Мила Серебрякова - Будет все, как ты захочешь

Выскочив из машины, Тамара недовольно пробурчала:

– Я так и знала, что они еще не собрались. Зря ты меня торопил, я бы сто раз успела маникюр сделать.

Филипп хлопнул дверцей иномарки и, лениво потянувшись, пробасил:

– Маникюр-шманикюр. Зачем тебе маникюр на пикнике? Мы не на конкурс красоты едем.

– По-твоему, девушки приводят в порядок ноготки только для конкурсов красоты? Н-да, Фил, я смотрю, ты так ничего и не понял.

– А ты объясни так, чтобы до меня дошло. – Он попытался обнять Тому за талию, но она вывернулась, хохотнула и подошла к калитке.

– Тебе без толку объяснять, Фил, легче кролика читать научить.

– Намекаешь, что я настолько безнадежный?

Тамара призывно улыбнулась, погрозила Филиппу пальчиком и, толкнув калитку, прокричала:

– Эй, граждане тормознутые! Сколько можно копаться? Ренат! Анжелика! Мы сейчас наложим на вас штрафные санкции.

Тома шла к широкому крыльцу и продолжала голосить на всю ивановскую. Филипп попытался утихомирить девушку:

– Ты бы потише орала, Томка, мы не на необитаемом острове.

– Отстань. Я знаю, что делаю, этих копуш необходимо поторопить, иначе наш пикник никогда не состоится.

Надавив на кнопку звонка, Тамара уперла руки в бока и, придав лицу самое суровое выражение, на которое только была способна, приготовилась к встрече с подругой.

Стоило Анжелике распахнуть дверь и пропищать: «Вы уже приехали», как Тома взорвалась:

– Лик, ну это свинство! Ну сколько можно ждать? Мы же договорились, ровно в шесть выезжаем, у вас совесть есть?

– Томусик, так еще шести нет, – наивно хлопая длинными ресницами, пролепетала Анжелика.

– Что?! Нет шести? Да ты на часы взгляни, сейчас половина седьмого.

– Ой, мамочки, а мы совсем потеряли счет времени.

Фил ухмыльнулся.

– Интересно узнать, чем же таким умопомрачительным вы занимались?

– Кино смотрели.

– Елы-палы, у меня просто нет слов, – Тамара прошествовала в гостиную и остановилась у мягкого Г-образного дивана. – Мы, понимаешь, несемся на всех парусах, я даже маникюр толком сделать не успела, а они тут кино зырят. Замечательно! Лика, вас с Рентиком надо расстрелять.

– Это кого ты расстреливать собралась? – послышался сиплый голос Рената.

Парень появился на площадке второго этажа, держа в руках объемную дорожную сумку.

– Соизволил наконец, – язвила Тома. – А я уж решила, наша поездка отменяется.

– Ни в коем случае! Даже если начнется конец света, пикник в любом случае состоится.

– Надеюсь.

Ренат поцеловал Анжелику в щеку и, пожав Филу руку, проговорил:

– Мы готовы, можем ехать.

– Дверь входную не забудьте закрыть, голубки, – прочеканила Тома и, ни на кого не глядя, вышла на крыльцо.

Ренат направился в гараж, а Анжелика захихикала и виновато покосилась на подругу.

– Томусь, не злись, ну посмотри, какой сегодня прекрасный день. На дворе жаркий июнь, пятница, мы едем на пикник. Красотища! А ты губы надула.

– Ты знаешь, с утра у меня тоже было отличное настроение, даже скандал с матерью не смог его испортить, но теперь оно портится с неимоверно высокой скоростью.

– Скандал, говоришь? Опять из-за Фила?

– Естественно, из-за Фила, – буркнула Тома. – Все скандалы в нашей семье случаются исключительно из-за Фила. Мои предки поставили себе цель – разлучить меня с Филиппом, чего бы им это ни стоило. Ты прикинь, отец меня даже в Лондон хотел отправить.

– Зачем?

– А черт его знает. Как будто я какая-нибудь семнадцатилетняя девчонка.

– Томусь, а что если тебе…

– Не продолжай! Меняем тему разговора, не хочу окончательно скиснуть.

Повернув пару раз ключ, Анжелика бросила связку в сумочку и подошла к джипу.

– Кто сядет за руль? – спросила она у Рената.

– Я, – последовал короткий ответ.

Анжелика кивнула и молча уселась на переднее сиденье. Откровенно говоря, вся эта затея с пикником не очень-то радовала девушку. Она была не из тех, кто восторгается многочасовым сидением у костра, поеданием шашлыка и любованием звездами. По ее мнению, все вышеперечисленное было скучным и малоинтересным. Намного лучше устроить дома грандиозную вечеринку и оттянуться по полной программе. Но Ренат, да и Томка с Филиппом явно не разделяли ее мнения. Анжелика согласилась спать в палатке у озера только ради Рената.

