Впрочем, руководитель Управления национальной безопасности принял в штыки попытку переманить столь ценного, пусть и наемного сотрудника. Два государственных мужа устроили чуть ли не школьную перепалку, пока не был вынужден вмешаться сам президент, присутствовавший на видеоконференции. Глава государства вынес вердикт, что Гарри Финну предписывается оставаться на своем прежнем месте, играя роль независимого подрядчика УНБ. Потерпев поражение, министр обороны обиженно взобрался на борт вертолета и улетел в Вашингтон.
Гарри Финн провел в Норфолке еще некоторое время, выступив на брифинге для сильно огорченного персонала службы охраны базы. Хотя он ни разу не изменил своему правилу вести себя вежливо и уважительно, его замечания не стали от этого менее серьезными. «Проколы случаются; вот как я это сделал; а вот что вам требуется предпринять, чтобы не дать настоящему террористу совершить нечто подобное на самом деле».
То, чем занимался Финн, в среде военных было известно под названием «красная ячейка». Термин был пущен в оборот одним из бывших боевых пловцов, который помог организовать всю программу. Проект «красных ячеек» начал работу после вьетнамской войны по приказу вице-адмирала, который хотел таким образом проверить надежность охраны военных баз. После событий 11 сентября он был распространен также на гражданские службы в целях тестирования их защищенности против террористов и прочих преступных организаций.
Люди вроде Гарри Финна, обладавшие специальными навыками и почти полностью представленные выходцами из военных кругов, получали задания принять на себя роль террористических ячеек и проникнуть в ту или иную запретную зону. Зачастую такие проникновения осуществлялись нетрадиционными путями с учетом правил социальной инженерии. На практике это означало, что Финн и члены его группы имитировали тот уровень навыков, которым обладали реальные террористы. В настоящий момент мусульмане считались недостаточно продвинутыми в данном направлении. Даже после 11 сентября в американских контрразведывательных кругах наблюдалось неверие в то, что подобные террористические ячейки действительно способны захватить крупный охраняемый объект или выполнить нечто в духе той операции, которую проделал Финн с авианосцем. Да, у них получается подрывать самих себя в толпе или направлять самолеты в небоскребы, однако взять под контроль АЭС или военную базу… Тут совсем иной коленкор.
С другой стороны, как высшее военное командование, так и гражданские политики понимали, что в мире имеются и другие потенциальные угрозы помимо мусульман. Китай, Россия и прочие страны бывшего советского блока, так же как и ряд государств в Западном полушарии под боком Америки, вполне могли бы решиться подгадить Соединенным Штатам. И вот эти-то страны обладали нужной инфраструктурой, кадрами и доступом к разведывательным ресурсам, которые позволили бы им провести целенаправленные и потенциально успешные атаки на закрытые американские объекты. Словом, Финну поручили выложиться по полной, задействовать все имеющиеся навыки и наиболее передовое оборудование, чтобы преодолеть охранные рубежи военно-морской базы. Что он и проделал.
Его товарищи по диверсионной группе вполне могли бы провести всю ночь, празднуя столь эффектную победу, однако Финн отличался от большинства коллег. Он провел в Норфолке один дополнительный день по очень важной причине. Его старший сын Дэвид состоял в футбольной команде, которая приехала на дружеский матч в Виргинию, и на следующее утро он присутствовал на игре, после чего отвез торжествующего сына домой. По дороге они болтали про школу, девчонок и спорт. А затем Дэвид — который в возрасте тринадцати лет почти успел сравняться с отцом по росту — спросил его:
— А ты-то чем здесь занимался? Что-то в связи с работой?
Финн кивнул:
— Возникли кое-какие вопросы насчет обеспечения безопасности, вот меня и пригласили разобраться.
— Получилось?
— А как же. Теперь все в порядке. Да и дело-то оказалось несложным, стоило только выявить слабые места.
— В системе безопасности? А где именно?
— Да так, ничего из ряда вон выходящего.
— Рассказать-то можешь?
— Вряд ли тебе это будет интересно. Тут всегда одно и то же, как и везде. Главное, мне не приходится протирать штаны за столом.
— Я как-то раз у мамы спросил, а она ответила, что сама толком не знает, чем ты занимаешься.
— Она так шутит.
— Ты ведь не шпион, правда?
Финн усмехнулся:
— Ну, в этом случае я бы тебе точно ничего не рассказывал.
