Две минуты.
Тяжелое снаряжение сковывало движения. Ланжевен подошел к краю платформы и, осторожно наклонившись, взглянул на небо. Оно было совсем темным, непроницаемым, прямо-таки дерьмовым. Офицер выпрямился, машинально бросил взгляд на левую руку, покрытую горетексом.[13] Свое обручальное кольцо он оставил жене.
Одна минута.
Ощущая вину за свою минутную слабость, Ланжевен поспешно опустил на глаза очки ночного видения, закрепленные на шлеме. Мир сузился до тускловатого зеленого туннеля. Внезапно мощная сирена перекрыла все остальные звуки кабины. Как всегда, она застала его врасплох. Идиотская реакция. С самого первого своего зачетного прыжка он неизменно испытывал ощущение, что этот сигнал приходит слишком рано, слишком быстро.
Прежде чем побежать, Ланжевен успел получить «добро» от махнувшего ему рукой руководителя выброски и различил легкое изменение яркости световых сигналов, разрешающих выход. Мозг работал замедленно, не так стремительно, как тело. Мысленный взгляд еще фокусировался на огнях, только что из зеленых ставших зелеными, нет, из красных зелеными, а парашютист уже опрокинулся в пустоту.
Привычно заняв нужное положение в воздухе, затерянный в бесплотном монохромном океане, в течение четырех-пяти секунд он ни о чем не думал. И не различал ничего, кроме вибраций удаляющегося самолета и своего дыхания — сильного, быстрого, какого-то безжизненного в кислородной маске. Ему даже не было холодно. Впрочем, очень скоро он смог оценить сопротивление воздуха и все усиливающийся шум ветра в ушах.
Ланжевен обрел ощущение верха и низа и наконец перевернулся на живот. Он достиг своей максимальной скорости и уже не падал: он совершал парашютный прыжок. Только теперь он сверился с высотомером.
Семь тысяч семьсот.
Семь тысяч шестьсот пятьдесят.
Семь тысяч шестьсот.
Он дернул кольцо.
Одна секунда.
Две секунды.
Удар. Уменьшение нагрузки. Быстрый взгляд наверх, на стропы, чтобы убедиться, что его серый, как ночь, парашют благополучно раскрылся. Потянуть за липучку экрана включенной навигационной системы, чтобы освободить его. Направление, расстояние, курс, затраченное время возникли на жидкокристаллическом экране. RAS.[14] Руководители операции «Рона» могут выходить на связь с членами группы, чтобы начинать дрейф к зоне приземления.
Молния опередила раскат грома на две или три секунды. Гроза изменила направление и была теперь на подходе, менее чем в километре на северо-запад. Не дожидаясь ее, начался дождь. Ледяные струи заливали лицо Линкса и просачивались под промокшие шмотки. Глаза слезились от потекшей боевой раскраски.
Но Линксу было плевать, он не ощущал ни боли, ни холода. Усталость прошла. В его венах со своим дружком адреналином гулял вирджил. Столь же эффективный, как амфетамины, но без их побочных эффектов. Средство, на медицинском жаргоне получившее определение «оживляж».
Прислонившись спиной к стволу дерева, в подножие которого он врос, словно густой безобразный кустарник, Линкс внимательно вглядывался в строения. Положив ствол винтореза в сгиб руки, он прицелился и едва заметно изменял положение в зависимости от редких передвижений, засекаемых им на ферме. Его правым ухом на время завладел Башун. Левое по-прежнему купалось в тишине.
Еще полчаса до прибытия группы захвата.
Зеленоватый призрак аль-Нахра покинул кухонный стол и двоих соратников и исчез где-то в глубине дома. Несколькими минутами раньше третий прервал чаепитие и вышел, чтобы присоединиться к дворовым стражам. Через прибор ночного видения Линкс теперь видел, как тот переговаривается с человеком из сарая. В прицельной сетке они почти соприкасались головами. Исключительная возможность. Они стояли рядом, у Линкса было преимущество внезапности, подготовки и опыта. И желание, потребность. Без хотя бы малейшего действия, без реального риска все, чем он занимался, вообще не имело смысла.
Палец снова скользнул к спуску. Заметив это, Линкс попытался урезонить себя, убедить, что он здесь не для того, что слишком рискованно. Он ни на секунду не поверил в собственные уговоры, но на мгновение забыл о своем капризе, чтобы сосредоточиться на поведении двоих плохих парней возле сарая. Они продолжали разговаривать, и один из них указывал куда-то в направлении позиции Линкса. Тот вновь подумал об утреннем визите и повернулся вокруг своей оси, чтобы медленно обследовать взглядом опушку леса.
