Ознакомительная версия.
В конце дня он осторожно попытался выяснить у рабочих, не знают ли они что-нибудь о комнате с железной дверью, где можно было бы неплохо посидеть за бутылочкой вина, но никто про таинственный отсек в подвале ничего не слышал.
Через час все в той же пролетарской одежде он уже сидел в кабинете Сивцова и докладывал о своих поисках.
– А что здесь странного? – немного невпопад спросил Анатолий. После того, как он увидел Машенькину записку, мысли все время возвращались к этому вечеру. Первым желанием было схватить такси и мчаться на вокзал, чтобы вернуть женщину, ставшую для него самым близким на свете человеком. Но Сивцов не сделал этого: сначала ему надо было разобраться, что же произошло? Почему она даже не захотела с ним попрощаться? И, наконец, кем он был для нее – минутным увлечением, гостеприимным хозяином, должностным лицом, помогающим решить важную проблему или кем-то еще?
Перебирая варианты, он понял, что ничего не знал о настоящей жизни этой женщины-девочки. И если она посчитала нужным так резко оборвать отношения, значит, просто не видела их общего будущего. Тем более, что о своих чувствах к нему она не сказала ни слова.
В любом случае он не собирался быть навязчивым. Может быть, когда будут готовы результаты молекулярно-генетической экспертизы, он позвонит Марии Ильиничне и сухо изложит заключение экспертов. И как бы ему ни хотелось спросить, почему она так внезапно уехала, он этого не сделает.
– Там в подвале еще ничего не оборудовано, – голос Антона вернул Сивцова к реальности. – Голые стены, трубы и вдруг – на тебе! – капитальная железная дверь. Что-то же за ней должно скрываться?
– Да, вопрос есть, – неопределенно отозвался Анатолий. – Кстати, туда подведены еще какие-нибудь коммуникации?
– Я ничего не заметил, – сказал Корицкий. – Разве что скрытая электропроводка…
– А это мысль! – поддержал его Сивцов и добавил: – Знаешь что, побудь еще денек на стройке, а мы подумаем, как подобраться к дверце папы Карло. Ключик вполне может оказаться золотым.
Он взял у младшего коллеги нарисованный план и положил его рядом с картой Красной площади. Получалось, что дверь была сориентирована как раз в сторону Мавзолея.
– Неужели все так просто?! – воскликнул Анатолий, но не успел закончить фразу: в кабинет ворвался взбудораженный Курков.
– Нашли молдаванина! – с порога закричал он. – Он сейчас в сорок седьмом отделении.
День оказался очень удачным. Уже через полчаса следовательская троица оказалась в Замоскворечье, где милиция задержала гражданина Молдавии Павла Вырлану – одного из тех, что значились в списке Куркова. Это был жилистый смуглый мужчина лет тридцати, напуганный невеселой перспективой депортации на родину: регистрация у него закончилась два месяца назад. Еще сильнее он взволновался – даже опущенные вниз кончики усов стали дрожать, – когда Сивцов, представившись, сказал, что скромным гастарбайтером интересуется Генеральная прокуратура.
– Я ни в чем не замешался! – путая слова, начал защищаться молдаванин.
Сивцов жестом остановил его и дружелюбно сказал:
– Павел, вы не волнуйтесь, мы даже сможем продлить вам регистрацию – как важному свидетелю, правда, капитан? – последние слова предназначались сидящему в кабинете милиционеру, который утвердительно кивнул головой.
– Я только работаль, ничего не видель, – мягко произнося звук «л», упрямо твердил молдаванин.
– Вот как раз это нас и интересует, – остановил его «причитания» Анатолий. – Мы знаем, что вы выполняли земляные работы на строительстве гостиницы на Ильинке, рядом с Красной площадью. Что конкретно вы там делали?
Вырлану сжался, будто ожидая удара, но, немного поразмыслив, ответил:
– Я копаль.
– Что это было: котлован, траншея или подземный ход? – продолжал Сивцов.
– Мы копали в подвале, делали тоннель, – отозвался молдаванин.
– Длинный? – спросил следователь.
– Мы работали больше недели, – по-своему измерил Вырлану.
– А сколько метров? – не выдержав, вмешался в разговор Курков.
Молдаванин посмотрел на Сивцова, словно спрашивая, нужно ли ему отвечать, и не заметив с его стороны протеста, выдавил:
– Я не мериль, но, думаю, больше пятидесяти метров.
– Как шел тоннель – прямо или вниз? – вернул инициативу Анатолий.
– Под уклен, – проговорил молдаванин.– Правда, не очень круто.
– Сколько градусов? – попытался уточнить следователь.
– Примерно вот так, – показал рукой Вырлану.
– Наверное, тридцать, – сообразил Курков.
– А что было конечной целью? – поинтересовался Сивцов.
