Преследовательница остановилась за турникетами, откуда засекла белую, как воск, куртку Джулии Остриан. Она прислонилась к стене, прицелилась и выстрелила. По плавности ее движений Сэм определил высокую степень подготовленности. Для нее преследование и убийство были так же естественны, как и дыхание.
Звук выстрела как гром разорвал воздух. Но пуля не попала в цель. Теперь Джулия бежала по платформе, словно на пятках у нее висели все гончие ада. Пассажиры не могли понять, откуда прозвучал выстрел, запаниковали, большинство бросилось к выходу, и лишь немногие бросились вперед, к дальнему концу платформы.
В то время как люди бежали мимо него, Сэм пробивался вниз по лестнице. И тут убийца выстрелила еще раз.
Он услышал крик. Пуля поразила кого-то внизу.
Остриан?
Как только поезд отошел от станции, Стерн вновь бросилась вперед, расталкивая толпу людей, пытавшихся спрятаться. Она направлялась вниз, к платформе, и Сэм пробивался за ней через толпу. Ничто не сравнится с массой людей, охваченных паникой. Страх — это заразная болезнь. Она захватывает мозг и нервную систему, подавляет здравый смысл и находит выход только в бегстве. Сэм ощущал это внутренностями — болезненное стремление повернуться и бежать обратно на улицу, где безопасно, забыть об этой Остриан, забыть о Янтарной комнате. Забыть об Ирини... Никогда.
Он не любил думать об этом, но в его душе дремал спасатель. И теперь, когда он знал, что может что-то изменить, может быть, спасти жизнь, он приступил к действию. Он хотел спасти Ирини. Спасти Остриан. Он хотел вновь спасти собственное высокое мнение о себе.
Он врезался в стрелявшую, целя плечом в солнечное сплетение. Пораженный крепостью ее тела, он отбросил ее к стене.
Она отреагировала со свирепостью взбесившейся кошки. Локтем нанесла ему ошеломляющий удар в подбородок и направила пистолет на него. Словно в замедленной съемке он увидел побелевший палец на спусковом крючке.
Он увернулся. Пуля обожгла кожу на правом виске. Голова, казалось, взорвалась от грохота.
Перегруппировка заняла у него считанные секунды, но женщины уже не было. Скользящим призраком она прокладывала себе путь среди массы пассажиров, которые теперь в еще большей панике стремились выскочить на улицу.
Он увидел лежащего на платформе человека в джинсах и сумку с бахромой. Ранение в ногу. Двое пассажиров стояли рядом на коленях. А это означало, что выстрел не поразил Джулию Остриан. Она вскочила в поезд.
Сэм помчался обратно к лестнице. К станции подошел другой поезд. Из дверей вышли люди, наполнив подземку запахом теплой шерсти и усталости. Сэм пробивался сквозь толпу в поисках черноволосой женщины-стрелка. Непонятно, куда же она исчезла?
19.42. СУББОТА
Майя Стерн угодила в ловушку. Она видела, как Остриан вскочила в первый поезд и за ней закрылись двери. Ехать на следующем поезде не имело смысла, она не знала, где Остриан сойдет. Теперь ей нужно было выбраться из метро и немедленно позвонить Крейтону Редмонду.
Она не выполнила задание. Майя занервничала.
Но она отмела ненужные эмоции и напомнила себе о предыдущих успехах: председатель правления американской компании по производству напитков, которого, как считалось, убили террористы во время командировки в Эквадор; неудобная жена главного исполнительного директора международного банковского консорциума, которая случайно утонула в бассейне минерального источника в Нью-Мексико. Политические противники, деловые конкуренты, крупные должники, беспокойные бывшие любовники... все умерли от ее руки. Она планировала операции и поражала цели с легкостью, выработанной большим опытом. И ей щедро платили. Так что у нее были основания для уверенности в себе.
Вот и теперь с обычной бесстрастностью она влилась в поток прибывших пассажиров, продвигавшихся к выходам. Она узнала человека из Компании, который назвался Сэмом Килайном. Это было много лет назад в Берлине, и тогда у него было другое имя. По тому, как он дрался, — щадя ее, женщину, не больше, чем она щадила его, — было понятно, что он не будет особо придерживаться условностей. Он был опасен.
И это не единственная проблема. Хуже, что подземку скоро перекроют. Нью-йоркская полиция будет держать всех внутри, пока не выяснит, кто стрелял.
Килайн должен был находиться где-то на платформе, но вполне мог догнать ее. Майе нужно было быстро уходить, оставаясь при этом незамеченной. Дойдя до ступенек, ведущих наверх, к турникетам, она не стала подниматься, а обошла толпу, идущую с задней платформы.
