Постепенно дождь ослабел, тучи ушли, и небо посветлело. Но посадки все еще не объявляли.
Кар понял, что положение становится критическим, он вошел в телефонную будку и позвонил в банк управляющему отделом сейфов.
— Это говорит Альберт Кар! — торопливо, волнуясь, закричал он. — Я в другом городе, из-за этого проклятого грозового фронта задержаны все вылеты. Я могу опоздать к закрытию…
— Я понимаю, господин Кар, — услышал он любезный голос управляющего. — У вас, кажется, сегодня последний день. — Он сделал паузу, послышался шелест бумаг. — Да, вот я вижу, у вас сегодня последний день подтверждающей явки.
— Да! Да! — еще громче закричал Кар (ему почему-то казалось, что это звучит убедительней). — Но поймите, гроза! Не летают самолеты! Это единственная причина задержки. Я могу опоздать…
— Я понимаю, господин Кар, — прозвучал тот же любезный голос. — Но вот тут параграф третий нашего договора, читаю: «Если я не явлюсь лично, и только лично, до истечения назначенного срока…»
— Да поймите вы, наконец, — орал Кар, — не летают самолеты, ясно? Не летают…
— Я понимаю, господин Кар. — Голос оставался прежним. — Но мы всегда твердо выполняем требования клиентов, здесь ваша подпись, вы просите не считать телефонные звонки… Ведь бывает, что звонят по принуждению…
— Хотите, — Кар хрипел в трубку, — я сейчас позову свидетелей, начальника аэропорта, полицейского, они подтвердят, все подтвердят!
— Извините, господин Кар, — впервые в голосе послышалось тщательно скрываемое нетерпение, — наш банк еще ни разу не нарушал приказов клиентов. Вы сами потребовали, чтоб считалось только ваше личное присутствие. Так что постарайтесь прийти до закрытия. Извините…
Кар, не дослушав, бросил трубку. В два других банка он звонить не стал.
Весь мокрый, он вышел из душной кабины. И услышал, как пассажиров его рейса приглашают на посадку. Расталкивая людей, он бросился к накопителю, словно, войди он в самолет, тот немедленно поднялся бы в воздух.
Всю дорогу он мотался взад-вперед по проходу, раздражая пассажиров, мешая разносившим прохладительные напитки стюардессам. Когда же самолет приземлился, он, снова расталкивая всех, бросился к выходу и, не успел трап коснуться борта, оттолкнув стюардессу, помчался к зданию аэропорта…
Он вскочил в первое же такси, вынул крупную купюру и, сунув ее под нос шоферу, закричал:
— В город, в банк! Успеешь, получишь еще! — и назвал адрес.
Чтоб не остановилось сердце, он не смотрел на часы. Шофер засунул купюру в карман и погнал машину с недозволенной скоростью, хотя Кару казалось, что они стоят на месте.
Наконец показался банк, и машина в визге тормозов остановилась. Кар бросил взгляд на часы и понял, что проиграл…
Он медленно вышел из машины, подошел к дверям, потрогал. Двери были заперты, решетки опущены. Стоявший невдалеке полицейский, увидев небритого, взлохмаченного детину в помятом костюме, ощупывающего банковскую дверь, положил руку на кобуру и успокоился, лишь когда Кар вернулся и снова залез в такси. Он велел ничего не понимавшему шоферу ехать домой.
Дома он бросился на постель не раздеваясь и сразу заснул.
Проснулся, как всегда, мгновенно и настороженно. Посмотрел на часы, сразу все вспомнил. До открытия банка еще час.
Он встал, проделал свои гимнастические упражнения, очень долго плескался под душем, отмывая вчерашние события, брился, завтракал.
Положил на стол небольшую дорожную сумку, потом, внимательно осмотрев и придирчиво отобрав, засунул в нее несколько рубашек, белье, немнущийся костюм, обувь, еще что-то. Постоял, подумал и бросил сумку в угол.
Надел удобные брюки, легкую рубашку, пиджак со спинным футляром для ножа, ботинки с выщелкивающимся лезвием, наплечную кобуру — словом, все, что надевал, когда шел к Лиолю.
В дипломат уложил запасные патроны, ножи, диктофон туалетные принадлежности.
Тщательно осмотрел квартиру, особенно содержимое письменного стола, тайник. Кое-что выбросил в мусоросборник, кое-что спустил в туалет, а кое-что сжег на вынутом из плиты железном листе. Посмотрел на часы. Восемь.
Он подошел к телефону, набрал номер управляющего банком. Когда тот снял трубку, спросил будничным голосом:
— Здравствуйте, это Кар. Мои указания выполнены?
