– Шаманишь? – сотник остановился около Петрова
– Да вот думаю… – обычным спокойным тоном ответил он – если на КОРД вот эту беду установить, выдержит или нет?
– А в наставлении что гутарят?
– На КОРД – ничего не указано, прицел новый совсем. На прицел – пишут, что на винтовку калибра пять линий устанавливать можно. Но это же пулемет.
Сотник примерно прикинул.
– Угробим – голову снимут. Установим на автомат или пулемет, можно будет дать целеуказание. На КОРД обычный ночник поставим, нечего рисковать. А с Коброй что?
– Пока не отстреливал.
– Вот и отстреляй. Она нам зараз нужна будет.
– Есть…
Сотник пошел дальше, к сгрудившимся у бэтров казаков
– Шо сгуртовались? Али дел ни у кого нету?!
Через полминуты остались только те, кто входил в его группу.
– Певцов!
– Я!
– Соображай, хорунжий. Чем меньше народа знает о новой технике – тем лучше. А ты сюда целую толпу привел. Отстреливали?
– Так точно.
– Оба?
– Так точно.
Решив проверить сам, сотник открыл боковой люк – здесь он намного лучше, чем в стандартном БТР особенно старых моделей, залез внутрь. И впрямь – условия почти райские, у наводчика – почти что кресло, подпружиненное. Не то, что раньше.
А боевой модуль то тут совсем новый. Если раньше на бэтре – пулеметы наводились вручную, башня крутилась тоже вручную, а стрелок сидел на чем-то типа широкого ремня – то теперь – электропривод башни, стабилизатор вооружения в двух плоскостях… И прицельный комплекс – не прицел а именно прицельный комплекс. Если раньше прицел был дневным – обычная оптика с двумя шкалами под КПВТ и под ПКТ – то теперь этот прицел оставили, но только для экстренных случаев. А рядом поставили комбинированный прицельный комплекс, работающий как в дневном режиме, так и в термовизионном. С термовизорами сотник имел дело на Восточных территориях и знал на что они способны. На пятилинейной винтовке – можно пробить стену, за которой прячется стрелок, и поразить его, его силуэт, размытый, словно белое привидение на фоне темной стены – отлично виден. От такого прицела не спрячешься нигде.
По чему же они пристреливались? Ага…
В качестве цели использовали банки с горячей водой. Термооптический прицел – это вообще уникальная штука, работает одинаково и днем и ночью, потому что тепло – оно и есть тепло. Ночью, когда в целом снижается температура воздуха, и нет нагреваемых солнцем поверхностей он работает конечно же лучше…
Вспомнив, как наводится башня в десантном транспортере, Велехов подвел перекрестье прицела – тут перед наводчиком был экран, на который выводились данные с прицельного комплекса и тут же давался баллистический расчет. На глазок, как раньше стрелять уже не было нужды…
Подведя прицельную марку к светлому пятну, сотник вдавил кнопку электроспуска.
Ба-бах!
Для непривычного человека, стрельба из КПВТ – это нечто особенное. Недаром, этот пулемет, пули которого пробивают любую стену, некоторые считают малокалиберной пушкой.
Светлое пятно брызнуло, рассыпалось осколками.
Переключившись на ПКТ, сотник дал короткую очередь, особо даже не целясь, просто чтобы проверить механизм пулемета. Работало как часы…
– Загоните в мехпарк и накройте брезентом. От чужих глаз. Чебак, как загонишь машины – ко мне в модуль.
– Есть!
Озадачив подчиненных на ближайшие полчаса, сотник подошел к хорунжему Петрову, как раз поднимающемуся со стрелкового мата.
– Как?
– Ну его на х… – хорунжий выразился непечатно – лучше уж я со своей. Куда такая моща? В лесу дистанций нет, с этой от километра надо работать. Или по легкой бронетехнике.
У сотника Велехова, прошедшего Ближний Восток по полной программе, пузом считай, испахав, мнение было другое.
– Осталось чего?
– Два.
Сотник залег на мат – снайпером он не был, но Кобра и не была снайперской винтовкой в традиционном понимании. Скорее это было высокоточное оружие поддержки мелких диверсионных групп. Например, для стрельбы по стоящим на аэродроме самолетам. Патрон рубль или два стоит, а самолет сколько? Пока охрана чухнет…
Или для войны в урбанизированной или лесистой местности. Таскать такое вот чудо – удовольствие ниже среднего, но если есть автомобиль или лошадь… Сотник не раз видел, как такими винтовками доставали снайперов и стрелков исламистов, засевших в помещении и укрывшихся толстыми бетонными или кирпичными стенами. Выстрел – и готово.