— Потому что потом пришлось бы меня убить, да? — заливаясь смехом, спросил Дэвид.
— Я всего-то помогаю людям нащупать сомнительные места в их системах.
— Это как у программистов, которые вылавливают ошибки? То есть ты как бы компьютерный отладчик?
— Вот-вот. Как я и говорил, довольно скучное занятие, но платят хорошо, и семью прокормить можно… Кстати, ты последнее время только и делаешь, что ешь.
— Я же расту!.. Слушай, а ты знаешь, что отец Барри Уоллера недавно нагнал на своей патрульной машине какого-то парня в темном переулке, сшиб его на землю и поборол, а у того был с собой пистолет, потому что он только что ограбил банк! Барри говорит, что отца чуть не застрелили.
— Работа полицейского может быть очень опасна. У Барри храбрый отец.
— А я рад, что ты такими делами не занимаешься.
— Я тоже.
— Ну и продолжай тогда возиться со своей компьютерной отладкой. — Дэвид шутливо пихнул отца в плечо. — И не лезь в неприятности, ладно?
— Договорились, сынок. Договорились, — ответил Гарри Финн.
Стоун и Алекс Форд встретились в месте, которое было хорошо знакомо им обоим: в парке Лафайет, напротив Белого дома, где Алекс на протяжении многих лет охранял владельца Овального кабинета, в то время как Оливер выражал свой уважительный протест против того же самого человека — как, впрочем, и его предшественников. Мужчины сидели на скамейке возле статуи польского генерала, которого история запомнила в образе надежного друга американцев в их Войне за независимость. С другой стороны, вряд ли кто-либо из живущих ныне американцев помнит об этом генерале или хотя бы задается вопросом, кого именно чествует сей памятник.
— Итак, что ты для меня припас? — спросил Стоун, с интересом поглядывая на плотный желтый конверт, который Алекс извлек из черной кожаной папки.
— Я не был уверен, что именно тебе нужно, поэтому раскинул сеть пошире.
— Отличная мысль, спасибо.
Пока Стоун просматривал материалы, Алекс, в свою очередь, задумчиво смотрел на старого товарища.
— Как я и говорил тебе по телефону, департамент юстиции уже давно примеривается к этому Бэггеру, однако ничего не может накопать. Я побеседовал с Кейт, так она считает, что интерес к нему не пропал до сих пор, но если опять ничего не выйдет, им в скором времени придется бросить это дело. Даже у Дядюшки Сэма ресурсы небезграничны.
— Как она поживает, кстати? — спросил Стоун, имея в виду Кейт Адаме, за которой Алекс приударял.
— Да не знаю. Нашла себе кого-то другого.
— Извини. Жаль. Девушка хорошая, — сочувственно сказал Оливер.
— Так-то оно так, только мне не подошла. Или я ей… И раз уж речь идет о женщинах, где Адельфия?
Адельфия, загадочная дама неясного происхождения и обладательница занятного акцента, была последней из демонстрантов, оставшихся в парке Лафайет, если не считать Стоуна. Алекс давно подозревал, что она неровно дышит к Оливеру.
— Давненько не видел, — пожал плечами Стоун. — Вон и плаката ее нет на месте.
— Странная она птица.
— Да мы все странные, Алекс. — Он сложил бумаги и встал. — Еще раз тебе спасибо.
— Джерри Бэггер, владелец казино… Решил немножко развлечься?
— Все может быть, хотя ты и не представляешь, каким именно образом.
— Из того, что долетело до моих ушей, я вынес одно: Бэггер полный псих и садист. С такими, друг мой, играть в одной песочнице не рекомендуется.
— Я и не собираюсь.
Алекс тоже поднялся.
— И тем не менее… Скажи честно, мне ждать очередного звонка в последнюю минуту, чтобы спасти твою задницу?
— Будем надеяться, что до вызова кавалерии дело не дойдет.
— Я тут смотрю, наш общий друг Картер Грей обзавелся новой медалькой. Знаешь, еле сдержался, чтобы не звякнуть ему и послать к такой-то матери.
— У тебя сила воли покрепче моей будет, — отозвался Стоун и рассказал, что именно сделал в адрес Грея.
Алекс просветлел лицом.
— Да ну? Серьезно?!
— Вот тебе и ну. А знаешь, что самое смешное? Грей пригласил меня к себе домой. Сегодня вечером.
