видеть?
— Я знаю, кто убил Черкесова, и могу доказать это.
— Я не уверен, что это еще имеет значение. События развиваются слишком быстро, — сказал Ахнецов.
— У русских нет мотива для войны. Фиговый лист сорван.
— Может, это их не трогает.
— Они не однородны. Все это дело рук чисто СВР. С кем вы собираетесь говорить в Москве?
— Поверьте мне, это очень влиятельные люди. Так что?
— Не сомневайтесь, есть люди, не связанные с СВР, в частности в ФСБ и в окружении президента, которые будут рады поводу выпутаться из этой истории, если им это что-то даст.
— И что им сказать?
— Черкесова убил человек по имени Дмитрий Шелаев, глава службы безопасности Горобца.
Ахнецов внимательно посмотрел на Скорпиона.
— Того, что стоит за спиной Давыденко?
— Того, кто указывает Давыденко, что ему делать. Горобец правит всем. «Черные повязки» — это его частная армия.
— Это может быть уже слишком поздно, — сказал Ахнецов задумчиво. — Почему вы думаете, что сможете остановить русских?
— Потому что я намерен выложить это на телевидение, — сказал Скорпион. — На яхте вы говорили мне, что у вас есть своя телевизионная станция.
— Да, «Интер», самая большая на Украине.
— Выпустите в прайм-тайм Ирину Шевченко. Это будет сенсация.
— Зачем? Допустим, она не виновна. И что из этого?
— У меня есть видеозапись, где Шелаев признается, что это он убил Черкесова и что он сделал это по приказу Горобца. В ту ночь за безопасность на стадионе отвечал именно Шелаев, и поэтому ему легко было подложить бомбу. И все это — борьба за власть внутри партии «Свобода».
В первый раз за все время разговора Ахнецов выказал искренний интерес:
— Он действительно сказал это? Он обвинил Горобца?
— Больше того. Сделав признание, он покончил с собой, — сказал Скорпион.
Ахнецов приложил палец к губам. Скорпион видел, что он осмысливает услышанное. Он вспомнил, какая светлая голова у этого человека, который построил целую империю, целую отрасль практически из ничего.
— И все это — его признание и самоубийство — есть у вас на видео?
Скорпион кивнул.
— Если мы докажем, что все это — внутренние дела «Свободы», у русских не будет никакого оправдания для вмешательства, — сказал он.
— И не только это, — сказал Ахнецов. — Это будет блестящая телепередача. Мы выдадим эту запись в пиковое время в популярнейшей программе «Линия конфликта».
Он вынул телефон, позвонил и стал что-то быстро говорить по-украински, затем повернулся к Скорпиону:
— Вам пришлют сообщение, чтобы вы знали, когда прибыть в студию.
Лимузин въехал в парк с правительственными зданиями. Милиционеры остановили его и заглянули внутрь. Водитель сказал им что-то, и они дали знак проезжать. Вертолетная площадка находилась у большого здания с колоннами, увенчанного куполом.
Это было здание Верховной рады. Вокруг ходили группы солдат, а перед вертолетной площадкой, на которую только что сел вертолет, стояли две батареи зенитных ракет. Лимузин остановился, двое бритоголовых выскочили, проверили, нет ли опасности, и открыли двери машины. Скорпион, а за ним и Ахнецов вышли.
День был серым и холодным, ротор вертолета гнал на них воздух.
Скорпион видел вдали здание Кукольного театра на вершине холма, и в его памяти всплыли образы Алены и двух нагих тел, висящих в подвале под сценой. Он надеялся, что это видение не предвещало ничего дурного.
— Вот, — сказал он, передавая Ахнецову флешку с видеозаписью. — Если то, что я задумал, не сработает, передайте эту запись русским.
Ахнецов кивнул и пошел с остальными к вертолету.
— Если вторжения не будет, вы будете должны мне остальные деньги, — крикнул им вдогонку Скорпион.
Ахнецов, не оборачиваясь, помахал рукой в знак того, что услышал слова Скорпиона.
Скорпион наблюдал, как они сели в вертолет и как он взлетел и взял курс за Днепр в сторону аэропорта. Тогда он достал сотовый телефон и позвонил Ирине.
— Где ты? — спросил он.
— Я с Виктором и Славо, — предупредила она. — Мы отбываем на фронт. Все происходящее ужасно.
— Подождите, встретьтесь со мной. Мы можем все остановить.
— Ты нашел Шелаева? У тебя есть доказательство?
— Оно все изменит, — сказал Скорпион. Он слышал, как Ирина что-то настойчиво говорила Виктору по-украински. Потом она вернулась к телефону.
— С тобой хочет говорить Виктор.
— Мистер Килбейн? — раздался голос Кожановского. — Вы нашли то, что искали? Вы можете доказать, что мы не имеем отношения к смерти Черкесова?
— У меня есть видеозапись признания Шелаева.
— И он сказал, что действовал по приказам Горобца?
— Да, это все Горобец.
Наступила пауза. Скорпион слышал, как они торопливо переговаривались по-украински. Наконец, он вернулся к телефону.
— Просто не знаю, что и сказать. Это хорошие новости, — проговорил Кожановский взволнованным голосом и глубоко вздохнул.
— Дайте мне Ирину. У нас мало времени.
Ирина взяла телефон, и Скорпион сказал ей, где им встретиться.
— Одну минуту, — прошептала она. Скорпион подумал, что ей нужно куда-то отойти, чтобы избавиться от Славо.
— Я тревожусь, — сказала она. — Я хотела позвонить в лечебницу, справиться, как там Алена, но там никто не берет трубку.
— Все в порядке, — сказал он сквозь зубы.
— За исключением того, что не все в порядке, верно?
— Нет, — ответил Скорпион.
Он закончил разговор и вернулся в лимузин. Пока они ехали обратно к центру города, он несколько раз звонил в лечебницу, но никто не отвечал. Он еще раз набрал номер. Наконец, ему удалось дождаться ответа. Ответил женский голос. Скорпион попросил позвать доктора Яковенко. Женщина ответила, что тот уехал в отпуск. Тогда он спросил о пациентке, назвав имя, под которым они зарегистрировали Алену в лечебнице. Женщина попросила его подождать. По прошествии долгого, как ему показалось, времени она взяла трубку.
— Мне жаль, пан, но у нас такая пациентка не значится.
Шевченковский район,
Киев, Украина
Ирина ждала его в маленьком кафе-закусочной Центрального вокзала. На ней были темные очки и кудрявый светлый парик под шапкой. Она заказала две порции кофе и пампушки. Скорпион наблюдал, как она вошла в главный вход вокзала, из «Макдоналдса» на противоположной стороне улицы. «Хвоста» за ней не было видно, но Скорпион на всякий случай выждал еще минут десять.
В «Макдоналдсе» телевизор показывал общую панику. Из Киева в сельские местности бежали десятки тысяч людей. Все дороги из Киева были забиты машинами, движущимися в одну сторону, и военной техникой, направляющейся навстречу. В некоторых районах Киева и в других городах шли грабежи. Окна магазинов разбивали и с полок сметали все дочиста. По улицам рыскали группы юнцов, они вламывались в дома и забирали продукты и все, что могли унести с
