В пятидесятые годы Иран вступил в империалистический блок СЕНТО, привязанный Багдадским пактом к американской боевой колеснице. Американская агентура наводнила всю страну, подчинила ее себе. «Стандард ойл» перекачивала доходы от «черного золота» в сейфы банка «Чейс Манхэттен». Ежегодно Иран получал доход до 23 миллиардов долларов. ВПК — военно-промышленный комплекс США — продал шаху оружия на 36 миллиардов долларов. В период 1973—1978 годов шах купил американского оружия почти на 20 миллиардов долларов, главным образом во время хозяйничания в Иране Ричарда Хелмса. Американским оружием и обученными американцами карателями САВАК, полиция, жандармерия и армия уничтожили более 380 тысяч патриотов Ирана. Стоит ли удивляться, что иранцы теперь подняли революцию и сводят счеты с американскими империалистами.
Вечером 4 ноября он отправил Беку свою заметку по почте. На следующий же день получил ответ телеграммой: «Заметку напечатаю целиком, если автор откажется от гонорара». Грант усмехнулся, позвонил Беку, заверил его, что у него и в мыслях не было требовать гонорар за заметку.
— В таком случае, — улыбчивым голосом проговорил Уин, — жду от тебя новых заметок. Твоей единственной наградой, учти, будет моральное удовлетворение. Бюллетень скоро выйдет. Разошлю его всем информационным агентствам и многим редакциям газет и журналов. Если повезет, получу деньги за использование материалов бюллетеня и тогда непременно оплачу твой труд.
8 ноября ночью его разбудил звонок. «Десантис!» — подумал он, стряхивая с себя очередной вьетнамский сон и хватая трубку телефона на тумбочке у изголовья кровати.
— Грант? Ну, как, старина, ты себя чувствуешь?
— Кто это? — спросил он, хотя узнал голос Клифа Шермана.
— Снял уже бинты? Ты, наверное, очень удивился, старик, что я пожалел тебя в Фейетвилле.
— Откуда ты узнал мой номер?
— Какая разница! Я мог узнать твои координаты из документов в твоем кармане, от клерка в мотеле, но я взял их из протокола полиции, с которой у меня самые теплые отношения. Кстати, очень мило с твоей стороны, что ты не упомянул о моей скромной особе в протоколе, но ты, конечно, понял, что меня с нашей полицией водой не разольешь.
— Чего ты хочешь?
— У меня просто, Джонни, рука не поднялась на лежачего, когда вдруг ты грохнулся в обморок. Я слишком долго мечтал о встрече с тобой, дружище, чтобы ограничиться одним только свиданием. Нет, Грант, мы с тобой еще встретимся. Может, раз, может, два, три. Наши встречи всегда будут неожиданны, ты лишишься сна и покоя, дожидаясь следующего свидания, а расставаясь со мной, будешь гадать, когда же настанет новая встреча. И не будет ли она последней… Может, в следующий раз я отрежу у тебя ухо или два, как у вьетконговца. Помнишь, Джонни, как я приходил с гирляндами ушей, ведь за каждое правое ухо, чтобы не было обману, нам платили по полтораста пиастров или пятнадцать долларов. А ведь это было до нынешней инфляции! Золотые были времена!.. А может, сыграю с тобой такую шутку: подвяжу тебя за большие пальцы заломленных за спину рук к потолку или к дереву, если мы с тобой будем резвиться на природе, и буду тебя раскачивать, а мои ребята будут тебя хлестать плетьми или прутьями по чему попало. Этот номер у японцев носит название «Бабочка на качелях». Красиво, не правда ли? Меня научил ему один япошка из наемников в Анголе.
— Будь ты проклят, Шерман! — сказал Грант и бросил трубку.
Через две-три минуты в темной комнате, по потолку которой время от времени пробегал свет автомобильных фар, снова зловеще зазвенел телефон. Он схватил в сердцах телефонный провод и выдернул его из розетки.
— Будь ты проклят!..
Он заснул только под утро, а проснувшись, сразу вспомнил о ночном звонке и тяжело вздохнул. Садист несчастный! А ведь знает, как отравить человеку жизнь! Этот звонок словно черная метка, предъявленная пиратами Длинного Джона Сильвера в «Острове сокровищ» Билли Бонсу, моряку с темным прошлым: знай, мол, что мы выследили тебя, ты обречен, ты никуда от нас не уйдешь! За Клифом стоит целая банда. Полиция беспомощна или подкуплена рэкетерами. Уехать куда-нибудь подальше? Для этого нужны деньги. Надо дождаться гонорара. Все упиралось в книгу.
По просьбе Уинстона Бека Грант написал и послал ему по почте короткую заметку для его бюллетеня «Контр-ЦРУ» о деле Джеффри Мак-Дональда, озаглавив ее «Позор Америки». И в конце месяца, получив от Бека свежий номер, с удовлетворением прочитал свой материал, напечатанный безо всяких сокращений.
