— Пусть зайдёт, — сказал Макс.
Пауэлл появился через пять минут.
— Макс, я хотел бы обсудить условия нашего участия в канадском тендере. На мой взгляд, максимальный взнос при подписании контракта не должен превышать миллион долларов. Каково ваше мнение?
— Я думаю, мы можем увеличить его до полутора миллионов. Там ожидаются серьёзные открытия. Не следует упускать этот блок.
— Хорошо. Есть ещё один вопрос. Возможно, он вас заинтересует.
— Что за вопрос?
— Дело в том, что у меня есть небольшой пакет акций «Эрдойль». На днях знакомый брокер предложил мне продать его по цене выше рыночной. Из разговора с ним выяснилось, что идёт скупка акций компании и что сам он действует в интересах одного из её директоров. А стоит за этим Гельмут Келлер. Вам понятен смысл происходящего, Макс?
— Думаю, что да. Внутренний тейковер.
— Именно так. Они хотят блокировать ваш пакет и отстранить вас от руководства компанией. Не исключено также, что Келлер лелеет мечту вернуться в «Эрдойль».
— Спасибо, Дейв. А сейчас вот что. Напишите мне объяснение о вашей сделке с Келлером. Обещаю, оно не будет использовано против вас, а только чтобы приструнить его. Вы же не хотите, чтобы он вернулся в компанию, не так ли?
— Определённо не хочу.
— Прекрасно. Теперь о брокере. Думаю, это Дитрих Хаузер. Я не ошибся?
— Да, это он.
— Хорошо, Дейв. Ещё раз спасибо за информацию. Продолжайте заниматься тендером и не беспокойтесь насчёт Келлера и всей этой возни с акциями.
Макс договорился с Клаусом Руппе о созыве экстренного собрания акционеров. Затем он разыскал Хаузера и предложил встретиться в ресторане делового клуба. Брокер был немного обеспокоен, но согласился.
— Господин Хаузер, я обдумал ваше предложение об увеличении своего пакета и решил принять его. Давайте обсудим условия, — Макс сразу перешёл к делу.
Хаузер смутился.
— Видите ли, господин Адлер, я, конечно, заинтересован работать с таким клиентом, как вы. И надеюсь, в будущем смогу оказывать вам профессиональные услуги. Но в данный момент ситуация не вполне благоприятная. Боюсь, что должен временно отказаться от этого предложения. Очень сожалею. Если вас интересуют акции других компаний, то готов немедленно обсудить это.
— Нет, меня интересует только «Эрдойль». А что, собственно, изменилось? Почему ситуация стала неблагоприятной? Не могли бы вы объяснить конкретно?
— Конкретно? В нашем деле, господин Адлер, есть свои профессиональные тайны. И мы не всегда можем делиться информацией, которой владеем. Полагаю, у вас тоже есть своя конфиденциальная информация. Одним словом, вы меня понимаете…
— Опять тайны. В прошлый раз были тайны и сейчас снова. Но я понимаю вас, Хаузер. Очень хорошо понимаю. И предупреждаю — если вы не прекратите всю эту возню со скупкой акций «Эрдойль» по завышенной цене, то нарвётесь на крупные неприятности. Такие крупные, что они перевесят комиссионные, которые вы ожидаете. Я просто сделаю вас персоной нон грата в этом бизнесе. А у меня есть такие возможности. В прошлый раз вы трусливо сбежали. Сейчас этим не отделаетесь.
— Простите, господин Адлер, но почему вы так со мной разговариваете? На каком основании? Я бы попросил…
— Основание есть. И очень веское. Вам известно, что тейковер — это уголовное преступление и преследуется по закону. А вы участвуете в нём самым активным образом. У «Эрдойль» уже сейчас есть основания потребовать расследования вашей деятельности и деятельности тех, на кого вы работаете. Я не знаю, чем рискуют они, но вы рискуете своей лицензией. Если хотите сохранить её, то назовите имена. Для кого вы скупаете акции?
Хаузер побледнел.
— Вы требуете от меня невозможного, господин Адлер. Я не могу… профессиональная тайна…
— Забудьте о тайне. Думайте о лицензии. Итак, здесь, конечно, замешан Келлер. Кто ещё?
— Только на условиях конфиденциальности, господин Адлер. Могу я рассчитывать?
— Можете. Говорите.
— Я имею поручение господина Келлера. Он мой давний клиент. А непосредственно заинтересованное лицо господин Вернер. Рудольф Вернер. Его пакет составляет, как вы знаете, пять процентов.
— Вернер? Один из директоров «Эрдойль» и президент бумажного синдиката?
— Да, он.
