В качестве теоретического обоснования «восточной политики» Ватикана новый папа выдвинул идею борьбы за восстановление духовного единства Европы. В речи в Ченстохове папа заявил: «Европа, которая среди современных, постоянно продолжающихся и углубляющихся идеологических социально-политических и экономических разделов не перестает искать своего первоначального единства, должна обратиться к христианству». При этом в отличие от Павла VI папа Иоанн Павел II рассматривал в более благоприятном свете перспективы развития церкви именно в социалистических странах, неразвращенных потребительскими настроениями, характерными для стран Запада. Более того, именно в этом районе мира папа видел источник для «нового духовного обновления Европы». В качестве первоосновы для духовного объединения и возрождения Европы папа предложил «христианский панславизм». Папа-славянин выступил с программой воскрешающей в памяти период средневековья, когда католические славянские земли, в первую очередь Польша, рассматривались как «бастион» Западной Европы против «варварского Востока». В новых условиях Иоанн Павел II предлагает «христианский панславизм», напоминающий концепцию объединенной Европы («от Атлантики до Урала»), сторонником которой был генерал де Голль. Тем самым папа Иоанн Павел II придал «восточной политике» Ватикана новый масштаб, переводя ее из разряда политики, «обеспечивающей условия существования» местных церквей, на уровень «политики, имеющей значение для судеб всего человечества, в рамках борьбы за мир и прогресс». Такой курс политики Ватикана можно было трактовать по разному.
Налицо стремление американской и части западноевропейской буржуазной прессы рассматривать визиты папы в Польшу, как в 1979 г., так и в 1983 г., через призму надежд реакции на изменение «восточной политики» Ватикана в сторону усиления в ней элементов конфронтации, на дестабилизацию положения в социалистических государствах. Западные аналитики рассматривали указанные визиты не иначе как идеологическую конфронтацию и пытались делать выводы для определения стратегии империалистической пропаганды в Польше. Ибо политически эти визиты рассматривались Западом как «нашествие» на одно из важнейших государств социалистического содружества. Подобные оценки «восточной политики» Ватикана можно найти во многих откликах буржуазной прессы. Примером является комментарий лондонского журнала «Спектейтор» (9.2.1980) на программу соединения церквей, выдвинутую Иоанном Павлом II. Предлагаемый восточным церквам диалог, пишет на страницах этого журнала П. Хеблсуэйт, «поможет подорвать советскую империю изнутри. Это долгосрочная стратегия Ватикана. Детали могут быть не ясны, но общий дух ясен». Именно такой хотел бы видеть Запад «восточную политику» Ватикана. Вместе с тем американская буржуазная печать с тревогой отмечала претензии Ватикана на роль посредника между двумя «блоками». «Мировая общественность, — писал еженедельник «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт» (8.10.1979), — видит в папе возможного посредника между Востоком и Западом».
В мировой печати распространились сведения об усилиях Ватикана в деле смягчения напряженности в отношениях между США и СССР. «Международная политическая стратегия папы Войтылы, — отмечал в миланском журнале «Панорама» (17.12.1980) известный итальянский специалист по ватиканской внешней политике М. Леоне, — отныне имеет совершенно четкие контуры: способствовать диалогу между Западом и Востоком по всем возможным вопросам и везде, где это только возможно, помня о тех странах Восточной Европы, которые извлекут пользу во внутриполитическом плане из любого развития процесса разрядки международной напряженности». Правильная оценка. В связи с которой нужно заметить, что до сих пор Иоанн Павел II не сделал в прямой форме ни одного прямого антисоветского заявления. Как уже говорилось, папа публично высказывался против размещения американских ракет среднего радиуса действия в Западной Европе и пытался оказать в этом смысле воздействие на правительства Италии и ФРГ. Папа не поддержал американского требования о бойкоте Олимпийских игр в Москве и не сделал антисоветских заявлений по поводу событий в Афганистане. «Сдержанностью» характеризовалась, по мнению западных наблюдателей, и позиция папы в отношении событий 1980-82 гг. в Польше. По сведениям, которые имеются у западных информационных агентств, подобную сдержанность сам папа объяснял «боязнью неверной интерпретации».
