– Дело молодое, атаман…
– Перепорю сучье племя! Гони!
По броне что-то щелкнуло – но видимо уже все, слишком велика дальность, пуля была на излете и пробить выдерживающую пулеметный огонь броню не смогла. Броневик прыгал на ухабах дороги подобно взбесившемуся жеребцу, откинув люк и пытаясь установить в турель ПКМС, Велехов на одном из ухабов приложился так, что в голове ослепительной вспышкой полыхнула боль, а с носа и разбитых губ на подбородок засочилась кровь…
– В креста твою мать!!!
Страшное, богохульное ругательство помогло – тяжелый пулемет встал-таки на свое место в турели, пальцы привычно откинули крышку, нащупали хвост ленты на двести пятьдесят – из коробки…
– Шлагбаум!
– Гони!
С треском – шлагбаум мог выдержать таран грузовика, но не разогнавшегося под горку шестнадцатитонного броневика – их АМО проломился через КПП, стрелять в них не стали – свои все же. В лихом заносе Певец развернул броневик, колеса провернулись в грязи – но в канаву таки не слетел, выправился.
– Гони! Фары выключи, не видно ни хрена!
Фары – коварная штука. Если их включить ночью – то что они освещают видно, зато все остальное, что выходит за грань узких световых конусов, пронзающих ночь, не видно ни хрена. Лучше уж по вспышкам садить, в полной темноте – да и их не так видно.
Оглушительно стукнул – словно кувалдой – короткими ДШК – раз, другой третий. Стоявший за крупнокалиберным пулеметом Соболь – снайпер, в одночасье вынужденный переквалифицироваться в пулеметчика – короткими злыми очередями прочесывал гору, возвышающуюся левее от их пункта временной дислокации. Расслабились – не заминировали, не выставили там заставу, не поставили никакие датчики – вот теперь и огребаем…
– Командир, свои!
Велехов, уже заправивший ленту в пулемет повернул турель до предела вправо – над горой медленно опускались, покачиваясь пьяными звездами, две ракеты – зеленая и красная. Старый армейский способ опознания – свои. Или наоборот – отвлекают внимание, готовятся к отходу? А если и в самом деле свои?! Если по казакам вдарим – сами же себе потом не простим!
– Отставить огонь! Соболь, давай на связь прощупай нашу частоту!
– Есть!
Любой снайпер в числе прочих талантов, должен уметь обращаться с рацией.
Оставив пулемет, Соболь нырнул вниз, в защищенное броней чрево машины, к рации.
Да кто же там…
Решив на всякий случай проверить, сотник взял прицел чуть выше, нажал на спуск – пулемет стуканул очередью, стеганул трассером – норма! Ночью, в прыгающей на ухабах машине запросто можно заправить ленту в пулемет неправильно и в решающий момент схватки остаться безоружным. Теперь же – проверено, пулемет работает…
По ноге стукнул Соболь, сотник наклонился вниз.
– Что?!
– Там Чебак! Он с сербами! Сербы преследование ведут! Просит не стрелять!
– Сукин сын! Пусть к дороге выходит! Пусть к дороге выходит, сукин кот! Певец, давай по дороге!
И снова – тряская гонка-ралли, словно дикая скачка на необъезженном жеребце, только вместо запаленного храпа коня – утробный рев непрогретого толком дизеля…
– Стой!
Певец тормознул так, что всех бросило вперед, а сотник еще раз приложился рукой об пулеметную установку, правда, не сильно. На обочину дороги выскочили двое – плохо было видно кто. Правда, сотник и так догадался.
– Перепорю!!! – обрушился он на лезущего через люк в кузов Чебака – в самоволку пошел сукин кот! Устанавливай пулемет!
– Добра ночь, рус… – молодой, звонкий, девичий голос был как нельзя более неуместен в этом безумии
– Спрячься и не высовывайся! Спрячься под броню, не суйся наверх!!! Чебак, докладывай!
– Мы обстрел услышали! Радован чету повел, перехватить пытаются! Они бой не приняли, отходят!
– Куда отходят?!
– К границе!
– Пан казак, их перехватить можно! Я знаю где!
– Сиди уж! – сотник ляпнул и сразу понял что зря – добре, показывай! Садись вперед! Соболь, давай за пулемет!
Бронеавтомобиль снова прыгнул вперед, потом соскочил шоссе, перевалился через канаву и рванул, натужно рыча мотором по целине. Видно не было ни хрена – только проклятый лес, какие-то холмы…
– Белград, я Дрина! Мы на правом фланге, отсекаем отход! Не стреляйте!
И подумать только – такая пигалица, и на армейской рации работать умеет.
Снова долбанул ДШК – и по его трассам открыли огонь еще два пулемета. Целей по-прежнему не было видно.