Последовала пауза. Видимо, управляющий немного растерялся. Это был первый случай, чтобы клиент, дававший такие указания, выяснял потом, исполнены ли они. — Да конечно, господин Кар, — раздался наконец его любезный голос — Вчера с вечерним курьером ваш пакет доставлен по адресу. Можете проверить, в книге есть расписка в получении.
— Благодарю вас, — сказал Кар, — при случае загляну. До свидания.
Он опять не стал звонить в другие банки.
Значит, так — с вечерним курьером. Материалы попадут в двенадцатичасовой выпуск. Вряд ли успеют в утренний. У него четыре часа. Не следует терять времени.
Он еще раз обвел взглядом комнату, где провел столько радостных и горьких минут и в которую уже никогда не вернется, вышел, тщательно заперев дверь, спустился в подъезд, бросив по дороге ключи в свой почтовый ящик.
В гараже осмотрел машину, проверил, полон ли бак, протер стекла, сел и поехал в банк. В тот, где хранил свои деньги.
К разочарованию кассира, он взял все, что у него было, и не в чеках, а наличными, запихнул толстые пачки в дипломат и вышел.
Теперь оставался пустяк — бежать на другой конец света… А где он, этот конец света? Кар по опыту знал, какие у «Ока» длинные руки.
Он еще размышлял на эту тему, а «мерседес» уже, словно лошадь в конюшню, вез его в аэропорт.
Чтобы подъехать туда, имелся лишь один путь — довольно широкая дорога, проложенная вдалеке от моря и сужавшаяся каждый раз, как на ее пути встречался городок или поселок. Городские власти давно обещали построить скоростную магистраль, но обещания оставались обещаниями.
Кар не хотел приезжать в аэропорт раньше времени. (Какого? Если он даже не знал, куда полетит?) Он зашел в бар, заказал кофе, посмотрел на часы — одиннадцать, газеты выйдут в двенадцать. Он неторопливо прихлебывал свой кофе, рассеянно глядя на экран установленного в углу телевизора, где крякали, пищали и пели герои детских мультфильмов. Куда же лететь?
И вдруг в одно мгновение все изменилось. На экране возник диктор и сообщил: «Передаем специальный выпуск последних известий. Благодаря любезности наших коллег из… — и диктор назвал крупнейшую городскую газету, — мы хотим сообщить вам сенсационную новость…»
И далее он рассказал, что «крупнейший, главнейший, искуснейший агент сыскного агентства „Око“ исповедуется перед гражданами. Он раскрывает все тайны этой малопочтенной организации». Кар не случайно адресовал один из своих пакетов в ту газету, он знал о напряженных отношениях между нею и агентством.
Диктор зачитывал документы, включал пленку, показывал фотографии. Учитывая его комментарии, все это должно было произвести на зрителя ошеломляющее впечатление: «Уважаемое агентство, а в действительности шайка жуликов, шантажистов и насильников, и это в самой-то демократической стране мира, в их населенном такими уважаемыми, порядочными людьми городе! Позор!»
Кар досмотрел до конца передачу, длившуюся довольно долго, узнал из нее, что специальные выпуски газеты через несколько минут покинут типографию, расплатился и направился к машине.
Значит, так, «Око», а точнее, специальный отдел вице-директора Бьорна начнет действовать немедленно. Может быть, свяжутся с полицией или секретными службами, чтоб те неофициально помогли им, ну хотя бы сообщили, если увидят Кара в аэропорту, у причалов, на железнодорожном вокзале.
Но может быть, он еще успеет?
Сев в машину, Кар поехал в аэропорт. Он ехал со строго лимитированной скоростью. Еще не хватало оказаться в руках дорожной полиции! Хорошо, что он пил только кофе.
Внимательно смотря по сторонам и в зеркало заднего вида, Кар проезжал одну за другой узкие горловины городков, куда втягивалась дорога. Нет, кажется, все спокойно, слежки нет.
Он выезжал уже из последнего на его пути селения, уже была видна штурманская башня аэродрома, когда неожиданно он заметил стоявшую у края дороги машину, показавшуюся ему знакомой, — маленький, не очень новый «форд».
Кар напрягся, расстегнул куртку. Но когда он почти поравнялся с машиной, то с удивлением обнаружил стоявшую около нее Ингрид. Волосы ее растрепались от ветра и все время захлестывали лицо. Она была одета в синий комбинезон, сапожки, свитер с высоким воротом. Увидев приближающуюся машину Кара, Ингрид выскочила на середину дороги, чуть не попав под колеса.
Кар опустил стекло.
— Скорей, — задыхаясь, проговорила Ингрид. — Скорей же, они уже там! — Она показала на аэродром.