— Ну, и каковы ваши успехи? Сколько акций успели купить?
— Немного. Очень немного. Но я только начал.
— Ваше счастье. На этом вы и закончите. Если я узнаю, что вы ведёте переговоры хотя бы с одним акционером, то пеняйте на себя. Вам всё понятно, Хаузер?
— Да, господин Адлер.
На собрание пришло больше акционеров, чем обычно. Слово «экстренное» возбудило всеобщее любопытство. Последние два года дивиденды почти не поступали, и это вызывало недовольство пайщиков, привыкших к постоянному доходу от акций.
Клаус Руппе предоставил слово Максу. Он, как всегда, был краток и говорил по существу.
— Дамы и господа, — обратился Макс к собравшимся, — вы, конечно, разочарованы результатами последних двух лет. Есть несколько причин этого, и главная — неудача в заливе Папуа. Однако сейчас имеются все основания ожидать существенного улучшения ситуации. Я не могу вдаваться в детали, но мы находимся в преддверии крупных открытий в Канаде, которые самым благоприятным образом отразятся на прибылях компании и на ваших дивидендах. Это и есть основная хорошая новость, ради которой мы пригласили вас на экстренное собрание. Но есть и плохая новость. Нам стало известно, что некий акционер, владеющий относительно крупным пакетом, начал скупку акций по повышенной цене через подставных лиц (Макс бросил выразительный взгляд на Вернера, сидевшего в первом ряду). Разумеется, каждый вправе распоряжаться своими ценными бумагами по собственному усмотрению. Но я хочу ещё раз сказать с полной ответственностью — скоро доходы «Эрдойль» возрастут, и тогда те, кто поторопился продать акции, будут сожалеть об этом. Мой долг предупредить вас.
После выступления Максу было задано много вопросов. И почти все они так или иначе касались ожидаемых открытий в Канаде. Акционеры хотели знать, на чём основана такая уверенность. Чтобы не быть голословным, ему пришлось сказать, что компания планирует применить новую разведочную технологию, которая позволяет обнаруживать месторождения быстро и с минимальными затратами. На вопрос, разработана ли технология в «Эрдойль», он ответил отрицательно, добавив, что изобретение принадлежит небольшой фирме, которая, исходя из собственных интересов, готова продемонстрировать его на разведочном блоке «Эрдойль». Тут же посыпались вопросы по поводу этой технологии. Макс уклонился от объяснений, сказав, что собрание акционеров — не самое подходящее место для обсуждения технических деталей. Рудольф Вернер внимательно слушал и делал пометки в блокноте.
…Усилия Макса по предотвращению тейковера дали результаты. Дитрих Хаузер прекратил скупку акций, а те, кто готов был продать их, отказались от этого намерения.
В Израиле Макс был впервые. Он знал, что рано или поздно приедет в эту страну. Но как-то так складывалось, что поездка отодвигалась на неопределённое время. В конце концов у него появилось некое смутное ощущение, что приезд в Израиль будет связан с каким-то конкретным поводом, а не просто с ознакомительным туром. Такое ощущение ни на чём не основывалось, оно было скорее интуитивным, чем осознанным. Но Макс привык доверять своей интуиции. Он неоднократно убеждался, что предчувствия подтверждались самым неожиданным образом. Так получилось и на этот раз. Рон позвонил ему и передал приглашение босса. Он попросил захватить с собой материалы по блоку Стин Ривер, а также, к удивлению Макса, письменные оценки его прошлой работы.
…Макс вышел на балкон тель-авивской гостиницы «Хилтон». Вид спокойного Средиземного моря действовал умиротворяюще. Пляжи были заполнены народом. По воде скользили парусники. И только патрульные вертолёты, пролетавшие над морем на небольшой высоте, напоминали о том, что страна воюет с террором. Он посмотрел на часы. Рон должен был приехать за ним через десять минут. Макс ещё раз проверил содержимое кейса, убедился, что все документы на месте, и спустился в лобби.
Рон появился минута в минуту. Они обменялись рукопожатием и вышли на улицу. Белая «вольво» стояла у входа.
— Макс, босс хочет встретиться с тобой у себя дома, в Кесарии. Это пятьдесят километров на север, вдоль моря. Минут сорок езды. Заодно посмотришь прибрежную полосу.
— Прекрасно. Надеюсь в ближайшие дни посмотреть и другие места, о которых много слышал.
— Разумеется. Каждый, кто впервые приезжает в Израиль, просто обязан сделать это. Я и Эсти позаботимся об этом. Но сначала, конечно, наше дело, — Рон улыбнулся и добавил: — как ты знаешь, по-итальянски это называется «коза ностра».
