам, интервью продолжается! Кларк! Вздохните глубоко. Вот так. Еще!
Геллер закурил сигарету и как-то особенно сильно задымил, окутав Кларка сизо-коричневым туманом. Тот закашлялся, чихнул и строго спросил:
— Ничего не вижу, как же вы в таком чаду меня снимаете, господа?
— В самом деле, давайте прервемся и выпьем по чашке кофе, — предложил Геллер. — Вы, кажется, немного устали, месье Кларк?
Кларк смотрел растерянно, часто мигая.
— Так на чем же мы остановились? Ах да, вы спросили про американскую ракету в моем кабинете… И вдруг этот дым… Мне почудилось… Ха-ха-ха!
Он смеялся, содрогаясь всем телом, тыча пальцем в Робера.
— Вы с ума сведете меня своими вопросами! Мне почудилось вдруг, что ракета уже здесь, что ее запускают и оттого — дым!
Смеялись все, Клод и Робер — разряжая свое напряжение, Геллер — за компанию. Но в его темных глазах по-прежнему стояла скорбь.
— Да выключите вы, наконец, свой фонарь! — попросил Кларк, закрываясь от яркого света. — И давайте выпьем по чашке кофе.
Убедившись, что его больше не снимают и не записывают, заговорил откровеннее, как бы доверительно.
— Молодые люди, я вам вот что скажу… Не для экрана, а между нами. Помимо глобальных проблем войны и мира, есть маленькие местные заботы. Они и ближе и понятнее фермеру, докеру или приказчику. Все хотят есть, одеваться, ездить в своей машине с полным баком бензина. А в нашей Европе уйма безработных, которые позволить себе этого не могут. И тут появляются американцы. Мы можем не любить американцев, но они предлагают деньги и дело. Готовы выбросить уйму долларов на шахты для ракет, на содержание своей армии в Европе, на обслуживание аэродромов, баз и прочего. Стройте нам все это, говорят американцы, работайте, снабжайте продуктами — и мы вам хорошо заплатим. А почему бы и нет?
— Видимо, за аренду земли под ракеты и базы тоже хорошо платят? — осторожно спросил Клод.
— Верно! Правильно меня поняли. За свои базы в Испании, Греции, ФРГ, Италии, словом, везде американцы платят щедро. Миллионы! Это ли не доход Европе?
— Постойте, месье Кларк! — глаза Геллера сделались веселыми, а взгляд — любопытным. — Получается, что американцы своими ракетами в Европе оберегают нас от русских, то есть делают нам добро. По логике мы должны быть признательны и обязаны им и должны платить за то, что нас защищают, так? Но платят они! Это, как если бы вы, месье Кларк, наняли себе сторожа, а он еще и платил бы вам за свою службу у вас в саду.
— Вы меня запутали, — пробормотал Кларк. — Надо разобраться. Кто еще хочет кофе, коньяку? А не желают ли месье журналисты выкурить отменную сигару?
Никто больше ничего не желал, и съемочная группа покинула резиденцию Кларка, пообещав уведомить о дате трансляции передачи.
Расписка Дорта, как и предполагал Клод, была на сумму, ровно вдвое меньшую, чем фальшивый вексель, состряпанный Кларком и врученный американцам. Для них Кларк выглядел альтруистом, бескорыстно выполнившим роль связного по передаче денег в обмен на расписку. Хотя на самом деле он хорошо погрел себе руки на этом. И Клод решил не щадить Кларка. Встретившись с Крафтом, отдал ему письма и открытки Дорта к Шанталь.
— Вот рука Дорта, его почерк. Сравните с векселем, который вам передал Кларк, и вы поймете, как он вас надул.
Американец был обескуражен и удручен.
— Да, я вижу. Почерк совсем другой. Тогда кто же написал документ?
— Кларк!
— Кларк? Почему?
— Спросите у него. И потребуйте подлинник.
— Кошмарный сон! В центр уже доложено. Нас поздравили с успехом.
— А вы — меня.
— Да, да, — машинально повторил Крафт, — а мы — вас… Как же быть, месье Сен-Бри? А зачем он это сделал?
— Будем надеяться, что Дорт не в курсе махинаций Кларка и по-прежнему в ваших руках.