…Позвонили в дверь. Он сидел за машинкой. Кто бы это мог быть? Клиф Шерман? Вот чертовщина! Теперь он будет всегда и во всем подозревать скрытую угрозу. Пожалуй, надо обзавестись пистолетом. У него сохранился только кабар — кинжал «зеленого берета». Он взял его и подошел к двери.
— Кто там?
— Телеграмма мистеру Гранту.
Надел, словно старенькая миссис, цепочку, приоткрыл дверь, выхватил двумя пальцами за краешек телеграмму, чувствуя себя трусом и дураком. Нет, совсем потерял он былую форму. Ничего, Клиф поможет ему подтянуться.
Он распечатал телеграмму:
«ПОПАЛ В АВАРИЮ. СРОЧНО НУЖНО ПОВИДАТЬСЯ. БЕК…»
И адрес больницы «Синего креста» в Вашингтоне. Что случилось у Уина? Надо лететь. Он позвонил в междугородный телеграф, передал для Бека телеграмму: «Немедленно вылетаю Вашингтон». И тут же поехал на аэровокзал.
Это сообщение Бека, размышлял он, вполне могло перехватить ФБР. Или ЦРУ. Возможно, его будут ждать, проверяя все рейсы из аэропорта имени Кеннеди в Айдлуайлде, если вспомнят, что в прошлый раз он прилетел именно оттуда. А сделал он это потому, что уже много лет после возвращения из Западной Германии вообще не летал, а по старинке поехал в международный аэропорт, хотя в Роли и Вашингтон вполне можно было слетать из старого и более близкого аэропорта имени давным-давно скончавшегося мэра Нью-Йорка Фиорелло Лагардия.
Добирался он до него рейсовым пульманом от аэровокзала по автотрассам Бруклин — Куинз и Гранд — Сентрал, обгоняя негустой поток машин, спешивших на восток, по Ист-Сайд-драйву, через мост Трайборо. В здании аэропорта увидел вывеску: «Челночные рейсы Америкэн Эйрлайнз на Вашингтон». Через пять минут он поднялся по трапу в авиалайнер «Боинг-727».
ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ЦРУ
Через полтора-два часа Грант сидел в одноместной палате травматологического отделения больницы. Теперь Уинстон Бек сделался похожим на мумию, на человека-невидимку в бинтах. Один глаз у него был завязан, и сломанная нога в гипсе до паха висела подвязанной к блоку.
— Кто это тебя? — тихо спросил Грант.
— Не знаю, — ответил Бек, поднося палец к губам и быстро строча шариковой ручкой по гипсу. — Но догадываюсь. А я неплохо тут устроился, а? Хорошо, что у меня была страховка в «Синем кресте». Рад видеть, Джонни, что ты здоров, как швейцарский франк, не то что наш хилый доллар!
Грант прочитал неровные синие строки:
«Берегись «клопов»! Ребята из Лэнгли сказали: это последнее предупреждение. Бюллетень в типографии».
Грант кивнул, глядя в незабинтованный глаз Уинстона Бека. Тот достал из-под подушки несколько сложенных вдвое бумажных салфеток и, протянув их Гранту перебинтованной рукой, жестом приказал: спрячь в карман!
— Бюллетень я не успел подготовить, — сказал он. — И, наверное, перестану его выпускать не из-за угроз, а из-за безденежья, — при этом Уин подмигнул и отрицательно покачал головой. — Жаль, он обещал быть интересным.
За окном шумел Вашингтон. Облетели в его прекрасных парках вокруг беломраморного мемориала президенту Линкольну густые вишни, чтобы в апреле 1980 года снова одеться бело-розовой кипенью. А в газетных киосках шелестели пахнущие свежей типографской краской газеты, полные тревожных сообщений об иранском кризисе, о демонстрациях тегеранских студентов перед осажденным зданием американского посольства. Посол СССР Добрынин встречался с государственным секретарем Вэнсом. Американские спортсмены готовились к Московской Олимпиаде. Шел по миру тридцать четвертый год после того, как силы великой антифашистской коалиции, включавшей США, СССР, Великобританию, Китай, разгромили и Германию Гитлера, и милитаристскую Японию. Мир жил разрядкой. А над Лэнгли и Пентагоном собирался невиданный циклон.
— Нам с тобой совершенно ясно, — уставшим голосом проговорил Уин, — что нынешний антисоветский курс Картера со свистопляской вокруг советской бригады на Кубе тесно связан с его предвыборной борьбой за второй срок в Белом доме. Он готов пуститься во все тяжкие ради достижения своей цели, как Никсон, который, помнишь, не побоялся объявить боевую готовность номер один нашим вооруженным силам, только чтобы отвлечь внимание от «уотергейтского дела», пагубного для него. ЦРУ делает ставку на Картера. Любопытно, что известный историк ЦРУ и других разведок Ладислас Фараго заканчивает к президентским выборам книгу об инциденте в Чаппаквидике, где в ночь на 19 июля 1969 года утонула в машине Эдварда Кеннеди его секретарша Мери Джо Капечне. Цель — дискредитировать соперника Картера, сработать на Рейгана.