Сначала через окуляры Линкс не увидел ничего подозрительного. Потом почти незаметное движение привлекло его внимание к двум удлиненным неправильным формам, расположенным метрах в пятидесяти от него. Замерев, он некоторое время наблюдал за ними. Они не двигались, и на какой-то миг Линкс решил, что ему почудилось. И тогда длинная, неестественно прямая ветка оторвалась от земли в том самом месте.
Ружейный ствол.
Форма и длина наводили на мысль о «драгунове» — элитном стрелковом оружии пехотного взвода бывшего Варшавского договора. Не надо большого ума, чтобы разжиться таким на любом ближайшем базаре. Так что вовсе не удивительно было увидеть его в руках местных бандитов. К первому стволу вскоре присоединился второй, идентичный.
Два снайпера, залегших под маскировочной сеткой или брезентом.
Поистине аль-Нахр вознамерился избавиться от конкурента, как тот и предполагал. И подготовил для него подарочек, но не слишком уместный, ибо группы захвата были не в курсе. И предупредить их в настоящее время не представлялось возможным. В полете с парашютом они находились вне зоны действия портативного приемопередатчика Линкса. Чтобы воспользоваться спутниковой связью, потребовалось бы время, к тому же для этого ему пришлось бы вернуться в укрытие. Слишком рискованно и бесполезно. База, как и он, не могла установить с парашютистами связь, пока они находятся в воздухе.
Линкс стал размышлять, откуда эти двое, и вспомнил про автомобиль, оставшийся за воротами. Его не покидала мысль, что он имел шанс помешать им занять позицию в такой непосредственной близости от него.
Линкс снова обшарил всю опушку через прибор ночного видения. Больше ни одного окопавшегося стрелка.
Опять перевел окуляры на дом. Молния. Двое плохих парней по-прежнему в кухне, на самом виду. Один в припаркованной во дворе машине. Он ритмично дергает головой вверх-вниз, должно быть слушает музыку. Гром. Один перед сараем, все тот же. Его дружок сидит в темноте, в глубине постройки. Между метками прицельной сетки Линкс различал его зеленоватый силуэт. Аль-Нахр по-прежнему невидим.
И наконец, еще двое в лесу. Есть ли у них рация? Они не шевелились, кажется, даже не разговаривали. Они так близко от него, он не может промахнуться. С них и надо начинать.
Повод.
Новая вспышка. Один. Два. В небе грохнуло…
With your feet in the air and your head on the ground…
Даже не совсем заглушило голос певца из «The Pixies»,[15] негромко звучащий в ухе Линкса. Совокупность объектов в зоне его действия определена. Впрочем, ничто не гарантировало, что ему удастся нейтрализовать их всех, не выдав своего местонахождения. Но очень уж ему любопытно испытать хваленый винторез.
Your head will collapse and you’ll ask yourself…
Желание.
Он интуитивно определил положение черепов обоих снайперов. В худшем случае все закончится очень быстро.
Потребность.
Одна голова находилась чуть дальше другой. Первый же выстрел заставил ее мгновенно опуститься. Линкс едва различил металлический щелчок затвора винтореза и через мгновение представил себе сокрушительный путь боеголовки, расплющивающейся в черепной коробке жертвы. Осторожно выдохнув, он переместил прицел и выстрелил второй раз. Ружейное дуло другого снайпера дернулось, подскочило и уставилось в небо. Больше оно не двигалось.
Теперь двор.
Сначала автомобиль.
I was swimmin’ in the Caribbean…
Сверкнула молния, и Линкс сосчитал до двух, чтобы выстрелить одновременно с раскатом грома и таким образом замаскировать возможный треск разбитого ветрового стекла.
Animals were hiding behind the rocks…
Многослойное стекло выдержало удар, расколовшись лишь в точке удара. Пассажир прекратил отбивать ритм. Оптический прицел уже скользил к сараю, в глубину сарая. Линкс вдохнул, задержал дыхание.
Except for the little fish…
Указательным пальцем коснулся спускового крючка. Сидящий охранник опрокинулся на бок, к подножию служившего ему сиденьем ящика. Вероятно, падение произвело шум, потому что его товарищ обернулся и с удивлением подошел посмотреть. И тотчас рухнул лицом вниз, сраженный выстрелом в затылок.