По ходу движения она начала осторожно менять внешность. Сначала размазала косметику над глазами, пока та не стала темно-коричневой. Затем нанесла немного краски на щеки, теперь ее лицо казалось грязным. Из кармана извлекла отрезанные кончики двух детских сосок и вставила их в ноздри, что увеличило нос в размере. Она опустила челюсть и выдвинула ее на пять миллиметров вперед. И стала похожа на глупую нищенку. Такой вид маскировки был одним из многих, благодаря которым она достигла высот в своем деле. Даже родной брат теперь вряд ли узнал бы ее.
Затем Майя сбросила серый пиджак, вывернула его наизнанку и надела обратно. Теперь он был поношен, заляпан грязью и имел цвет хаки. Скрытая в толчее, она расстегнула молнии брюк, проходившие сверху донизу с обеих сторон, и сняла их, оставшись в рваных черных леггинсах. Отделила от подкладки брюк тонкую, выцветшую вязаную шапку и бросила брюки на пол. Скоро их затопчут, превратив в тряпку. Она заправила черные волосы под шапку.
На этом преображение закончилось. Она превратилась в уличную бродяжку — грязную и непривлекательную, в заношенной куртке цвета хаки, драных леггингсах и бесформенной шапке. Всего лишь одна из невидимок, населяющих любой большой город.
Она повернула обратно вместе с убывающей толпой и стала подниматься по лестнице к турникетам. Если повезет, этот Килайн будет бегать туда-сюда по улице, пытаясь найти ее. Она внимательно смотрела вокруг, убеждаясь, что никто не проявляет к ней повышенного интереса. Свежий вечерний воздух тянул толпу на улицу, как магнит. Майя успокоилась. Полиции не было видно.
И тут она увидела Килайна. Он стоял на самом верху, внимательно рассматривая каждое лицо. Что-то в его поведении заставило ее нервничать. Дело было не в том, что он изначально не считал ее противником физически более слабым, чем он сам, а в том, что он производил впечатление человека, выведенного из равновесия. Она умела мгновенно анализировать ситуацию и принимать решение, выполняя задание, но слабо разбиралась в человеческих эмоциях. Для Майи он был непредсказуемым и, следовательно, опасным.
Если он вмешается еще раз, она убьет его.
Она быстро наклонила голову и согнула ноги, чтобы стать ниже и незаметнее в толпе, поднимающейся по лестнице.
Она почти чувствовала на себе испытующий взгляд Килайна. У нее было прекрасное периферийное зрение. Проходя мимо него, она украдкой бросила взгляд сквозь ресницы. Он по-прежнему был там и озадаченно смотрел прямо на нее. Странный приступ страха охватил ее. Она быстро выдвинула челюсть еще больше вперед, расслабила мышцы на щеках, пока они не стали почти плоскими, и низко опустила голову.
Он нахмурился. Она двигалась вперед. Спину покалывало ощущение близкой опасности. Идет ли он за ней? Опасно убивать его в присутствии такой массы людей. Пальцы скользнули внутрь пиджака за стилетом, закрепленным внутри пояса колготок. Она склонила голову еще ниже, на мгновение мотнула головой и бросила взгляд на него.
Килайн все еще стоял там же, но уже не смотрел на нее. Вместо этого он сосредоточил внимание на оставшейся части толпы.
Рука на стилете ослабла. Мышцы вокруг рта непривычно напряглись. Она улыбалась.
* * *
18. 42. ПО ЦЕНТРАЛЬНОМУ
ПОЯСНОМУ ВРЕМЕНИ, СУББОТА
В ВОЗДУХЕ НАД СРЕДНИМ ЗАПАДОМ
Двигатели самолета издавали тихий шум, отзывавшийся в претенденте на должность президента Крейтоне Редмонде и дававший ему ощущение странного умиротворения, которое даже самый циничный политик или утомленный коммивояжер характеризует так: «Пока ты в пути, все цели доступны».
Но на сей раз умиротворенность длилась недолго. Всего три дня осталось до выборов — еще многое надо сделать, и многое может пойти не так, как надо. Эта мысль пронизывала Крейтона, словно ледяной ветер.
Он устроился в кресле поудобнее и выглянул в иллюминатор. Роскошный самолет предвыборной кампании спешил на запад, в погоне за солнцем и за голосами в Калифорнии. Завтра будет длинный и утомительный день с многочисленными остановками в небольших городках этого важного для победы штата. Жена с двумя младшими дочерьми находились в его личном отсеке в хвосте самолета. Она, наверно, пыталась немного поспать, плотно заткнув уши, дети играли в свои занудные электронные игры. Все трое были необходимы для завтрашнего дня как элемент декора.. Впереди за дверью его сотрудники обсуждали стратегию, просматривали самые последние телевизионные рекламные ролики и оттачивали тексты речей на завтра.