Женщины часто идут на жертвы ради своих любимых – Лика в данном случае не была исключением. Она не стала устраивать сцен, не скривила носик и не затопала ногами. Просто, услышав, что предстоящие выходные придется провести на природе в компании кровожадных комаров, девушка безропотно прошептала тихое «да».

Лика и Ренат встречались на протяжении десяти месяцев, и оба полагали, что они две половинки одной большой любви. Но регистрироваться в загсе молодые люди не спешили. Им было хорошо вместе и без пресловутого штампа в паспорте. По крайней мере, пока его отсутствие их не тревожило. В двадцать два года в наше время на такие мелочи мало кто обращает внимание.

Анжелику устраивало все и вся, а вот Рената… Ложкой дегтя в бочонке меда являлась материальная сторона вопроса. Ренат работал в рекламной компании, получая около тысячи долларов в месяц. У парня не было ни собственной квартиры – до знакомства с Ликой он проживал в крохотной трешке с родителями, младшим братом и сестрой, – ни загородного дома, ни даже личного авто. Все те блага, которыми он пользовался последнее время, принадлежали Анжелике.

А она, единственная дочь обеспеченных родителей, ни в чем не знала отказа. С ранних лет Лика росла в достатке, не предполагая, что существует иная, безденежная жизнь. После школы Анжелика наотрез отказалась поступать в вуз. Вернее, она никак не могла определиться с выбором будущей профессии. Ей требовалось время на обдумывание. А потом как-то так сложилось, что учеба и вовсе отодвинулась на десятый план, и девушка с головой окунулась в развлечения. Родители на дочурку не давили, не терзали ее наставлениями и вообще не делали ничего, что могло бы прийтись не по нраву Анжелике. Проще говоря, родители целиком и полностью отстранились от дочери, занимаясь собственными делами. Отец пропадал в офисе или в командировках, а мать… Мать постоянно загорала на европейских пляжах и просаживала денежки в европейских казино.

На Новый год отец преподнес Анжелике дорогой подарок – симпатичный коттеджик в одном из подмосковных поселков. Лика пребывала на седьмом небе от счастья. Не медля ни секунды, девушка перебралась в загородное жилище, пообжилась, осмотрелась и ровно через неделю заявила Ренату, что в коттедже необходимо присутствие хозяина.

Ренат намек понял и дал свое согласие. Конечно, его несколько угнетала мысль, что все блага принадлежат Лике, но что, собственно, он мог с этим поделать? Увезти любимую девушку подальше от цивилизации, построить где-нибудь в лесу шалаш – на большее просто не хватило бы денег – и чувствовать себя при этом хозяином положения и единственным добытчиком в семье? Нет, так поступить Ренат не мог, да и Лика вряд ли согласилась бы променять свой уютный коттедж на любое другое жилище, уступающее ему по размерам.

И парню пришлось смириться с мыслью, что до поры до времени в глазах окружающих он будет выглядеть эдаким любителем поживиться за чужой счет. Ведь у нас очень любят навешивать ярлыки на людей, не особо вникая в ситуацию. Если молодая девушка связала жизнь с человеком на двадцать лет старше себя, значит, она преследует корыстные цели. Жена старше мужа на пять-семь лет, да к тому же богата – несомненно, он преследует корыстные цели. Супруга значительно старше и значительно беднее мужа – значит, он сумасшедший. И такие ярлыки навешивают на каждого, кто не подходит под определение «одного поля ягоды».

Но если в случае с Ренатом родители Анжелики не вмешивались в жизнь дочери и не старались вставлять палки в колеса, то ситуация в семье Тамары выглядела с точностью до наоборот.

Филиппа невзлюбили сразу, как только Томочка познакомила его с родственниками. Вердикт, вынесенный матерью Тамары, был краток – бесперспективный.

– У вас нет будущего, – пыталась внушить дочери родительница. – Посуди сама, он работает менеджером в магазине бытовой техники, на его зарплату ты даже шмотку красивую себе не купишь.

– Можно подумать, мы Рокфеллеры, – в сердцах кричала Тома.

– Не Рокфеллеры, но и не нищие.

Тамара закусывала губу. Что верно, то верно. Нищими их мог назвать разве что умалишенный. Отец заместитель директора, мать сотрудница банка, у семьи имелся приличный стабильный доход. Хорошая квартира в центре, дача в Переделкино и солидный банковский счет.

Филипп как-то не вписывался во все это «великолепие». Он был птицей из чужой стаи. Тамара отчаянно воевала с родителями, доказывая, что, помимо финансов и перспективности, существует такое понятие, как любовь. Нормальные люди строят свои семьи не по принципу «Он богат, я тоже – значит, любим», а по любви. Только она делает мужчину и женщину по-настоящему счастливыми. И почему родители никак не могут понять эту нехитрую истину? Неужели им будет лучше, если единственная дочь, пожертвовав любовью, свяжет судьбу с человеком, к которому не испытывает абсолютно никаких чувств? Жить по инерции, постоянно находиться рядом с тем, кто тебе неприятен. Для чего все это?