И тут, совершенно неожиданно, словно кувалдой ударили по броне, мотор на мгновение взвыл на немыслимо высокой ноте – и заглох, машина тормознулась почти сразу.
– Из пэтээра бьют!!!
– Покинуть машину! Залечь!
Ощутимо запахло дымом, но Соболь продолжал вести огонь, теперь уже длинными очередями, насилуя ствол пулемета
– Соболь! Отходим, ё твою мать!
Оторвавшись от своего пулемета, Велехов, не церемонясь, схватил Соболя за шиворот, рванул на себя, потащил вниз – и вовремя. Очередная прилетевшая из темноты пуля со всей силы ударила в пулеметную установку, едва не вырвав ее из креплений…
– Отходим!
Из полумрака бронекузова – в исполненную опасности польскую ночь, ночь рассвеченную пожарами и трассерами. Выпрыгнул – и сразу падаешь в землю. Не заметят – броневик шел по полю, пшеница уже подросла, стебли под полметра. Прицельно стрелять по ним не получится, а от ПТР прикроет корпус бронеавтомобиля. Если же…
– Все целы?
– Да все, атаман… – сдавленно прошипел Чебак
– Поговори! Если миномет – лезть под кузов! Не высовываться!
– Да есть…
– Ночник есть у кого?
– Нету…
Сходили на охоту…
ПТР по ним больше не стреляла, миномет тоже не работал. Звуки боя в холмах почти уже не были слышны.
Минут через двадцать, когда от земли уже ощутимо стало пробирать сыростью, слева в поле послышалось какое-то осторожное шевеление. Сотник прислушался, потом передернул затвор автомата.
– Стреляю на поражение!
– Не стреляй! Не стреляй, пан коммандер, свои!
Сотник голос узнал
– Сколько вас там?
– Трое! Трое, Божедар со мной!
– Не стреляй, рус!
Велехов узнал и голос Божедара
– Подходите! Отбой…
Из темноты вышли сербы, все с оружием. Трое как и обещали.
– Драганка? Ты где?
– Я здесь, ойце**… Хорошо все…
Да куда уж лучше…
– Они к границе ушли… – раздосадовано сказал серб – мы за ними пошли. У них там лошади были спрятаны, в лощине.
– Правильно, что не пошли – сказал сотник – в лесу нахватались бы. Потери есть?
Не может быть, чтобы не было…
Не дожидаясь ответа, сотник нырнул в чрево обездвиженного броневика, ползя на четвереньках добрался до рации. Слава Богу, тут у рации два источника питания – от автомобильной сети и независимый. Дымом тоже не пахло – покидая машину, Певец врубил-таки систему пожаротушения. Молодец…
– Дон-четыре, я Пятый! Дон-четыре, я Пятый, выйдите на связь! Выйдите на связь все кто меня слышит!
– Пятый, я Дон-два, принимаю плохо, обозначь себя!
Значит связь в их базовом лагере разгромлена.
– Дон-два я Пятый, подвергся нападению и минометному обстрелу в пункте временной дислокации Дон-четыре. Нахожусь в поле, нуждаюсь в помощи, есть раненые. Ставлю рацию на пеленг.
– Добре, Пятый. Поможем…
Поставив рацию на передачу пеленгующего сигнала, сотник вылез из обездвиженного бронетранспортера.
– Времени сколько? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь…
На часах было четыре часа. Через час начнет заниматься рассвет…
Вертолетов было столько, что воздух буквально гудел. Семь или восемь, для их посадки спешно как смогли, расчистили запретную зону между внешним и внутренним периметром обороны. Прилетел представитель атамана Донского казачьего войска, прикомандированный к свите генерал-губернатора, прилетел представитель Царя Польского Константина, прилетел лично граф Тадеуш Комаровский, командующий Виленским военным округом. Все это началось с самого утра – едва успели раненых и убитых отправить. У казаков погибли четверо, еще семеро получили ранения разной степени тяжести. У сербов – один погибший и пятеро раненых – несмотря на то, что они ввязались в ближний ночной бой. Отправили вертолетами в госпиталь – всех разом, и сербов и казаков, потому как на одной стороне воевали…
Сотника и его людей пока никто не трогал, им дали возможность привести себя в относительный порядок. Сербов отправили по домам – пока потом с ними ГРУ разбираться будет. Того что произошло здесь еще не происходило и расследование такого инцидента – целиком и полностью компетенция ГРУ.
Приведя себя в относительный порядок, сотник вышел из своего модуля – и едва не столкнулся с молодым, высоким и прекрасно сложенным человеком, с явно военной выправкой. Молодой человек был в гражданском платье, на сотника он внимания никакого не обратил (правда, от столкновения он уклонился весьма ловко), и сотник хотел его обойти и направиться по своим делам – но то, что молодой человек держал в руках, весьма заинтересовало его…
