Но встречей с прессой дело не закончится. Никоим образом. Редмонды не ограничатся деньгами и пинком под зад. Он слишком опасен. Они знают, что он догадывается, кто стоит за всем этим. И у него нет защиты от гневного Уайтхолла, не говоря уже о доме №10 по Даунинг-стрит, парламенте или правительстве США. Как только он проведет свою встречу «частного лица» с журналистами и сунет свой нос в политику США, дома разверзнется сущий ад. Министерство иностранных дел хватит апоплексический удар. Рано или поздно эти ублюдки должны будут убить его.
* * *
11.45. ВОСКРЕСЕНЬЕ
ДЖОРДЖТАУН, ВАШИНГТОН
С газетой «Вашингтон пост», зажатой в руке, Винс Редмонд стоял на задней веранде своего элегантного джорджтаунского особняка и потягивал «Джонни Уокер блю лэйбл». Ему нравились лучшие смешанные сорта виски, и «Джонни Уокер блю лэйбл» уже давно было его любимым. Еще больше ему нравился маленький раздел новостей на первой полосе «Пост». Хотя было еще слишком рано, он пил, отмечая успех.
Позади веранды трое его детей высоко взлетали на качелях, которые были установлены по его указанию, как только родился первый ребенок. Теперь у него были два мальчика и девочка, а жена беременна четвертым ребенком — еще одним мальчиком. Он улыбался, слыша их пронзительный смех и визг. Они взлетали все выше и выше, их ноги исчезали в сером, металлическом небе, и он ощущал приступ удовольствия, пронизывающий до мозга костей. Он сделал все правильно. Они были дерзкими и смелыми. Настоящими Редмондами.
Он вернулся обратно в дом. Новости в «Пост» были великолепны и готовили почву для большого разоблачения, которое должно последовать от главного суперинтенданта Стаффилда. Удаляясь в свой кабинет, он улыбнулся сам себе. Эта комната была аналогична его офису в Лэнгли с фотографиями семьи в компании политических воротил и глав государств. Они напоминали ему о влиятельности и связях, обо всем, к чему он научился стремиться и использовать. Он сел за письменный стол, зажег сигарету и сделал хороший глоток, наслаждаясь ощущением комфорта, которое давало согревающее виски.
Он пошел в Компанию после окончания юридического факультета, как просил отец, «для блага семьи». В течение многих лет он постепенно брал на себя большую часть грязной работы для отца, сначала в Оперативном управлении, а теперь в разведке. Он передавал сведения, обеспечивал средства, прикрывал их задницы, а теперь почти что предоставил отцу президентство. Без него у отца вряд ли был хоть один шанс. Соперничество — основа успеха. Он главный соперник — сын своего отца. Это была сила, с которой другие должны считаться, и она приносила ему быстрый успех.
Когда зазвонил телефон, он с нетерпением схватил трубку. Может быть, это Крейтон хочет поздравить его по поводу новости, устроившей шум на всю страну.
— Да?
— Добрый день, сэр. Это Пинк Пинкертон. — Голос агента звучал осторожно. — Вы послали двоих людей, чтобы они встретились со мной. — Они были в том «Форде-Эскорте», отъезд которого он наблюдал, когда говорил с Сэмом Килайном. — Я бы хотел услышать, зачем вы послали их.
Настроение Винса взлетело ввысь. Пинк был лучшим другом Сэма Килайна. Винс придал своему голосу озабоченный тон:
— Где Килайн, Пинк? Я беспокоюсь за него. Он исчез из поля зрения, и я боюсь, что на сей раз он может зайти слишком далеко. Вы окажете и ему, и нам услугу, если поможете найти его.
Пинк прочистил горло:
— Расскажите мне еще раз, в чем проблема.
Он стоял в гостиной сестры и смотрел в окно. Дом находился в самой середине тихого жилого квартала с большими деревьями. Две его племянницы прыгали во дворе со скакалкой. Сестра принимала ванну. А у него что-то болело внутри. Так всегда бывало, когда ему приходилось принимать тяжелое решение.
Винс послал двух «чистильщиков» к Пинку, но велел им сказать, что они приехали из дирекции. Они все объяснили, но сейчас Винс должен повторить еще раз.
— Мне больно говорить это, но моя кузина Джулия окончательно впала в психоз. Она встряла в важную секретную операцию, связанную с угрозой в адрес моего отца из-за границы. Она не отвечает за себя или за свои действия, и ей нужна медицинская помощь. Мы хотим удержать ее, пока она не причинила еще кому-нибудь вред или не раскрыла нашу операцию. И по какой-то причине — вы знаете, как это бывает у Килайна, — он решил «помочь» ей. Но все, чего он добился, так это того, что все стало гораздо хуже. Он задерживает ее поимку, и он роет себе большую яму в Компании. Мне пока удавалось делать все, чтобы его имя не попало в прессу, но больше я не могу. В конце концов они вычислят его, и тогда пострадает репутация Компании. Ведь нам не нужно плохих отзывов в прессе, так, Пинкертон?