Несмотря не немалые габариты, винтовка была удобной, ее специально сделали так, что любой стрелок обученный работать на КОРДе мог и работать на ней. Автоматизированный прицельный комплекс был уже выставлен на нужную дальность, в качестве мишеней служили толстенные чурбаки, которые потом раскалывали и ими топили походную кухню. Кухня была простая, на огне.
Отдача при таком чудовищном калибре оказалась вполне сносной – как у охотничьего ружья. Кобра оснащалась большим дульным тормозом и специальным компенсатором отдачи, что позволяло стрелять из нее чуть ли не с рук. Изображение в прицеле на долю секунды смазалось, толстенный липовый чурбак брызнул осколками.
– Добра справа… – подытожил сотник, поднимаясь – зело добра справа… Одну к нам в машину положи, еще одну в бэтр.
– Казаки и так гутарят – мы приехать не успели…
– Так и пусть гутарят! Мы приехать не успели… Мы приехать не успели, у нас результат – на роту, считай, при том, что нас тут четверо. Пусть гутарят…
Чебак ждал у модуля, почему то мрачный как туча
– Загнал?
– Так точно.
– Брезентом закрыл?
– Так точно.
– Ну, тогда поехали…
– Куда, господин сотник?
– Куда, куда… Тащить кобылу из пруда! К сербам поедем!
Чебак помрачнел еще больше, но направился к машине…
– А ты как думал?! – продолжал подначивать Велехов – как женихаться, да по самоволкам бегать – так герой! А как перед отцом отвечать – так тебя и нету! Спортил девку, вот теперь и отвечай…
Чихнул, заводясь, двигатель машины.
– Ты с машиной то осторожнее, двигатель не запори!
– Господин сотник… Петр Михеевич…
– Я уж сорок с лишком лет Петр Михеевич. К ней в самоволки бегал?
– К ней! Я люблю ее, правда, и она меня тоже… Я уже отцу отписал, чтобы приехал, чтобы зараз руки ее просить, как положено.
Велехов рассмеялся, хлопнул своего незадачливого подчиненного по плечу со всей своей немалой силы.
– Отбой боевой тревоги. Едем детали боевого взаимодействия с четой согласовать. А насчет того что любишь – правду сказал?
– Вот вам крест!
– Добре. Тогда женись. Как положено, чтобы отец приехал, чтобы по казачьей традиции все было. И смотри у меня… обидишь ее…
– Ее обидишь…
У сербов было все как обычно – крепостью стоящие дома, КПП на въезде. На сей раз никого знакомых не было, но машину уже знали и поэтому пропустили…
Дома у Радована по виду никого не было, очаг в кузне не горел, дыма из трубы не было, во дворе бесновалась собака…
– Вук*! Вук! – позвал Чебак, выходя из машины.
– Знакомы уже? – поддел сотник – так вот зачем тебе форма сменная понадобилась, разведчик. Старая-то в клочья.
Загремела цепь, собака затихла, в калитку выглянула Драганка.
– Доброго здравия рус… – начала она и осеклась, увидев Чебака. И по тому, какой взгляд она на него бросила, сотнику стало понятно, что и в самом деле свадьба – не за горами, и мешать этим двоим – грех…
Любовь есть любовь… Сам то как бирюк… все по командировкам да ПВД. У брата уж четверо а у самого… И каждая командировка, крайняя, думаешь, вот вернусь – женюсь да детишек заведу. Ан нет.
– Отец дома? – спросил Велехов.
– Ойце… отец придет скоро. Он на базар поехал…
– Добре. Мы подождем?
– Захотите, я сейчас …
– Да нет. Я тут побуду…
Открыв ведущую в багажник машины дверь – она открывалась вбок – сотник присел, задумался. Мысли одолевали его и мысли тяжкие – с тех пор как он услышал про сербов и про их историю.
Как же они живут… Ведь это тяжело так жить. Даже казаки так не живут. Да, они все служат, обязательно служат – но потом каждого есть выбор. Хочешь – землю паши, хочешь – еще как работай, хочешь – в армии оставайся, хочешь – в войско Донское иди. Да, отец с детства сажает сына на коня, а в семь лет нет казачонка, который стрелять не учится… Все это есть, но ведь это мужчины. Это мужская работа. А представить, что какая казачка взяла винтовку и пошла служить… это все равно что мужские штаны надеть. Нечего женщинам в армии делать. Слыхал кстати, сотник про одну такую… в городе набралась – так ее отец прямо на круге – да вожжами. Чтобы дурь из головы выбить. Не женское дело воевать, женщина по хозяйству должна быть.