Более двойственной была позиция польского епископата, который, по словам американского журналиста Д. Дарнтона («Нью-Йорк тайме», 2 ноября 1979 г.), выступает в роли «своеобразной лояльной оппозиции, настаивая на удовлетворении своих требований, но сотрудничая с властями в кризисных ситуациях». В 1970 и в 1976 гг., когда контрреволюционные силы использовали взрывы недовольства рабочих против повышения цен и по поводу экономических проблем, кардинал Вышинский призвал к сдержанности, и его призывы были услышаны. Подобная схема поведения кардинала характерна и для лета 1980 г. Конец 1979 и начало 1980 г. характеризуется резкой критикой, которой кардинал Вышинский подверг руководство страны за «беспечность» и «неэффективность» в организации снабжения населения. В принятых епископскими конференциями документах констатировался глубокий моральный и социальный кризис, переживаемый польским обществом, и содержался призыв к предоставлению церкви реальной возможности для сотрудничества с государством в деле «морального оздоровления» общества. 171-я конференция епископата (декабрь 1979 г.) назвала как дезорганизующие общественную жизнь: недобросовестный труд, коррупцию, алкоголизм, всеобщее разочарование и углубляющееся равнодушие. В качестве одной из экономических трудностей была названа растущая коррупция, которая наряду с «порочным методом назначения людей в государственном и хозяйственном аппаратах» «дезорганизует рынок, еще больше ухудшает обстановку в стране, порождает в обществе чувства несправедливости и бессилия». Епископат призывал к добросовестному труду и к моральному обновлению, невозможному, по его словам, без деятельного участия церкви. Начавшиеся в июле 1980 г. забастовки не только не вызвали осуждения со стороны епископата, но фактически были им поддержаны.
Расширение и обострение конфликта в Польше активизировали деятельность Ватикана и руководства епископата. 20 августа нарушил свое молчание папа, призвав молиться за Польшу во время генеральной аудиенции на площади Св. Петра. Одновременно по ватиканскому радио выступил кардинал Вышинский. 21 августа папа направил польскому епископату послание, со словами поддержки «народа, борющегося за насущный хлеб и социальную справедливость». Комментируя позицию епископата и Ватикана, итальянская буржуазная газета «Джорно» (23.8. 1980) писала: «Складывается впечатление, что эта сила делает ставку на уверенность, что она снова выдвигает церковь для выполнения высокой миссии — посредничества. Трудно представить себе, какой другой институт смог бы играть в Польше в настоящее время эту роль при таком положении, когда остается все меньше возможностей для политических маневров и, в период, когда дело близится к опасному фронтальному столкновению, которое было бы убийственным для мира во всем мире»
Кристаллизация позиции церкви по отношению к развитию событий была продемонстрирована в коммюнике заседания главного совета польского епископата и в проповеди в Ченстохове, с которой выступил кардинал Вышинский (26 августа). Эта проповедь, полный текст которой был опубликован католическими газетами, а обширные фрагменты центральными газетами страны, а также передан по радио и телевидению, определяла позицию епископата как требующую «спокойствия, благоразумия и ответственности за весь польский народ». От народа же «требуется ответственность, выполнение своих обязанностей и прав, создание рабочей атмосферы». «Мы не можем ожидать помощи с неба», — сказал кардинал. Вышинский призвал верующих к добросовестному груду, к устранению ущерба, нанесенного забастовками и безхозяйственностью, к соблюдению режима экономии. «Я считаю, — заявил он, — что не следует выдвигать слишком высокие требования для восстановления в Польше порядка, хотя требования часто справедливые, и вообще они правильные, но их нельзя немедленно выполнить. Поэтому необходимо в первую очередь выполнить основные, жизненно необходимые предложения. Мы должны постоянно совершенствовать наши органы, управления, повышать моральный уровень труда для приумножения нашего благосостояния. Выполняя наш долг, мы тем самым будем иметь более прочные основы для своих прав. Следует обратить большее внимание на собственные ошибки, и тогда болезненная нынешняя ситуация четко укажет на наш невыполненный долг перед родиной, а также пути разрешения существующих сложностей» («Трибуна люду», 27.8.1980). Более того, признав за рабочим право на забастовку, кардинал назвал ее «дорогостоящим аргументом», последствия которого «довлеют над всей национальной экономикой и наносят удар по жизни нации, семьи и каждого человека». Существует версия, что кардинал послал своего личного представителя в Гданьск, который сумел убедить руководителей стачечного комитета подписать соглашение с правительством.