Последовало напряженное молчание. Шесть месяцев назад Пинк отвечал за тайную операцию в Брюсселе, чтобы выяснить прочность позиции Европейского Союза на торговых переговорах по средствам телекоммуникации с Соединенными Штатами. И как-то так получилось, что обычно соблюдающий все правила Пинк впервые сбился с пути — он нарушил одну из заповедей Компании, когда, находясь на задании, обсуждал работу с женщиной в постели. Хуже того, женщина оказалась сотрудницей французской разведки, посланной шпионить за ним. Она сообщила о миссии Пинка своему начальству, а оно — всему миру. Компания с позором вернула Пинка домой. Полгода спустя ситуация в Брюсселе не стала лучше, а скандал, раздутый враждебной прессой, достиг такого масштаба, что Компания не имела возможности возобновить операции в Бельгии.
— Вы попали в точку, сэр, — признал Пинк, ощущая спазмы в желудке.
Винс еще раз улыбнулся. Все лучше и лучше. Он привел Пинку неотразимую причину для сотрудничества, причину, во всех отношениях совершенно редмондскую:
— Я слышал шум насчет того, что вы натворили в Брюсселе, и о том, что у вас из-за этого нет нового задания.
Вероятность того, что Пинк когда-нибудь получит другую интересную работу, была минимальна, и он, без сомнения, знал об этом.
— Но думаю, я смогу помочь. Вы определенно помогли мне. Помните, как несколько дней назад вы убедили Килайна вернуться на работу? Я решил, что обязан вам за это. Скажите, где бы вы хотели получить задание?
Он почти слышал, как Пинк возбужденно вдохнул. Без промедления Пинк сказал:
— Босния. Там все еще жарко. Уверен, что там ведется какая-нибудь операция, в которой я могу принять участие.
Винс кивнул сам себе. Он может устроить это. Компания была клубом ветеранов в лучшем смысле этого слова. Начальники обменивались любимчиками, как покерными фишками в бесконечной игре.
Но прежде чем Винс согласился, Пинк заговорил вновь:
— Вся эта заваруха с Сэмом меня очень беспокоит. Во-первых, он спрашивал о бывшей «чистильщице» Компании, ушедшей несколько лет назад, Майе Стерн. Похоже, он столкнулся с ней...
— Черт, этого я и боялся, — быстро нашелся Винс. — Он влез в сложную операцию, не зная о том, что происходит. Он собирается все сорвать и может погибнуть сам!
Винс был в приподнятом настроении. Он сейчас «обратит» Пинкертона. На того можно прекрасно давить по трем направлениям: верность стране и Компании, желание вернуться к оперативной работе и преданность другу вместе с заботой о его безопасности.
— Его нужно задержать, Пинк, пока он не сорвал операцию и не нанес ущерб членам моей семьи или самому себе.
На другом конце линии Пинк молчал. Затем медленно и нехотя сказал:
— Он звонил мне. У меня есть номер, который можно отследить. — Он сделал паузу. — Но как я могу быть уверен, что это для блага Компании и Сэма?
Винс был поражен, что Пинк так упорствует. Этот чертов Килайн умел привязывать к себе людей.
— Хорошо. Приезжайте сюда ко мне. Я поговорю с вашим непосредственным начальником в Оперативном управлении. К тому времени, когда вы приедете, я уже все устрою и расскажу подробности. Но мне нужен этот номер сейчас, пока что-нибудь еще не случилось. Осталось не так много времени, пока Сэм действительно не перешел грань.
На этот раз молчание было не таким долгим. Пинк вздохнул:
— Ладно, записывайте.
9.01. ВОСКРЕСЕНЬЕ
САН-ХОСЕ (ШТАТ КАЛИФОРНИЯ)
Толпа все росла и росла. Стоя на открытой платформе поезда под солнечным калифорнийским небом, он в третий раз за этот день повторил свою зажигательную речь об образовании. Его жена взирала на него с обожанием. Самые юные из его детей и четверо их двоюродных братьев и сестер выглядели обаятельно взволнованными. Это был прекрасный сюжет для фотосъемки, но камеры были направлены не на него и его очаровательную семью. Вместо этого они снимали сторонников, которые собрались, чтобы поприветствовать его. Группа подготовки предупреждала его, что Калифорния собиралась голосовать за Пауэрса, и немногочисленные собрания этим утром на первых двух остановках подтверждали это.
Но он останавливался дважды, и каждый раз собирались еще большие толпы. Они прочли в «Сан-Франциско кроникл» или в «Сакраменто би» или слышали по Си-эн-эн, в программе «Сегодняшнее шоу» или по одному из выпусков новостей этой сети, о документах, касающихся отвратительных сексуальных похождений Дугласа Пауэрса, которые обнародовала респектабельная лондонская газета «Санди таймс». Результаты общенациональных опросов уже прибавили Крейтону один пункт, доведя его показатель до сорока одного процента, и его штаб уже охватила волна оптимизма. Если разоблачения будут поступать достаточно быстро, они станут тем чудом, на которое надеялись все в штабе.