– Я не поняль, – растерялся Павел.
– Куда этот тоннель вывел? – по-другому сформулировал вопрос Анатолий.
– Мы дошли до стенки, и нас отпустили, – отозвался Вырлану.
– А из чего сделана стена? – спросил следователь.
– Там быль очень старый кирпич, – сообщил молдаванин.
– Тоннель изгибался или шел прямо? – продолжил допрос Анатолий.
– Все время только прямо, – подтвердил гастарбайтер.
– Вы можете показать на плане, где вы начали копать? – осведомился Сивцов.
– Наверное, могу, – ответил Вырлану.
Перед ним положили листок с рисунком Корицкого. Молдаванин довольно долго изучал его, поинтересовался, какой стороной здание, размещавшееся над подвалом, «смотрит» на Красную площадь, а затем показал точку, где Антон пометил железную дверь.
По просьбе Сивцова милиция продлила молдаванину регистрацию в Москве, обязав его проживать по указанному Вырлану адресу и дважды в неделю отмечаться в отделении.
В тот вечер троица засиделась в прокуратуре допоздна. Стало ясно, что злоумышленники подобрались к Мавзолею по древнему тоннелю, к которому прорыли подземный ход со стройплощадки. Это представлялось удобным: землю можно было беспрепятственно вывозить самосвалами, что не вызвало бы никаких подозрений.
Оставалось решить: как действовать дальше? Очевидное предложение, выдвинутое Корицким – взломать дверь и пойти по следам преступников – при ближайшем рассмотрении оказалось неприемлемым.
– Мы можем не узнать самого главного – кто хозяин норы?! – резонно заметил Курков.
– Прижмем прораба, начальника стройки, они и расколются! – горячился Антон.
– Не думаю, – урезонил его Сивцов. – Они сошлются на какие-нибудь коммуникации, которые предполагалось проложить, но правды не скажут. Да и, вполне возможно, что прораб ее и не знает. Вот если бы нам врезаться в тоннель откуда-то со стороны. Тогда смогли бы застать преступников врасплох.
– А почему бы не сделать это из того грота, что мы обнаружили? – не то спросил, не то предложил Юрий. – Ведь кто-то же пытался сначала именно оттуда выйти на старый подземный ход!
– Но там же все забетонировано! – возразил Анатолий.
– Нам надо будет идти не прямо, а вбок, чтобы наткнуться на прорытый тоннель, а его направление мы знаем, – объяснил Курков. – Единственная проблема – глубина. Но если нам известна начальная точка залегания тоннеля и предполагаемый уклон не более тридцати градусов, то мы все сможем рассчитать. Антон же проследит за подвалом, но я думаю, что сейчас вряд ли кто воспользуется этой дверью, по крайней мере, днем: преступники, зная, что мы ищем где-то рядом, не отважатся раскрыть себя.
– Значит, еще несколько дней горбатиться! – вздохнул Корицкий.
– Ничего, Антон, ради общего дела можно и потрудиться, – вынес решение Сивцов.
Они склонились над картой и пришли к выводу, что копать придется не более пяти-семи метров, а грунт можно сваливать прямо в гроте.
– Наши «монтеры» вряд ли обрадуются такой перспективе, – весело воскликнул Юрий. – Зато диггер Кротов будет просто счастлив!
– Нет, Юра, не все так просто! – остановил его Анатолий. – Нам необходим четкий план. Во-первых, врезка не должна быть обнаружена, а во-вторых, нужна уверенность в том, что хозяева придут в свое подземелье. Так что давайте думать! А тебе еще одно задание: разузнай все о сайте в Интернете, с которого новоявленный Спаситель общается с народом.
Всю ночь Ленина во сне преследовал тот же голос, который в особняке звал его на свободу. Теперь он звучал еще более настороженно, другими были и слова: «Сева, тебе грозит опасность!»
Он проснулся разбитым, раздавленным ночным наваждением, тревога колокольным набатом продолжала стучать в висках.
К своему удивлению Владимир Ильич обнаружил всех соратников: мирно беседуя, они пили за круглым столом в холле чай. Увидев вождя, они прервали разговор, поднялись со стульев и окружили его полукольцом.
– Отче наш, – безо всякого вступления басом затянул отец Андрей.
– Иже еси на небеси, – подхватили остальные.
Теплая успокаивающая волна обволокла тело Ленина, как бы компенсируя непонятные душевные страдания, навалившиеся на него ночью. Каждое слово молитвы, обращенной к нему, Спасителю рода человеческого, вызывало у него чувство умиления и благодарности ученикам. Ему казалось, что ноги отрываются от земли, а фигуры стоящих рядом соратников становятся все меньше и меньше. Еще минута, и вождь расплакался бы, и, может быть, стал просить прощения у тех, кому в последнее время перестал доверять.
Ознакомительная версия.
